- Действительно, я Мойша! А как вы узнали?
- Я тебя вычислил!
(из старого анекдота; вместо эпиграфа)
Случилась эта история позапрошлым летом. Однако, судя по данным поиска,
я ее здесь вроде бы еще не рассказывал. Ну так расскажу.
Отдыхаем мы, значит, с коллегой в Крыму "дикарями". Место - заповедник
в районе Нового Света. Как-то идем мы с ним по тропинке к перевалу у
Караул-Обы и беседуем о значении имен героев романа "Война и мир"
(коллега - доктор филологических наук). Теорию мы развили примерно
следующую. "Наташа" - от греч. "натос"; в вольном переводе - "рожденная,
чтобы рожать". Это и есть толстовский идеал женщины. Поэтому ей не пара
Анатоль (от того же "натос"): от него можно родить, но семью с ним не
построишь. От мужчины Толстой требует чего-то большего. Андрей уже
гораздо лучше, т.к. Андрей - это "муж", "мужчина" (греч. "андрос"). Но
для прочной семьи Наташе нужен даже не "муж", а "камень" - Пьер (фр.
pierre - "камень"; ср. русское Петр от греческого "петрос"). Сразу
вспоминается библейское "на камне сем..." и т.д. Вывод: вот на этом-то
"камне" Толстой и воздвигает свое "здание" идеальной семьи, как новую
"светскую церковь".
Это все была преамбула. А теперь амбула. Беседуя так, доходим мы до
каменной лестницы и начинаем по ней карабкаться вверх. Навстречу нам
спускается какое-то семейство - муж, жена и детки. Поравнялся я с дамой
и протягиваю ей руку: мол, держитесь. Она вежливо отвечает: "спасибо, я
лучше о камень обопрусь". Разминулись. Коллега комментирует: "вот
видишь, эта дама ведет себя совершенно как толстовская Наташа! В
качестве опоры она явно предпочитает Пьера Андрею (в смысле,
предпочитает камень "мужу", мужчине)". Я, ради прикола, оборачиваюсь
вниз и кричу вдогонку: "Простите, вас, случайно, не Наташа зовут?".
Женщина изумленно оборачивается и говорит: "Да, Наташа! А как вы
узнали?". Что мне оставалось ответить? Строго по анекдоту: "Мы вас
вычислили!".
Последнее, что я запомнил - это совершенно квадратные глаза ее мужа...
Подпоручик Дуб