Однажды попал я в больницу, на травматологическое отделение. Палата у
нас подобралась весёлая, дружная, но совершенно, как говорится,
безбашенная. Со скукой мы боролись, как могли, и были развлечения наши,
надо сказать, крайне примитивными, убогими и дикими. Например, одна из
дежурных шуток – незаметно прокрасться в сестринскую и по громкой связи
вызвать кого-то из соседей на процедуру в клизменную. Или же просто
нехорошо обозвать. Вот счастья-то у всех было… В общем, палату нашу,
дурную, беспокойную и неистощимую на нелепые выходки, главврач несколько
недолюбливал.
И вот привезли к нам новенького – молодого парня, попавшего под трамвай.
Пацан оказался везунчиком – его протащило под этакой махиной с добрый
десяток метров, а он отделался синяками, царапинами да порванной
одеждой. Так что вскоре его, соответственно, и выписали. Однако первое
время, пока ещё подозревали скрытые внутренние травмы – вовсю
обследовали (времена были ещё советские) и на всякий случай часто
держали под капельницей. Да, и ещё нам далее понадобится тот факт, что
паренёк этот отличался довольно впечатляющими размерами своего "мужского
достоинства".
Теперь – сам ключевой эпизод. Лёжа под очередной капельницей, парень не
на шутку захотел по малой нужде. Ну, и стал просить у нас для этого
какую-нибудь ёмкость. У одного из болящих нашлась пустая трёхлитровая
банка. Парню помогли аккуратно подняться – так, чтобы не вытащить из
вены иглу. Тут он, значит, вытащил хозяйство, заправил его в банку и с
облегчением начал отливать.
В этот момент резко распахивается дверь – прибывают с обходом главврач и
вся его свита. И замирают они на пороге от невиданного зрелища. Лицом к
двери стоит со пущенными трусами парень. На физиономии его – самое что
ни на есть безразличное, даже туповатое выражение. Правая рука поднята,
в её сгиб воткнута игла, через которую в организм вливается содержимое
капельницы. Левая же рука, наоборот, опущена и держит здоровенную банку,
в которую засунут его неслабых размеров детородный орган – то есть тут
жидкость из организма, наоборот, выливается, и вся эта восхитительная
система выглядит проточной. И довершают эту чудо-картину несколько
великовозрастных недоумков, стоящих вокруг полукольцом, показывающих на
всё это безобразие пальцами, пихающихся локтями и глупо ржущих.
Главврач нахмурился, крякнул, помолчал, а потом мрачно заявил
сопровождающим:
– И ничего удивительного. В этой палате вообще одни мудаки лежат!