Съебаться из нашей страны в конце 80-х - начале 90-х было особенно
актуально. Америка еще не успела открыть в Москве свой первый
Магдоналдз, как все уже почуяли запах и рванули на него, как свора
гамадрилов в период случки. Только воняло не бигмаками, а оттаявшим
весенним говнищем. Ну а впрочем, народу похуй, топтали веселые галдешки
цвета сепии, радовались солнышку, колбасе в соседнем магазине, китайской
пихоре.
Гриша в детстве проявлял чудеса подсознательного патриотизма, проебывая
в канализационные люки жвачки, разрывая на коленках джинсы, саботируя,
из-за своего распиздяйства, походы с классом на мультфильмы Диснея. Он
вообще как-то и не задумывался о том, чтобы покинуть родину, за что его
не понимали друзья. Все хотели свалить, чего бы это ни стоило.
Вот, например, у мамы Виталика был ебарь из Ливана. Его так и звали -
дядя Ливан. Виталик гордился своим чернокожим отчимом, а остальные дети,
не ведая ксенофобии, до слез завидовали Виталику. Ведь дядю Ливана звала
Швеция, а значит, скоро Виталик будет аж до болезни Паркинсона жевать
жувачку, точить шоколадки и всячески наслаждаться остальными
канцерогенными благами западной цивилизации.
Только Грише на это было похуй. Ему не нужны были разноцветные фантики и
молочный шоколад. Он, в отличие от всех, всей душой любил пельмени и ему
было поебать на дядю Ливана и на его черножопую мечту. Мама его была
стоматологом, за что в школе он имел заслуженное уважение и имел повод
гордиться. Но, кроме того, Гришина мама была лучшей подругой мамы
Виталика, отчего самому Грише становилось неуютно и непонятно: отчего
такие разные люди могут дружить? Мама Виталика, блядоватая особа лет
тридцати, поклонница ассортимента магазинов "Березка" и книг про
Анжелику, была полной противоположностью уравновешенной и вполне
простой Гришиной маме. Впрочем, это не суть. Главное, что на день
рождения мамы Виталика попал и Гриша. Там он впервые увидал живого
негра. Негр произвел на Гришу впечатление: он видел негров по
черно-белому телевизору и не знал, что у них такой странный цвет кожи.
Ко всему прочему дядя Ливан говорил по-русски, не то, что плохо... В
общем, с охуенным трудом понимался его акцент и шамканье.
Все уселись за стол, навернули салату. Мама Виталика же пиздела как
вязала - без перерыва, нудно и долго, и Гриша заскучал. Он хотел
пельменей и вообще жрать, но правила приличия не позволяли подвинуть
миску с салатом к себе и начать точить прямо оттуда. Поэтому он встал
из-за стола и принялся бродить вокруг него, в ожидании, что его
чем-нибудь угостят. Но всем было, в общем-то, похуй - внимание было
обращено на маму Виталика, которая была одной в Швеции. Гости, надо
сказать, сидели с постными лицами и думали, чтобы попросить у нее
прислать из далекой страны. Дядя Ливан сидел во главе стола и тупо
улыбался, потому что он ничего не понимал из этого визгливого
речитатива.
Гриша же наматывал уже хуй знает какой круг и подумывал, как бы
уговорить мать съебаться из этого голодного места. Но тут ему на встречу
вышел Виталик: "У меня остались две хлопушки с Нового Года. Давай
ебанем?" "Давай!" - обрадовался Гриша. Виталик достал из ящика
хлопушки и отдал одну Грише. Только они приготовились дернуть за
ниточки, как с дальнего конца стола дядя Ливан стал издавать шипящие
звуки: "Псс! Псссс!" Гриша невсосал, чем недоволен этот странный
дядька и чего он хочет. Виталик, видя недоумение товарища, объяснил, что
так негры подзывают друг друга. Гриша с Виталиком не были неграми, но
подошли. "Этя шлиопучки?" - поинтересовался дядя Ливан. "Нет, блять,
это фаллосы орангутангов!" - хотел ответить Гриша, но сдержался:
возможно, дядя Ливан не знал слово "фаллос". Между тем, негритянин
по-ленински прищурился, и сразу стало видно, что у него есть
оригинальная идея: "А ви взарвьите их зя спеной у свайей мамэ". "Это еще
зачем?" - поинтересовался Гриша. "Ну, штоп смиешно было, да?" -
закончил мысль дядя Ливан и заржал.
Непонятно, то ли Гриша невдуплился в тонкий юмор народов Африки, то ли
ему просто не понравилось это предложение. Но, дернув за веревочку, он
отправил в пасть дяде Ливану сытную порцию хлопушечного мусора. Все
сразу как-то замолкли и с ужасом взирали на плюющегося и кашляющего дядю
Ливана - еще бы - пиздою накрывалось светлое будущее мамы Виталика. А
сам дядя Ливан стрелял конфетти изо рта намного круче хлопушки - в салат
и на гостей. Наконец ему удалось прокашляться, и Гриша с радостью
обнаружил, что он выиграл маску. Но радость его была бы не полной, ведь
дома его ждали нехуевые пиздюли...