Старый особняк легко вмещал семь квартир. Внутренний двор с выездом на
ширину ворот и калитки. Ворота запирались на ночь на замок обязательно
или мной, или другим соседом, который имел «Москвич». Это в зависимости
от того, кто приехал домой последним. Калитка тоже запиралась на простой
засов. Все соседи имели также ключ от парадного входа, который был
заперт всегда. С улицы двор не просматривался. Никто никогда ничего не
прятал.
Однажды открываю ворота, чтобы заехать во двор. Останавливается прохожий
парень. Симпатичный такой армянин. Просит прикурить. Пока нагревается
прикуриватель заезжаю во двор. Даю ему прикуриватель и закрываю ворота.
Он тоже заходит за мной во двор. Уже прикурил, а уходить не собирается.
Забираю свой прикуриватель и прошу его выйти. Предлагает купить
импортную автомагнитолу. В те времена они только–только стали
появляться у нас в стране. Мне она не нужна. У меня уже есть, хотя и не
импортная - «Протон», но поёт. У других и такой нет. Он со двора никак
не выгоняется и несёт что-то про западногерманский «Baltek» за полцены.
В те годы он стоил баснословных денег. Говорит, а сам двор разглядывает.
Начинаю злиться. Руками разворачиваю его и вывожу в калитку. Всё. И
забыл.
Через пару-тройку дней, в субботу будят меня соседи, мою машину
обокрали. Сняли лобовое стекло, выдрали мой драгоценный отечественный
магнитофончик, ну и кассет штук этак несколько прихватили.
Бегом в нашу русскую народную милицию. Благо туда три квартала. Начинаю
повествование. Дежурный прерывает меня и спрашивает, имело ли стекло моё
какие-либо особые приметы. Приметы были, говорю – наклейка такая –
надпись розовенькими буковками «Polsky Fiat 125», но едва ли похититель
не догадается её содрать. Дежурный предлагает зайти в дежурку и опознать
таковое. Захожу за барьер и вижу возле стены прислонютое моё лобовое
стекло, и никто не содрал наклеечку. Счастливый, начинаю рассказывать о
магнитофоне и кассетах. Этого, к сожалению, у них нет.
Оказалось, рано утром группа рыбаков отправлялась на рыбалку заводским
автобусом. Их очень заинтересовали двое молодых людей, которым повезло в
пятом часу утра приобрести где-то ужасный дефицит всех советских
времён – жигулёвское лобовое стекло. Остановили автобус
поинтересоваться. Один парень не раздумывая, бросил сумку и кинулся
наутёк, а второй инстинктивно, боясь разбить стекло, стал аккуратненько
так прислонять его к забору. Эта задержка и позволила рыбакам подхватить
его под белы руки и привезти вместе со стеклом в отделение.
Вот так мне повезло. В девять меня представили подошедшему следователю.
Я написал заявление о краже и рассказал о том, как третьего дня долго
не мог распроститься с назойливым «продавцом импортных магнитол».
Следователь спросил, смогу ли я опознать того продавца. Меня привели к
обезьяннику и предоставили моему обозрению весь ночной улов ленинского
РОВД. Никого похожего на того армянчонка, к сожалению не было. Отдельно
попросили хорошенько рассмотреть худющего белобрысого парня. Его я точно
видел впервые. Оказалось, что это был пойманный рыбаками похититель.
Звали его Игорь Ручка.
Парень был неплохим рассказчиком, ибо на следующий день меня пригласили
в милицию на повторное опознание. На этот раз среди четырёх кандидатов я
моментально узнал назойливого курильщика. Фамилия этого юноши была
Геворкян. Имени - отчества не помню.
Вечером ко мне домой пожаловала делегация от армянской диаспоры. От
чистого сердца предлагали принять в дар немецкий магнитофон «Baltek»,
взамен «утерянного» милицией. Я в знак благодарности должен был забрать
своё заявление о краже.
Мне их предложение не понравилось. Я уверил их, что будет суд, а этот
магнитофон я им посоветовал вернуть законному владельцу.
Меня назвали дураком и хором покрутили пальцами у виска.
На суде всё было подробно выяснено. Инициатором кражи и «разведчиком»
был ранее судимый за разбой Геворкян. Ручка - его сосед по двору и
подельник по краже, ранее не судим, никуда не убегал и сразу признался и
сдал своего боевого командира.
Но вот решение суда сильно пошатнуло мою веру в справедливость.
Раскаявшемуся и ранее несудимому подельнику белобрысому Игорю Ручке дали
шесть лет колонии, а ранее судимому брюнету Геворкяну, как инициатору -
два года условно.
Ущерб оба должны были выплачивать мне алиментами. Армянская диаспора
громко похвалила советский суд, а во дворе суда Геворкян, отпущенный
из-под стражи, поведал мне, что магнитофон, от которого я отказался,
очень хорошо поёт в машине у судьи.
В течение месяца я почтой получил извещение, что гр-н Геворкян признан
какой-то комиссией недееспособным и никаких алиментов мне выплачивать не
будет.
А вот из республики Коми я долгое время получал приветы от Ручки. От
трёх до пяти рублей в месяц.