МУР• 22.02.09 15:13
Жертва - существо, не способное сопротивляться... комментаторам, например. При этом можно не погибнуть. А погибнуть можно и героем.
SABBATHchka• 22.02.09 08:58
...фонетические системы русского языка и языка Клингон
обнаруживают значительные различия. Так, само имя автора в произношении
клингонианцев звучит совсем иначе: vIqtor pelevin, где "I" следует
произносить как очень короткое и напряженное "i", в "q" явственно слышится
замыкающее придыхание, а в "t" замыкающее "lh" (см. стр. 13-16 указанного
справочника). Инициальное "p" в фамилии следует произносить очень
энергично, при этом правилом хорошего тона считается оросить собеседника
брызгами, как если бы вы произносили не "Пелевин", а с легким фырканьем:
"Пфи-левин"; заключительное "n" для земного слуха звучит почти как "d".
Таким образом, в целом мы получаем нечто вроде "Викхтлхор Пфилевинд". То
же самое относится и к именам персонажей романа.
Очень любопытно использование придыхательного ' в конце слов. Как
известно, придыхательный ' в конце слов обозначает высокую степень
возбуждения или ярость говорящего. Это позволило переводчику
опустить в энергичных диалогах все авторские ремарки, вроде "сердито
сказал он" или "выкрикнула она", заменив их на придыхательный ' в конце
каждой реплики персонажа.
Автор встретился с огромным количеством трудностей культурологического
характера. Например, в отличие от всех земных языков, Клингон не знает
никаких других приветствий, кроме nuqneH, то есть "Что ты хочешь?" Поэтому в клингонианской литературе принято опускать все сцены
приветствий и переходить прямо к делу. Также клингонианской психологии
чужда всякая неопределенность и нерешительность. Поэтому, скажем, короткий
диалог лирического героя и его давнишнего приятеля Григория фон Эрнена из
первой главы, состоящий из семи реплик, сокращен всего до трех. Вместо:
- Рад, что ты еще способен смеяться, - сказал он.
- Здравствуй, Гриша, - ответил я. - Странно тебя видеть.
- Отчего же?
- Так. Странно.
- Откуда и куда? - бодро спросил он.
- Из Питера, - ответил я. - А вот куда - это я хотел бы узнать сам.
- Тогда ко мне, - сказал фон Эрнен, - я тут рядом, один во всей
квартире...
- получилось:
- Откуда ты двигаешься? Куда ты двигаешься? - спросил меня Гхригхорий вон
Ернденд.
- Я двигаюсь из Пфитхлрогхрадна, - ответил я Гхригхорию вон Ернденду. - Я
не знаю, куда я двигаюсь.
- Тогда двигайся ко мне, - сказал Гхригхорий вон Ернденд. - Обоснованием
является наличие у меня квартиры, в которой я проживаю один.
Не меньшей трудностью для переводчика явились специфические земные реалии,
такие как различные виды пищи, напитки (особенно спиртные), растения,
животные и так далее. В результате чего возникли многочисленные нелепые и
смешные казусы, вроде того, что "водка" переведена как "маленькая вода", а
"грибной суп" как "суп из мяса грибов".
В качестве наиболее "вопиющего" примера приведем известную "сцену в лесу".
Сцена в лесу... Но на планете Клингон нет ни лесов, ни деревьев как
таковых! Их растительность больше похожа на мотки перепутанной проволоки,
которые, сцепляясь друг с другом, образуют гигантские конгломераты
протяженностью до нескольких десятков километров. Они абсолютно
непроходимы, и уж тем более в них невозможно встретить ничего такого, что
хотя бы отдаленно напоминало наши поляны. Поэтому переводчик оказался
перед выбором: либо пуститься в пространные, многостраничные объяснения,
либо перенести место действия в более привычные для клингонианцев условия.
Он предпочел второй, более простой, путь. У него эта сцена имеет место
быть в так называемом HiS'е. **)
**) Тут мы оказываемся в положении того самого незадачливого переводчика,
стоящего перед дилеммой: либо пускаться в пространные объяснения, либо...
посоветовать читателю самому слетать на планету Клингон и увидеть все
своими глазами.
Итак, сцена в лесу... Как известно, начинается она с описания трех "лбов",
сидящих у ночного костра на лесной поляне. Уже в первом абзаце упоминаются
такие культурологемы как ХХ съезд партии и неоплатонизм. Переводчик,
ничтоже сумняшеся, опускает их, равно как и весь третий абзац, где ведется
речь о лебедке на носу принадлежащего "новому русскому" "джипа" как
свидетельстве возрождения национальной духовности. Подобному "обрезанию"
подверглись все без исключения реминисценции из русской культуры и
истории, из которых буквально соткан текст романа.
Центральный момент всей сцены - трилог Володина и "новых русских". Мало
того, что он ведется на сленге, оставшемся по существу непонятым
клингонианским переводчиком, так он еще обнаруживает в себе такие
логические конструкции, которые, с точки зрения грамматики и синтаксиса
Клингона, являются попросту невозможными.
Володин ("Володнинд") объясняет Коляну ("Кхолянду") действие наркотических
грибов. Для примера он описывает ситуацию, когда Колян должен "шмальнуть"
в наехавшего на него "гада" и вдруг обнаруживает, что этот "гад" - он сам,
Колян, и есть. Выражение "убить себя" (не "совершить самоубийство", а
именно "убить самого себя") в принципе невозможно в языке Клингон.
Известно, что каждый глагол в языке Клингон начинается с приставки,
обозначающей как того (то), кто (что) производит действие, так и того
(то), на кого (что) оно направлено, то есть как субъект, так и объект
высказывания (стр. 32). Например, чтобы сказать "Я убиваю тебя", нужно
взять глагол HoH "убивать" и добавить к нему приставку qa со значением "я
- тебя": qaHoH. Но в языке Клингон нет приставки "я - меня" или "ты -
тебя"!
Разумеется, в Клингоне есть возвратные глаголы, образующиеся при помощи
суффикса -egh. Однако если мы присоединим к глаголу HoH суффикс -egh, то
получим "убить себя, совершить самоубийство", а это нечто совсем другое.
Оказавшись перед непреодолимым языковым барьером, переводчик не смог
придумать ничего более умного, чем... напрочь выбросить весь этот отрывок,
а чтобы компенсировать непоправимый урон, нанесенный тексту... вставил
отрывок собственного сочинения. И здесь мы сталкиваемся с очень
симптоматичным обстоятельством. Именно этот вставной отрывок был признан
критикой лучшим во всем романе и включен во все учебные хрестоматии в
качестве ярчайшего образца земной прозы. Он занимает две полных страницы и
состоит всего из двух слов-реплик, повторенных - буква в букву - более
тридцати раз:
- Tugh!***) (Ты будешь делать это?)
- Qo'! (Нет, не буду!)
- Tugh! (Ты будешь делать это?)
- Qo'! (Нет, не буду!)
- Tugh! (Ты будешь делать это?)...
***) Дословно: спеши!
Пример величайшей настойчивости и целеустремленности, с одной стороны, и
трагического упорства и чувства собственного достоинства, с другой,
видится клингонианскому читателю в этом незатейливом, но полном энергии и
пафоса диалоге.
Итак, с учетом всего вышесказанного, возникает вполне закономерный вопрос:
а произошло ли в результате этого "перевода" сближение двух культур - то,
ради чего, собственно, и затеивается любое переводное издание? Об этом мы,
однако, предоставим судить самому читателю.
В заключение скажем лишь, что перевод выполнен на имперском диалекте языка
Клингон, причем в том его варианте, который известен под названием
"урезанный Клингон" (стр. 72). Именно этим вариантом официального диалекта
обычно пользуются старшие офицеры военно-космического флота, руководящие
боевыми действиями, ведущимися против землян.
Гость• 22.02.09 08:02
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне,
Унылой и приятной.
В переводе на монгольский словосочетание «отважная жертва» звучит странно.
(с) В. Пелевин
Фыва Пролд• 22.02.09 06:07
Не выйобывайтесь, гражданин автор, а смотрите лучьше ввпутинское телевидение. Глядишь, и встанете с колен.
Автор, ну заметил их косяк - молодец, возьми с полки пирожок. Нам-то смеяться где - после слова "погибнуть"???
Ага, можно ли быть автором и не писать, можно ли писать и не быть автором?