Не моё, вычитал на одном форуме (только опечатки поправил):
Отец рассказывал вот что.
Служил он на Севере. На Новой Земле. Вот в одном местечке и случилось.
Там военный городок (военный поселок? Военная деревня?) - он годов с
30-40х стоял. Весь из дерева - ибо все остальное там просто в золото бы
обошлось. Все естественно просохшее насквозь - там дождей-то немного...
в общем вроде и сыро, но дерево просохло капитально. И за пожарной
безопасностью бдят. За курение где не надо - могут и огреть сразу. Но -
всяко бывает.
Столовая - просто одноэтажный барак. В дальнем краю - кухня, с нее ж и
черный выход, пред ней раздача - а дальше зал на 100 рыл. И выход -
тамбур с двумя дверьми плотными - внутренняя вовнутрь открывается,
наружняя - наружу. Окошки под потолком, маленькие - понизу-то заметает,
порой и до крыши, да и тепло беречь надо.
На кухне - печка на солярке - а больше-то как - газа тогда не было, дров
не напасешь или там угля. А соляру завозят - для техники да для
генератора.
И вот на обед набилось около сотни матросов туда - при нескольких
старшинах и паре мичманцов. Часть уже приступила к приему пищи, часть
ожидает продвижения процесса. Флотский порядок и благочиние. Глаз
мичманов радуется - оболтусы и разгильдяи все. Конечно... Но могут,
могут же, когда захотят, обезьяньи морды! Особенно если немного
вздрючить.
И тут - на кухне взрывается печка. Как и отчего - так и не поняли.
Очевидно, оттого, что помнила она, как у ней отогревались спасенные
челюскинцы, и по ночам вспоминала свист снарядов "Адмирала Шеера". А
может кухари чего накосячили. Неважно сие есть - рванула печурка. Десять
литров горячей соляры разбрызгало по кухне и они рванули - не как
объемный взрыв, но кухня-то вся в огне. Кухари даже и не вскрикнули
никто. Сгорели они вместе с кухней почитай сразу. Занялось-то от солярки
хорошо и жарко все - столько лет ждало дерево огоньку. А вместе с кухней
- один из выходов накрылся.
И оказались сто человек в мышеловке. В самой натуральной. Даже не
мышеловка, а духовка скорее. Из окошка раздачи да распахнувшейся двери в
кухню - пламя хлещет по перегородке, та тут же занимается.
Ну, кто ближе к двери - ну туда. До окон-то и пробовать не стоит, да и
заколочены они навсегда, и переплеты узкие. А у дверей уж свалка.
Вскочили оба мичмана - вроде ж их дело - кто тут еще командир? Только
один-то - неделю как прибыл, а второй полгода уже - и новенький на
старика выразительно так смотрит - мол, я-то тут ничего не знаю - чего
делать?
А старшему понятно и так - его работа, его дело. Он тут сейчас Главный.
А огонь-то стены лижет вовсю. И свалка у выхода - уже орут и остальные
туда тянутся. Еще секунды - все сгорят.
Схватил он с кобуры ТТ - носили всегда потому как мишки забредали с
берега - да в потолок пару шарахнул.
- СМИРРРНА!!! Обезьяньи морды!
Притихли все, свалка замерла...
- Вот здесь - рукой в дальний от огня край - Становись! Старшины - ко
мне!
Суета, мельтешение - а в секунды порядок. А уж дыму полон барак. Кашляя
ставит задачи мичман - и вот пара старшин хватают у двери огнетушители и
бегут поливать на огонь - ну, все помощь, вроде чуть приостановился. Еще
один выскакивает на улицу и распахивает входную дверь. Новенький мичман
выбегает и готовится принимать людей и порядок сохранять - первых
послать сообщить куда надо, врача вызвать, все прочее. Главстаршина
становится у двери, пара дюжих старших матросов в тамбуре. Мичман лично
распахивает дверь - и командует: -
- Первое - перед дверью - в колонну по одному - становись! Бегом - МАРШ!
Только гюйсы мелькнули.
- Второе... МАРШ!
- Третье... - командует сквозь кашель мичман.
Кто без порядку лезет - главстаршина в грудину осадит, кто споткнется -
матросы в тамбуре подхватят, выкинут за дверь, - а там первые уж ловят.
Восьмое. Девятое... На мичмане одежда дымиться, главстаршина как в бане
потный... вот все матросики уж и на воле. Старшины выскочили, повалились
в снег, перхают и отплевываются от дыма. Мичмана главстаршина уж вынес -
свалился тот - надышался дымом, пока командовал во всю глотку.
Отбежали все, оттащили тех кто идти не мог - две минуты не прошло, а все
стоят и смотрят как столовая вся огнем объята, с окон языки плещут - а
еще пара минут и крыша заваливаться начала - только искры в небо, а уж
как воздуха много пошло - то вспыхнуло все полностью.
Сгорели насмерть трое на кухне - до костей. Сразу, почитай - их никто и
не пытался спасать - бесполезно. Ожоги искрами мелкие, отравления
несильные - в основном у старшин, что гасили, да кто последними выбегал.
Мичман полежал в медпункте три дня, прилетело начальство - наградило
кортиком именным (Видел отец тот кортик - говорят, чей-то сын среди
матросов был - адмиралы тогда своих сынов не прятали... не все, конечно,
но большинство. Так вот кто-то с арсеналов - еще аж императорского флота
кортик достал, размером с небольшой палаш - и вот его и подрихтовали в
идеологическом плане, да надпись именную сделали. Ох, добрая штука!)
Потом когда уж улетели, построили всех - и благодарность лично. Долго
еще подходили благодарили. Домой писали - так мамки присылали всякое "а
это передай вашему командиру, что вас от огня спасал".
Вот его-то безо всяких "неуставных" слушались ого как - коль не справил
что - сам готов сквозь землю провалиться, да еще и от товарищей
получишь.
Но не о том. Вот к чему.
Когда услышишь "Военные все тупые", то вспомни про присказку "Если вы
такие умные, отчего строем не ходите?"
А главное - если не приведи, так называемый, Господи - случиться
оказаться в ситуации - вспомни что иногда умные должны ходить именно
строем. Потому что так быстрее, проще и безопаснее. А когда все ломятся
толпой, проявляя индивидуальность - то получается очень нехорошо.
Вот такая вот история.