Мы с годовалым сыном Данькой любим гулять в парке Горького. А Лукашенко
терпеть не может, когда мы гуляем в парке. Впрочем, ничего личного – к
другим мамашам с колясками он относится так же. Дней десять назад, в
субботу, парк был заполнен детьми и родителями. Карусели, сахарная вата,
машинки напрокат, песочницы и горки – нехитрое счастье для наших детей,
еще не знающих, где они живут.
Но мы со своими воздушными шариками и свистульками были в детском парке
не к месту – мы помешали Лукашенко наслаждаться игрой в хоккей в крытом
катке.
Один он играл или, как всегда, с собакой, - не знаю. Да и момент его
приезда в парк я пропустила. Встретила знакомых, остановилась
поговорить. А мой отец, присоединившийся к нашей с сыном прогулке, повел
внука гулять по траве. Когда я распрощалась с приятелями и пошла
догонять семейство, передо мной на аллее вырос омоновец и сообщил, чтобы
я шла обратно.
- - Но у меня вон там ребенок! – пыталась объяснить я.
- - Идите-идите, - толкал меня омоновец. – Здесь президент в хоккей
играет, нечего вам с ребенком тут делать!
Я начала возмущаться. Омоновец вздохнул: "Не хотите по-хорошему – сейчас
позову офицера, пусть он с вами объясняется". И заговорил в рацию: "Тут
женщина с ребенком разминулась, пытается к нему пройти! " Из рации
донесся командный голос: "Задержи ее! Уже бегу! "
Понимаю, конечно, что мать, рвущаяся к ребенку, - существо опасное. Ее
не остановить. И плюгавый офицер прибежал мгновенно. Стал требовать,
чтобы я немедленно покинула режимную территорию.
- - С каких пор парк Горького стал режимной территорией? – удивилась я,
подумав, что пропустила некую важную новость.
- - С тех пор как здесь проводится режимное мероприятие! – отчеканил
офицер.
- - А с каких пор оно проводится?
- - С тех пор как президент приехал играть в хоккей!
Не хочу останавливаться на подробностях. Нас выталкивали из парка,
похоже, всем личным составом. Другие обозленные мамаши, катя коляски к
выходу, обменивались репликами. "Теперь я верю в историю с воровством у
стюардессы, - говорила женщина с коляской подруге. – А раньше не верила,
все думала: ну не до такой же степени!.. "
А дети, кстати, омоновцев не боятся и рассматривают их с тем же
искренним бесстрашным любопытством, что и гусениц в траве. Для детей это
всего лишь составная часть процесса познания мира.
С тех пор мы не ходим в парк в выходные. Понедельник, четыре часа дня –
казалось, самое спокойное время. В этот час там обычно гуляют только
дамы декретного возраста с чадами. В нынешний понедельник я вкатила
коляску в парк, и мне показалось, будто мы с Данькой пришли на
празднование Дня воли. Или на Европейский марш. На центральной аллее
парка гордо стоял лоснящийся автозак. Для мамаш или для детей –
неизвестно. Но коляска туда влезет легко.
Охрана вождя совершенствуется на глазах. Думаю, в следующий раз над
парком на бреющем полете будет носиться истребитель, в песочницах
засядут снайперы, а "тихари", чья задача – сливаться с толпой, - наденут
панамки и взгромоздятся на деревянных лошадок...
Автозак перекрывал доступ к прокату детских машинок. Впрочем, желающих
покататься не наблюдалось: подступы к раскоряченному крытому катку были
оцеплены ОМОНом со всех сторон. Был разгар рабочего дня, а Лукашенко
мирно дулся в хоккей.
Я все понимаю: ему, в отличие от остальных, не нужно работать – у него и
так все есть. Ему можно вести образ жизни бездельника-аристократа, сутки
напролет играющего в гольф (там тоже клюшка, так что похоже). Но зачем
делать это напоказ, демонстрируя всем, что он не работает, а только
развлекается? Если бы не автозак и не омоновцы, втолковывающие каждой
выталкиваемой с аллеи мамаше, что здесь Лукашенко в хоккей играет, никто
бы и не догадался, что там, на катке, происходит. А в уродское здание
крытого катка ни одно семейство из гуляющих в парке и так не сунется:
там нечего делать, там не продают воздушные шарики и мороженое. Жуткого
вида молочные бидоны, символизирующие победные кубки отечественного
хоккея, и вовсе выставлены, будто в витрине, - так что это богатство
можно рассмотреть и на расстоянии. А гнать из парка мамаш с детьми – это
сообщать городу и миру приблизительно такой текст: "Да, я такой! Я еще
гаже, чем вы привыкли думать, и наслаждаюсь этим".
Но списать все на политический эксгибиционизм было бы слишком просто.
ОМОН с автозаками создают для Лукашенко иллюзию, будто он защищен от
нападения. Судя по социальному составу гуляющих в парке, - от нападения
детей в колясках. Природу этого страха перед детьми объяснить трудно.
Возможно, Александру Лукашенко кто-нибудь рассказал о поколении детей
индиго, обладающих невероятными способностями, и он тут же представил
себе, как они, сидя в колясках, мастерят снайперские винтовки, а потом с
криками "агу! " открывают прицельный огонь? Возможно. Но, скорее всего,
глядя на них сквозь бронированное стекло, он, отмеривший себе
пожизненный срок (оговорка по Фрейду), в ужасе думает, что это и есть
"та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли". И предпочитает
держаться от нее, шпаны, подальше.
Не извольте беспокоиться, Александр Григорьевич. Уберите свой ОМОН в
автозаки. Эти дети не представляют никакой угрозы. Для вас все
закончится значительно раньше, чем они вырастут.
http://www.charter97.org/ru/news/2008/5/28/6918/