Году в этак 1998-м Начальником Тыла Балтийского флота был контр-адмирал
Пинчук (сейчас в запасе). Штаб тыла базировался (впрочем он и сейчас
там) на старой немецкой улице в славном городе Кениге, то бишь
Калининграде. А при штабе тыла была маленькая часть, где служили
матросы-связисты. Кстати, служили в этой части две категории
призывников: 1-я - `блатные`, т.е. те, кто хотел служить в городе (а не
на `коробке`), ходить в увольнения домой и т.п. (понятно, что на 100%
данный контингент составляли местные). Во вторую категорию входили
самые, как бы это сказать, никого не обидив, ну - `остатки от призыва`,
т.е. те, кто по своим физическим параметрам не только в морпехи не
попал (и на `коробки` их не взяли), но и для стройбата оказался негоден.
Так вот, осенью 1998 года в часть пригнали пополнение. Знаете, я сам
невысокого роста, но по сравнению с этими матросами, я чувствовал себя
Гулливером. И вместе с ними пришел и, как вы думаете, матрос…..
правильно, Пинчук (его краткие ТТХ: ростом полтора метра в прыжке, да и
в остальном он производил впечатление, что до призыва вещи он себе
покупал только в `Детском Мире`).
В общем, то ли при распределении какой-то охфицер пошутить хотел, то ли
ошибка какая в документах вышла, но оказался он именно у нас. Первое
время ему житья не давали вопросами о родственном отношении к Начальнику
Тыла, на что он пыхтел сигаретой `Луч` (представьте себе воробья с
сигаретой) и многозначительно хмыкал. Впрочем, разведка донесла, что он
просто однофамилец. Однако, годки его особо не трогали. Так, шуршал
наравне со всеми.
Кстати, для большего понимания, была у нас в части халявная работа, а
именно - заступать в дежурство помощником дежурного по штабу. Сидишь
себе за стеклом (как билетер в кассе, только тебя видно), офицерам ключи
от кабинетов раздаешь, отвечаешь на звонки, если дежурного в данный
момент нет, ну с тряпкой пробежишь по штабу, где грязно, а ночью и
книжку почитать можно, и ВЕСЬ день тебя в части нет (а там постоянный
шорох, ну не любят офицеры (а еще больше мичманы и прапорщики), когда
матросы без дела сидят, аксиома это). К слову сказать, эту обязанность
возлагали не только на годков, но и духам перепадало, что для них было
совсем в кайф, т.к. избавляло от вечерне-ночного шуршания.
Замечание второе: самого контр-адмирала Пинчука матросы видели редко,
ибо негоже всяким смердам на Царя-батюшку постоянно смотреть. Но иногда
он проходил мимо именно в тот момент, когда офицера-дежурного не было на
месте. Тогда матрос-помощник впадал в панику и старался показать себя
истинным служакой (иногда проносило, но бывало и влетало - сначала
матросу, потом командиру части, потом опять матросу от командира части).
Так вот, исходя из вероятной возможности попадания на глаза Пинчуку,
нашего Пинчука, во избежание ненужных ситуаций (могущих стать
конфликтными для командира части), никогда в наряды помощника дежурного
по штабу не ставили.
Но и на старуху бывает проруха. Наступил тот день, когда в этот наряд ну
никого, кроме Пинчука, поставить нельзя было. Всех остальных разобрали
прапоры-мичманы (они же все-таки связисты по основной специальности).
Пришлось в наряд ставить Пинчука, надеясь втайне, что из-за своих
габаритов он может быть не замечен контр-адмиральским глазом.
Однако, именно в этот день Пинчуку-адмиралу угораздило приехать в штаб
не как обычно, а чуть позже. И именно в этот момент дежурный офицер,
получив по своим каналам данные, что адмирал будет после обеда, ушел в
свой кабинет, т.к. основные служебные обязанности с него никто не
снимал. И вот, входит адмирал, а за стеклом сидит бледный матрос Пинчук
и с ужасом понимает, что он один и заслонить его от взора адмирала
некому, и уже проклинает тот день, когда ему дали эту фамилию. А
встречать Начальника надо, т.к. за неуважение к адмиралу пистон вставят
куда больше, чем просто за неряшливый вид.
И вот, видя, что делать нечего, и бежать некуда, матрос Пинчук встает, с
дрожащими коленками выходит на лестничную клетку (не положено адмирала
приветствовать через стекло) и срывающимся фальцетом докладывает:
`Товарищ контр-адмирал, за время вашего отсутствия никаких происшествий
не случилось. Помощник дежурного по штабу…тут он, видимо, запнулся, т.к.
решил, что есть вариант придумать прямо щас себе другую фамилию, но
видно в голову ничего не лезло, т.к. он звонко добавил: …матрос
Пинчук`. И тут же внутренне сжался под взглядом адмирала, ожидая
немедленной кары за богохульство в отношении начальства.
Пинчук внимательно посмотрел сверху-вниз на то, что ему сейчас
докладывало и переспросил: `Как, как?`. `Матрос Пинчук` - слабеющим
голосом ответил матрос Пинчук.
`Интересно` - пробормотал контр-адмирал себе под нос, поднимаясь в свой
кабинет.
Вечером в части Пинчук был героем дня. Все просили рассказать эту
историю заново, ахали, хмыкали и издавали другие звуки,
свидетельствующие о разнообразии человеческих эмоций. А командир части,
наверное, ночь не спал, и снились ему только кошмары с
Пинчуком-адмиралом в главной роли.
А завтра в часть пришла разнарядка - присвоить матросу Пинчуку звание
старшего матроса и назначить его адьютантом контр-адмирала Пинчука. И
потекла у Пинчука (заметьте, он был "духом") сладкая жизнь, т.к. годки
его теперь вообще не трогали (себе дороже, если личность самого
адьютанта попортишь), по ночам он практически не шуршал и ходил в штаб
как на работу. Сидел и читал там книжки.
А потом я дембельнулся, но вроде Пинчуку дали старшину 2-й статьи
(кстати, у нас в части высшее матросское звание, которое можно было
получить от командира, было стармос), а потом не исключено, что он
главкорабелом на дембель ушел.
P.S. Заранее предвосхищая вопросы: в 1998 году было очень мало офицеров
(особенно в штабе), кто по званию (лейтенант и старлей) годился в
адьютанты контр-адмиралу, мичманов тоже не хватало, так что приходилось
ставить матроса.