Война и Мир
Удав любил прихвастнуть. Ну с кем не бывает. Проблема заключалась в том,
что он искренне верил в свою брехню. Когда он врал он был уже влюблен в
эту ложь, он упивался своими враками, у него не было секунды
остановиться, подумать и критически оценить свое вранье, чтоб оно было
хоть чуть-чуть похоже на очевидное-невероятное. Ложь его была
самопроизвольной и ненавязчивой, но совершенно неуправляемой. Стоило
кому-то появиться в новой куртке, как он заявлял, что у него была такая,
в прошлом году, но он подарил ее своему приятелю. Машина у его родителей
была одна, но восьми разных моделей, дача тоже была одна, но почему-то в
Грузии, на полуострове Крым, на самом берегу Ладожского озера, под Усть
Нарвой, с тремя пальмами под окном...
Его вранье требовало чуткого руководства...
- Знаешь, - сказал я небрежно, - у одного моего приятеля было
самое первое, еще дореволюционное издание Войны и Мира... Редкая вещь...
Таких книг, наверное, штук десять осталось: ведь во всех более поздних
изданиях цензура вырезала все главы о поручике Ржевском...
- Знаю, сказал Удав с важным видом, - У нас дома есть такое издание.
Показать не могу, так как вещь редкая и отец с ней из дома не выпустит,
но могу по-памяти одну из глав пересказать: "Гуляют как-то Поручик
Ржевский и Наташа Ростовa вокруг пруда, тут она возьми и спроси:
"Поручик, а Вы хотели бы быть белым лебедем..."
Целый год он нас развлекал "запрещенными главами" бессмертного
произведения...
Филипп Филиппыч