О хохляцких фамилиях. Продолжение.
После окончания строительного института попала я в должности мастера на
самую что ни на есть настоящую стройку. Металлургический комбинат, цех
холодного проката. А в 90-х годах народное хозяйство поднимали силами
условно осужденных и доблестного стройбата. Вот о последнем речь и
пойдет. То, что солдатики не желали работать, это еще мягко сказано.
Мои должностные обязанности включали в себя утренний счет по головам,
препровождение к месту работу и доносы на лентяев. За два месяца я
научилась материться, вгонять в краску "химиков" и в ночные смены ходить
с эскортом из сержантов (все равно, гады, не работали). В юности спится
хорошо. Мои солдаты умудрялись спать везде. На плитах перекрытия, в
бетономешалке, на складах, в кабине трактора. И вот считаю я своих
подопечных после обеда, одного не хватает. Уроженца Средней Азии. Блин,
языка практически не знает, часть свою не найдет, т.к. их привозили на
работу на автобусе. С командирами отделений облазали все маслоподвалы,
все колодцы, обследовали подсобки близлежащих столовых. Сержантов
трясет. Это ж подсудное дело. И вот в конце дня в кабельной галерее я
нахожу "потеряшку". Спит в тюках стекловаты этакая спящая красавица.
Нервы у меня не выдержали. Тут и облегчение, и злость, и псих, и
понимание, что этот урод чесаться будет от стекловаты дня три. Пнула я
его пару раз, чтоб проснулся, обругала матом, отвела к сержанту. И вот
этот самый азиат сбежал. Искали его три дня. Поймал армейский патруль в
городе. Началось расследование. На все вопросы этот урод отвечал, что
его избил мастер. Начальник части позвонил в управление, чтоб выяснить
фамилию этого мастера. В отделе кадров ему ответили: "Терещенко Женя".
Далее начинается театр абсурда. В строительный городок выезжает комиссия
из военных и представителей нашего треста, включая управляющего. Как же!
Беспредел, избиение солдата с доведением его до побега! Где тот
мастер-негодяй!!! Полковник орет: "Да мы вашего Терещенко на пять лет
посадим!!! " И приглашают этого Терещенко, т.е. меня в красный уголок,
переделанный из прорабской будки. С трудом преодолевая ступени и высокий
порог я вползаю в помещение. Какая-то напряженная тишина. Потом
полковник срывающимся голосом спрашивает: "Это кто?" Управляющий с
холодной улыбкой поясняет: "А это наш мастер Терещенко. Женя." В рядах
военных истерика. Мало того, что я молодая хрупкая женщина с очень
интеллигентным лицом, так я еще и на восьмом месяце беременности и живот
у меня такой, что все время двойню ставили. Мои коллеги-строители
поднимаются и выходят из будки, по пути интересуясь через сколько дней
мне в декрет. Полковник, весь красный, извиняется передо мной и просит
оставить его наедине с солдатом. Потом мне сержанты рассказали, что
крепко он того азиата отделал.
P.S. А любило меня наше начальство, включая управляющего, за то, что во
время беременности я беспрепятственно подписывала все акты. Ни у кого не
хватало смелости мне отказать, тем более я все время была "на слезе".