Мозги (имена изменены)
Как-то раз, в прошлом столетии, была очередная слюнявая московская
осень, мы сидели на кухне моего соседа Михаил Николаевича, смотрели в
хмурое небо и пили водку.
Закончив разливать очередную, Михаил Николаевич наморщил лоб, будто
вспомнил о чем-то важном, поднял вверх указательный палец и воскликнул:
- О! Давно хотел тебя угостить, - его рука потянулась к здоровенной
рукояти ЗиЛ-а "шестидесятника" - Мозги!
- Чего мозги, - не понял я.
- Это мозги, - терпеливо объяснял Михаил Николаевич, взгромождая на стол
трехлитровку с этикеткой "Капуста рубленая. Продукт квашения. Употребить
в срок год мес. час. мин" (срок истекал именно в тот день). -
Чрезвычайно полезные. Жирные, питательные, а главное дело - вкусные.
Давай-ка, бери, не стесняйся...
И пододвинул банку ко мне.
Я затравленно посмотрел на угощение: мозги тяжело плавали в каком-то
мутном желе и, как мне казалось, слегка пульсировали.
Прямо отказать Михаилу Николаевичу было занятием никчемным. Заставит, не
сомневайтесь.
Значит, надо потянуть время. Авось как-то рассосется..
Рассосалось...
Не успел я сказать "С удовольствием, , только сперва огурчиком, а мозги
чуть позже..", как с работы вернулась жена Михаила Николаевича и начала
говорить Михаилу Николаевичу насчет бельевой веревки, которую он очень
плохо натянул; из-за чего на белье теперь гадит соседский кот, проникая
через не застекленный балкон; вместо того чтобы водку пить, натянул бы
веревку, отравил кота, поставил бронированные стекла....
В общем, Михаил Николаевич как-то сник, ушел в меланхолию и стыдливо
предложил закругляться.
- А это тебе в качестве компенсации. И не думай отказываться. Обидишь.
Мне ребята еще привезут.
Дверь за Михаилом Николаевичем затворилась, а я остался стоять на
лестничной клетке. С мозгами.
Я принес банку в дом и положил в холодильник.
Почему я не выбросил мозги в мусоропровод? Во-первых, потому что
мусоропроводом не пользуюсь принципиально: меньше корма тараканам.
Во-вторых, сама мысль о том, что Михаил Николаевич, каким-то образом
узнает о том, что я выкинул его подарок, была невыносима.
Вариант спустить мозги в унитаз был неплохим, но я его забраковал:
мозги могли разбухнуть и вызвать засорение канализации.
Я добросовестно пытался использовать мозги по назначению: предлагал их
гостям. Носил на работу (жена надоумила - давай, мол, ребята вечно жрать
хотят). Пытался договориться с хозяевами продуктовых ларьков.
Бесполезно. Мозги никто не ел и на реализацию брать категорически не
желал.
Как-то раз в нашем подъезде испортился кодовый замок. Лестничные
переходы, как терем-теремки, стали заполняться полчищами бомжей.
Бомжи разбились на отряды и оккупировали пространство у стратегически
важных объектов - батарей отопления ( тепло) и мусоропроводов (еда).
Вы уже догадались, что я предложил бомжам, и от чего они дружно
отказались?
Я таскал мозги пятью этажами ниже - там, в однокомнатной квартире, одна
сумасшедшая тетка держала 28 собак (тетку неоднократно показывали по
ящику). Я бойко расхваливал товар: собачкам, мол, полезно плюс абсолютно
бесплатно. Собачница лишь грозила кулаком, приговаривая, что "знаю, это
тебя пидараса ДЕЗ подослал всех нас отравить..."
Но я упорствовал. Я не выбрасывал мозги. Я строго предупредил жену,
чтобы не трогала. Жена долго удивлялась, а потом привыкла и махнула
рукой.
Мозги стали визитной карточкой холодильника.
Мозги пролежали в нем семьсот сорок четыре дня пять часов и одиннадцать
минут. Откуда такая точность? Я ж говорил - на банке была этикетка со
сроком годности.
Итак, спустя два с лишним года после того, как мозги Михаила Николаевича
вселились в холодильник "Атлант", ко мне в гости забрел Сережа
Сумароков, однокурсник.
Сережа был патологоанатомом и имел неограниченный доступ к медицинскому
спирту. Данное обстоятельство привнесло в жизнь Сумарокова элемент
романтической нестабильности. Сережа уже несколько лет кочевал из морга
в морг, как заправский патологоанатомический бедуин: всякий раз, попадая
в оазис с фонтанами спирта, Сережа стремительно его осушал, навлекая на
себя гнев местного эмира от прозектуры. Последний год Сережа не работал
вовсе, предпочитая тихонько распродавать вещи и брать в долг.
- Просто мимо проходил, - сказал Сережа, просачиваясь на кухню.
- Жрать нечего, взаймы больше не дам, - я решил сразу обозначить
позиции.
- А я и не хочу. А мне и не надо. И я вообще-то по делу.
Выслушав дело (мы теперь в одном тайном Обществе. если поспособствуем -
тебя тоже возьмут. Вкладываем тысячу долларов - через месяц будет пять),
я погрустнел и смягчился. Видать совсем дела его дрянь.
- Сереж, есть хочешь?
- Я же сказал - нет.
- Как знаешь. А в общество не зови. Не пойду. Я его не достоин.
- Ладно. А что у тебя пожрать?
Я заглянул в холодильник: жена смылась на дежурство, не успев
приготовить обед.
- Мозги будешь?
- Мозги?
- Да.
- Человечьи?
- Телячьи, дурак.
- Хорошие?
- Очень вкусные. Но лежат давно.
- В формалине?
- В масле.
- Давай!
Не веря в происходящее, я достал банку. Сережа быстро сорвал крышку и
потянул ноздрями воздух:
- Пахнут - охуительно! Может по 150?...
Я был счастлив: в тот день Сумароков не только сожрал все левое
полушарие, но и прихватил с собой правое. Возможно, я путаю: взял левое,
а съел правое.
При расставании Сережа без устали расхваливал мозги, тряс мне руку и
даже не сокрушался по поводу отказа вступить в Общество.
Спустя месяц после вышеописанной сцены, Сережа бросил пить, курить и
побираться, зарегистрировался на бирже труда и получил направление на
бухгалтерские курсы, которые закончил с отличием.
В настоящий момент он работает финансовым директором одной большой
компании, а на меня глядит сквозь лорнет нежного сочувствия, когда в
ответ на его предложение "где-нибудь посидеть", я соглашаюсь с условием
"только там, где цены не кусаются"...
ПС
Какую-либо связь между съеденными мозгами и дальнейшей Сережиной
метаморфозой с возмущением отметаю. Разумеется, это простая случайность.
Правда, Серый?
злоботрясов