Училась нами в аспирантуре одна милая барышня, назову её Ирой.
Занималась пресноводным зоопланктоном. Подолгу считала его под
микроскопом в специальной камере. Проблема в том, что при этом глаз
нельзя отрывать от окуляра микроскопа ни на секунду, пока вся проба не
будет просмотрена. Иначе тут же собьёшься, сосчитанные водные козявки
перемешаются с ещё не считанными, и начинай всё сначала. Так что – ни
глазу дать отдохнуть, ни покурить, ни поесть, ни ещё куда сходить, сиди
и считай непрерывно. Иногда – по многу часов подряд. Коллеги уж работу
закончили, отправились веселиться, или просто по домам пошли, а ты знай
сиди и считай, считай, считай… Неполезное это занятие. Способствует
развитию неврозов и разных других расстройств, которые у Иры и не
замедлили развиться.
Что-либо считать – постепенно стало смыслом и способом её жизни. Она
считала трещины на асфальте, встречных прохожих, машины... Как-то раз
спустились мы компанией в метро, сели в вагон. Стоим, беседуем. Одна Ира
в разговоре не участвует, что-то тихо бормочет, зыркает глазами на
соседей… Мы уж понимаем: опять что-то считает. Глядим, сосредоточенно
обходит стоящего рядом офицера, внимательно его осматривает, выбирается
в тыл. Нагибается, уставившись ему в задницу, и так замирает. Военный
давно уж искоса, настороженно следит за её действиями, а тут резко
оборачивается и сурово спрашивает, чего ей, собственно, надо. Ира же, не
разгибаясь, смущённо отвечает ему: извините, мол, надо мне Ваши пуговицы
на шинели сосчитать, я уж почти закончила, а тут, оказывается, их ещё
сзади внизу много…
Помнится, ехать с нами в Кавголово кататься на лыжах – наотрез
отказалась. Нет, говорит, ребята, это для меня слишком быстро. Я, мол,
ёлки считать не успеваю…
Конец у этой истории хороший. Ира защитила свою диссертацию и ёлки
считать перестала.