"ХроникИ Маугли-2 - АДЛЕР"
Адлер. Сборы. Утро. Маугли нарезала хуеву тучу свежей капусты, залила ее
уксусом, пересыпала солью, и меланхолично двигая мясорубкой хрустит так,
что я просыпаюсь.
- Ты чего? – бормочу я, зевая так, что чуть не порвалась пасть. – Сейчас
же на завтрак пойдем.
- Я расту, - поучительным тоном отвечает она мне, роняя изо рта часть
непрожеванного завтрака на пол, тут же, не стремаясь, поднимает его и
запихивает в рот. Я зажмуриваюсь, но это не помогает, и я понимаю, что
сегодня у меня будет разгрузочный день.
- И че меня на капусту с уксусом потянуло, не знаешь? – спрашивает она
меня, потому что я для нее кладезь полезной и умной информации, и должна
знать все обо всем. Если бы она знала, что такое Нобелевская премия, то
стопудово, закидала бы их комитет своими посланиями, что бы мне ее
обязательно вручили. Два раза. А еще лучше – каждый год.
- А хуй знает, - отвечаю я, ковыряясь в сумке и думая, какое бы белье
сегодня одеть, чтобы сразить наповал одного бегуна из Волгограда,
который имеет привычку невзначай заглядывать за трибуну, когда я меняю
футболку. – У моей бабки так же было. Захотела капусты с уксусом,
нахерачилась ее и умерла через три дня.
Хруст прекратился, мозг Маугли начал загружать информацию. Через пару
минут она отодвинула от себя бадью с капустой, и начала одеваться. Мы
пошли на завтрак.
После тренировки мы с Маугли устало тащимся со стадиона в номер. Горячей
воды в гостинице нет, и приходится полоскать усталые тела в холодной
воде, что очень бодрит, если бы не истерические визги Маугли. Она
запрыгивает под чахлую струю воды, благим матом орет: "Пиздец, бля! ",
выскакивает, и, отдышавшись, снова кидается на баррикады. От ее крика
перепонки вдавливаются внутрь, и непрестанно звенит в ушах. Не знаю, что
она там отмыла таким способом, потому что мыло и мочалку я в ее руках не
наблюдала.
На ужине, она, жуясь, бубнит себе под нос, что она, все-таки растет
(видимо, утренние слова о росте осели на подкорке, и стали девизом всего
дня), что ей надо усиленно питаться, что она много сил тратит на
тренировках. Ее пиздежь иссушает мой мозг, я и так не ела весь день,
потому что перед глазами так и стоит кусок непрожеванной капусты с пола,
который она запихивает в рот, а тут еще она достает своими стонами.
- Хватит! – рявкаю я, ударив ладонью по столу.
Она вжимает голову в плечи, ибо знает, что если Лелька кричит, то скоро
в дело пойдут подзатыльники.
- Ща пойдешь, и купишь себе пожрать. Только не стони.
- Аха, - обиженно гудит она. - Я на чем готовить-то буду? Плиты-то нет...
- Купишь рис "Анкл Бенс", зальешь его кипятком, и пожрешь.
- Без мяса?
Я скрежетнула зубами, выпила залпом стакан компота и направилась к
местному базарчику. Через пяток минут за спиной послышался топот и
пыхтение. Я задержала дыхание, вжала голову в плечи, прижала руки к
груди и приготовилась. Через секунду сзади меня обхватили могучие лапы,
приподняли и начали мотать из стороны в сторону. Многострадальные ребра
поскрипывали, волосы, разметавшись, реяли по ветру, подбородок Маугли
упирался мне в шею, причиняя адскую боль. Она крутила меня и орала:
- Лелька! Я тебя обожаю! Сама бы я про этот Бемс и не догадалась бы!
Мозг загрузил информацию.
На базарчике туземцы мужского пола насовали нам два пакета фруктов, в
обмен на выдуманные на ходу номера телефонов. Купив рис, и прибавив к
нему еще банку тушенки, мы вернулись в номер.
Я валяюсь на кровати и наблюдаю, как Маугли пытается разобраться, что
нужно делать с рисом. Она усердно шевелит губами и свистящим шепотом
перечитывает инструкцию уже шестой раз. Вода в кастрюльке весело
булькает, она вынимает кипятильник, и (я не успеваю даже мяукнуть),
вскрывает пакет с рисом и засыпает зерна в кипяток. Мне нечего ей
сказать. Если я сейчас скажу, что рис нужно было опускать в кипяток в
пакете, то она зависнет, и останется голодной. Она, выждав какое-то
время, приподнимает крышку.
- Лелька, а там воды много, какой-то суп получился. Что делать?
Я, пытаясь (в который раз безуспешно), хоть как-то немного разогнать ее
мозг простыми, на мой взгляд, вопросами, спрашиваю:
- Как ты варишь обычный рис дома?
- Ну... Я это. ... Кипячу молоко....
- Иди, слей лишнюю воду в раковину, - прерываю я ее, понимая, что у нее
просто неисчерпаемый ресурс серого вещества.
Она подхватывает кастрюльку и тащит ее к раковине, тихо подвывая.
Бросает кастрюльку в раковину, хватается обожженными пальцами за уши и
исполняет танец якутского шамана. Я с интересом смотрю, сильно
подозревая, что сейчас похожа на лайку из упряжки того самого шамана,
только что не лижу себе яйца, задрав лапу.
Маугли крутится на месте, и я, прислушиваясь к завываниям, понимаю, что
ручки у кастрюльки были горячими. "Балбеска, бля" - лениво думаю я, и
отворачиваюсь к стене, но тут же соскакиваю с кровати от дикого вопля.
Маугли замерла, держась пальцами за мочки ушей, над раковиной.
Опрокинутая кастрюлька стыдливо, медленно, как вулкан лаву, извергала
перепаренный рис в грязную раковину. Тошнота снова подкралась к горлу,
потому что до этого я пыталась вбить Маугли в голову, что харкаться в
раковину, да и вообще, девушка не должна. Матюкнувшись, я дала
сильнейшего пендаля, на какой только была способна, ей под седло, и
пошла в номер к пацанам, рубиться в дурака. Через два часа, в небольшом
подпитии, я прокралась в номер. В раковине стояла немытая тарелка из-под
риса, в ведре валялась банка из-под тушенки. Маугли была сыта и горой
возвышалась под одеялом, подрыгивая во сне ногой. "Вот, еблунья, сожрала
все-таки" - подумала я, засыпая.
Проснулась я оттого, что Маугли, в потемках нашарив мою грудь, вцепилась
в нее (приняв ее за плечо, что ли?) трясла меня. Для того чтобы отодрать
ее лапищу, мне пришлось сильно потянуть ее за спутанные волосы.
Взвизгнув, она, к моему облегчению, отцепилась от груди.
- Хули надо? - спросила я.
- Лелька, у меня в жопе колет, - скороговоркой выдала она.
От неожиданности я заржала так, что чуть не подпустила в трусики.
- У тебя там ро-о-о-оза-а-а-а, - все, что смогла я выдавить из себя,
задыхаясь от смеха.
- Какая, на хуй роза? Правда колет. Я умру?
Отдышавшись, я предположила, что она простыла, принимая холодный душ, и
что к утру все пройдет, главное не нервничать. И беречь себя. И,
главное, не лезть в море в апреле, о чем я предупреждала заранее. В
общем, мое занудство, и спокойный тон, успокоили ее. Я уложила ее в
постель, подоткнула одеяло, и, хихикая, улеглась сама.
Во сне, я в костюме Женщины-кошки (он был мне очень к лицу) шастала по
какому-то заводу, от кого-то убегая. Притаившись за углом, я поджидала
своего врага. Он выскочил неожиданно, какой-то здоровый лохматый дядька,
схватил меня за плечо и загудел в ухо Мауглиным голосом: "Лелька-а-а....
Ну в жопе-то все равно колет. Я точно не умру? " Я вынырнула из сна и
снова чуть не обоссалась, только уже от страха. Маугли стояла надо мной,
до усеру похожая на того дядьку.
- Блядь! Да что тебе надо-то? Заебала, чесслово! - заорала я.
- Ну, Лелька, ну не кричи. Я тут подумала, я на ужин рыбу брала, может,
там косточка застряла?
- Ну и как ты себе это представляешь? – удивилась я тому, что она
ПОДУМАЛА.
- Ну.... Она как-то в горле проскользнула, а в жопе застряла. ... Поперек....
И колет теперь.
- Значит, теперь ты всегда будешь ходить с рыбьей косточкой в жопе, -
резюмировала я. – А теперь, пошла на хуй, я спать хочу.
- Лель, - захныкала она, - а может, ты посмотришь?
- Может тебе еще вытащить ее? Дура, бля, на хуй, сказала, иди!
- Ну, если ее видно, ты пинцетом сможешь вытащить....
Покрыв ее всеми матерными словами, которые знаю, я пообещала сводить ее
завтра в медпункт, чем успокоила ее, и, укрывшись одеялом с головой, что
бы не слышать ее предсмертных стонов, заснула.
Во сне, я, на какой-то машине, гоняла по горному серпантину. Перед
резким поворотом, выворачивая руль, я так его потянула, что он оказался
у меня в руках. Я пыталась закричать, но не могла. От ужаса я проснулась
и все-таки заорала. Маугли сидела возле моей кровати, в позе
Роденовского "Мыслителя", только вторая рука мирно покоилась на том
месте, где по ее соображениям застряла рыбная кость.
- Лелька, - прошелестела она, - я тут подумала....
Ее слова повергли меня в шок. В голове моментально пронеслась мысль о
том, что мозг у нее в жопе, рыбья кость тычется в него, чем и
стимулирует мыслительные процессы. Она никогда не думала больше, чем
один раз в неделю, а тут аж два раза за небольшой промежуток времени.
Сон сняло, как рукой.
- Что случилось? – испуганно выдавила из себя я фальцетом.
- А твоя бабка правда умерла через три дня после того, как поела капусту
с уксусом?
.................................................
Занавес, йоооптыдь))
...продолжение следует.....
© Пенка ( Творческое Кафе - http://www.creolit.ru )