Эх! Заступил я в дежурное подразделение и попал в дневальные по охране
клуба. Клуб, он хоть и здоровый - два этажа и скверик вокруг - а вдруг
кто-нибудь да упрет? Просыпается училище утром - клуба нет...
"Расстрелять! каждого пятого!.." Вот потому-то я бдил и не зевал.
Ходил-бродил вокруг клуба, вперив взгляд в сумерки пасмурной южной ночи,
левую руку на рукоятку штык-ножа положив, дабы шпиен-диверсант меня
врасплох не застал. Второкурсник - существо, остатки бдительности не
растерявшее.
Географически наш клуб расположен очень интересно - у самого забора, за
которым кипит днем и ночью интересная гражданская жизнь. Хотя... ночная
жизнь, бывает, кипит и по нашу сторону забора: сразу возле клуба
находится учебный планетарий, и заведующий планетарием капитан-лейтенант
Пудин частенько пользует там лаборантку Вику, включив для нее то
гавайский небосклон, то испанский, то остров Таити... а мы из тайного
места, затаив дыхание, наблюдали за тонкостями и учились премудростям.
Также возле клуба, опять же впритык к забору, в ту пору велось
строительство летнего плавательного бассейна, уже и яма огромная
выкопана была, и шлакоблоки штабелями. А под самым забором, с нашей, с
военной стороны помещался здоровенный квадратный железный чан с сухим
цементом. От непогоды цемент прикрыли вощеной бумагой, концы по краям
чана закрепив, и она была натянута чуть ли не как кожа на барабане - то
дождик, то солнышко - натянулась, и все. И - прямо под забором,
повторяю.
Ветер в Севастополе осенью препротивный. Он залазит во все щели, он
холодный и злой. Огибаю угол клуба - прямо в морду лепит. Заворачиваю за
следующий угол - то же самое. И так четыре раза. Решил повернуть назад -
все равно вмордувинд. Что за напасть? Еще и морось премерзкая. Давно
стемнело уже. Осень... Встал за тем углом, где дует поменьше, сигаретку
прикуриваю и думаю - когда Стас из самохода придет? У Стаса в двухстах
метрах от училища сестренка проживает, Каринэ ее зовут. Стас - не имя, а
состояние души, вообще-то он мой тезка, а фамилия - Анастасьев (когда он
подписывает хлоркой штаны или бушлат, он все время путается в буквах и
пишет "Ананастасьев", но кличка у него не Ананас, а Банан, не буду
говорить, за что. Каринка - ну совершенно не любит выпить сама и еще
братца напоить, поэтому я был проинструктирован друзьями: принять Стаса
и в целости-сохранности проводить до ротного помещения, чтобы он нигде
не влетел. Нет проблем - рост у Стаса метр с кепкой, и весу полтора
пуда. Лишь бы не брыкался - он не из тихонь.
Слышу - шаги. Так... Оп-па! - дежурный по училищу, капитан первого ранга
Лычев с кафедры тактики, уважаемый дядька, мощный такой. Делаю шаг из-за
угла - и лапу к уху:
- Товарищ капитан-пер-ранга, дневальный по охране клуба курсант
Задорожный. На посту без замечаний.
- Есть... Как тут у вас? Все тихо?
- Так точно, тащ каперранга.
- Не замерз, нет?
- Никак нет, терпимо...
- Самоходчиков много?
Хороший вопрос. Мы оба заранее знаем ответ, а потому улыбаемся. Он тоже
когда-то курсантом был, и, говорят, лихим. Его перещеголял только один
здоровенный кап-три с ракетной кафедры, который пьяным курсантом убегал
от патруля, а когда те начали догонять, выковырял из асфальта
канализационный люк и бросил его в патруль, попав сразу во всех
четверых...
- Никак нет, тащ, ни одного!
- Ну, есть, есть. Продолжайте даль... И тут я слышу, как там, в стороне
забора, что-то шуршит, скребется и утробно бурчит. Ежу ясно, самоходчик
возвращается. А ну как Стас? Он же, как пить дать - в свинью... надо
что-то делать. Лычев тоже слышит.
- Что это там? - и уверенно так руку кладет на кобуру.
- Не могу знать... - а сам лихорадочно соображаю.
А там, за елочками - шум, грохот какой-то железный, возня и мычание
нечеловеческое, ну прямо ранний кайнозой... Мы с капразом переглядываемся.
Я тоже кладу руку на кобуру, то бишь, на штык-нож. Ну явно монстр
какой-то!.. еще, небось, весь в чешуе и с когтями... То, что выползло
из-под елочек, обратило нас обоих в бегство. Я очень хорошо помню, как
асфальт убегал под ноги и дальше - назад. И как я дышал - прерывисто,
хрипло и с надрывом... Рядом надрывался стайер-капраз. И мне ни капельки
не стыдно ни за себя, ни за капитана первого ранга с пистолетом. Если б
вы были там и видели ЭТО, вы бы драпали не хуже нас, поверьте.
Забежав за клуб с другой стороны, мы перевели дух. Лычев говорит:
- Что это было?
Нашел, чего спросить. Я говорю:
- Не знаю... как собака большая, какими-то тряпками замотанная...
белыми... или обезьяна...
- Так. За мной. - Он шумно вдохнул, вытащил пистолет, дернул затвор и
двинулся обратно. Я - за ним, обнажив штык-нож (тогда у него еще не был
отломан кончик. Я сломал его через год, на третьем курсе, когда метал
штык в кипарис, будучи дневальным по дырке в заборе, то бишь по охране
территории).
Приходим под елочки - там все тихо, все культурно, и главное - следов
никаких. Постояли, помолчали. Я нервно попросил "добро" закурить. Лычев
не курил, да и вообще это наглость - курить на посту - но он разрешил,
напряженно о чем-то думая.
- Так. Я пошел, а вы следите тут бдительно, и чуть что - сразу доклад.
Ясно? - Пистолет в кобуру, развернулся и пошел не спеша. Доклад... я
пожал плечами, а ноги все еще подрагивают. Ясно... но что же это
все-таки было? Сердце громко стучало в левом яловом ботинке. Первобытные
инстинкты спорили с подсознанием. Ярко горящий галогеновый фонарь немного
рассеял страх перед непознанным. А через полчаса пришел сменщик, и я ему
все рассказал.
- Да? - и ржет, говнюк, чуть ли не катается. Я обиделся. Он отсмеялся,
наконец, и говорит:
- Откуда это чмо вылезло? Пошли смотреть.
Вдвоем не так страшно. Ну, пошли. Обошли елочки, подходим к чану - там
бумага вся порвана, смята, явно кто-то туда... И тут до меня дошло.
- Стас, что ли?
Сменщик с трудом кивнул головой и снова упал наземь в приступе
истерического немого хохота.
Ну, конечно же, Стас. Приполз к училищу совершенно никакой, чудом
вскарабкался на забор, с горем пополам перевалил его, ну, понятно, не
удержался и шваркнулся в чан с цементом. А поскольку морось, то шинель
вся мокрая, еще и в грязь где-то по дороге влез - короче, получился
такой знатный пельмень, что всем пельменям пельмень. И вот ползет такой
цементный пельмень на карачках, звуки всякие издает, полы шинели во все
стороны торчат малайским крабом - фиг пойми что, да еще ночью... Тут у
кого хочешь крыша поедет.
Так что неудивительно, что мы с кап-разом драпанули поперед собственного
визга.. Дежурного по роте тоже чуть кондратий не хватил, когда Стаса
через окно на веревках на второй этаж в роту подняли. Правда, от смеха,
а не от ужаса перед непознанным.