Об антисемитизме в Сибири.
Год был - последний советский - 1991. Страна трещала по швам, но нас все
это колебало, как заяц слониху. Мы - а это двадцать здоровых бугаев,
студентов одного западноукраинского ВУЗа - сколотили стройотряд и
покатили в Сибирь, делать свои бабки. Отряд получился серьезный,
командир Серега - бывший афганец - парень жесткий и конкретный. Народ
ехал зарабатывать: бабы, бухло и мордобой были единогласно запрещены -
потенциальный нарушитель отправлялся бы домой без зарплаты и за свой
счет. Приехали мы, расположились, а уже назавтра вышли на объект и
работа закипела :). Вкалывали по двенадцать часов, и уже через пару дней
к нам потянулись местные ребятишки, зачарованные таинственным действом
на стройплощадке. Не так они себе представляли стройку, не так. Строили
мы поликлинику, которую до нас строило местное СМУ. Строило пять лет и
добилось несомненных успехов - присутствовал фундамент и пару рядов
кирпичей. Работнички эти до сих пор исправно приходили на стройку,
усаживались в тенечке и забивали козла под бражку. Банку с бражкой они
изящно припрятывали при приближении начальственного УАЗика. Партию в
домино, однако, не прекращали.
Да, когда я написал, что здоровых бугаев было двадцать, то допустил
небольшую неточность. Был среди нас один сын Карпатских гор, метр с
кепкой, с бегающими вороватыми глазками и манерами шакала Табаки.
Фамилия, кстати, тоже была соответствующая - Ковблык (с украинского -
пескарик). Но попал он в отряд не случайно - руки у него были золотые, а
в строительстве он разбирался как толковый сисадмин в протоколе TCP/IP.
Посему к нему прислушивались, а он, соответственно, расцвел и... охуел.
И вот, веду я кладку, стараюсь, вдруг слышу:"Эй, жид, ты чего творишь?".
ЖИД? Нет, я конечно да, но за такое обращение... Как говаривал мой друг
Яшка Монзон, степень чуствительности к антисемитизму прямо
пропорциональна мышечной массе маланца. Так вот, лось я тогда был
нешуточный и первым моим желанием было отправить наглого Ковблыка в
состояние глубокой задумчивости минут этак на двадцать. Но,
сорентировавшись на местности, удовлетворился легкой затрещиной, дал,
так сказать, почуствовать братскую руку. Ковблыка, однако, это не
успокоило. И стал он меня этой темой донимать, а я его периодически
слегка встряхивал, но тоже как-то вяло. И вот, штукатурю я как-то
снаружи, рядом пацаны местные - на глазок шестиклассники - вертятся,
помогают, песок просеивают. Тут Ковблык наш, с потрясающим закарпатским
акцентом к пацанам этим обращается, и загадочно так вещает:" А хочэтэ,
мальчыкы, я вам ЖИДА покАжу". Как загорелись глазята у пацанов, как
начали они спрашивать наперебой:" А у вас правда есть жид? А где вы его
держите?!! А что? А как? И т.д." А он так небрежненько на меня рукой
указывает(отойдя предварительно метров на десять) - "А во!". Пацаны
сразу поскучнели:" Да ну, какой же это жид - это ж Мишка-хохол. У него ж
ни рогов, ни копыт." Ну а тут уж был мой выход:"Рога, правда, еще не
выросли - а вот копыта есть." И начинаю медленно развязывать шнурки. Ох,
как же они подорвались, как же они неслись по деревенской улице с
криками "Жид, на стройке жид." под наше радостное ржание. А Ковблыку я
вечером в лагере отправил два коротких в печень, и он свалился в грязь,
предварительно дохромав до командирского барака, и взвыл, как
подстреленный слон. И Серега - командир и афганец - после быстрой
разборки провел с нами беседу о недопустимости разжигания национальной
розни, используя ненормативную лексику и диалектические обороты
украинского языка, а потом пробил обоим героям этой истории фанеру (кто
служил, тот в курсе), причем Ковблык картинно сполз по стене, а толстый
жид остался стоять, хотя еще примерно неделю воспоминания о командирской
руке тревожили меня по ночам. И все закончилось.
Есть ли мораль у этой истории? А як же. Потому как перевелись почему-то
вот такие Сереги на шарике, остались одни Вовки да Джорджи, которые
стоят в сторонке и ждут, когда мы друг дружке яйца, почки и прочий ливер
поотшибаем. Стоят, сцуки, лапки свои пухлые потирают. Вот только зачем
им все это?