Час-нольтри ночи. "Александровский сад", последний поезд уже рычит
компрессором. Я скоренько чопаю к середине состава, сажусь. В нескольких
шагах за мной неспешно заплетается по платформе моднявый вьюноша в
джинсиках на бЭдрах и кроссовочках без задников. В дешевых наушниках
стрекочет, шкворчит и тикает на всю станцию. Вьюноша сильно поддат и
тяжко вздыхает.
"Осторожно. Двери закрываются."
Перец, судя по всему, знает, что поезд последний. С места делает прыжок
в двери и уже практически влетает в соседний вагон, когда с него легко
соскальзывают штанцы. Вместе с кроссовками.
Наверное, мордой в пол - это больно. Я привстал посмотреть, что будет
дальше.
Тапки, судя по всему, упали на пути: на платформе их не наблюдалось.
Зато наблюдались моднявые клеши, стремительно метущие платформу
сообразно ускорению поезда: дверь зажала джинсики ровно на середине.
На "Арбатской" чудо очухалось и оценило ситуацию. На "Смоленской" -
втащило в вагон свой предмет одежды и, шатаясь у поручня, кое-как
натянуло на себя под одобрительный ржач двух теток и одного мужика в
оранжевых жилетках. Потом забралось на сиденье с ногами и, кажется,
задрыхло.
Я за книжкой пропустил остановку, на которой вышел несчастный. Надеюсь,
он не простудился.
(c).sb.