Многие из нас что-то коллекционируют. Я, например, коллекционирую
знакомства с необычными людьми. В числе моих знакомцев есть известный
нумизмат Куропаткин, способный зарезать человека даже не за кучу денег,
а всего за одну маленькую денежку. Однажды это почти случилось.
Живёт Куропаткин в Сочи, но периодически налетает на Первопрестольную и
недели на две в ней растворяется. По каким нумизматическим лавкам и
шабашам он в это время шныряет, знать не знаю, но возвращается он обычно
довольный, с богатым уловом монет. А в тот раз перед возвращением в Сочи
он решил остановиться у друга в подмосковном Пушкино. Друг отмечал день
варенья - как не заехать, не поздравить с достижением, не узнать, что
нового появилось за последний год - радикулит или морщинка?
Праздновать днюху начали в обед. Поначалу всё было очень чинно, гости
слушали джаз и радио "Классик". Но потом народ назюзюкался, душа
потребовала караоке, жена именинника под "Рюмку водки на столе" сплясала
нечто русское и приблизительно народное. (Песня эта не танцевальная, но
гости помогали ей криками "гоп-гоп-гоп!") А главное, Куропаткин, который
в трезвом виде сама осторожность, полез показывать гостям свою гордость
- приобретённый за бешеные тысячи золотой елизаветинский империал.
Империал, надо сказать, гостям не понравился - правда, он был большой и
увесистый, но при этом тусклый, серо-зелёный, точно его грызла плесень.
К тому же, Куропаткин совал его каждому гостю под нос. В конце концов,
все гости его отфутболили, и нумизмат пошёл запивать своё горе на кухню.
В этот момент из школы вернулись двое сорванцов - Данька, хозяйский сын,
и приятель его Ярик. Пятиклассники. Папаша Даньки вышел к ним в
прихожую:
- А ну, школота, марш в кино! Видите, праздник ещё не кончился? Держи
вот на билеты, - и папаша сунул Даньке пятьсот рублей.
Тем не менее, школота ушла не сразу - Данька помнил, что на кухне должен
быть любимый торт, "Птичье молоко". И, действительно, торт там был.
Рядом же с тортом, положив голову на стол, похрапывал Куропаткин. Рука
Куропаткина обхватывала коробку с монетами. Данька и Ярик заглянули в
эту коробку. Монеты были самые разные - от больших блестящих серебряных
рублей до маленьких, но тоже блестящих медных гривенников.
- Ух ты, старинные деньги. Тыща восемьсот девяностый год, - уважительно
сказал Данька, повертев в руках серебряный рубль. - А это что?
Среди монет лежала одна большая и страшная, грязно-зелёная, с неровными
краями. Данька брезгливо взял её и поскрёб ногтем.
- Не надо, заразишься чем-нибудь, - сказал Ярик. - Он её в канализации
нашёл, разве не видно?
- Фу, точно. Она не ценная. Возьмём?
- Возьмём. А он не рассердится?
- Ты что, мы же не насовсем. Сделаем из неё счастливую монетку - и сразу
же вернём.
Тут нужно пояснить. Я не знаю, как в других частях России, но в
Пушкинском районе Московской области есть поверье: чтобы в кошельке
всегда водились деньги, нужно носить в нём талисман - "счастливую
монетку". Обычно это гнутые или простреленные посредине пять рублей, но
лучше всего, если "счастливая монетка" побывала под поездом.
Поскольку Данька и Ярик желали Куропаткину самого лучшего, они, взяв
монету, пошли к городскому вокзалу. Там грязно-зелёный империал был
положен на рельсы, а детишки спрятались в ближайших кустах. Вскоре на
горизонте показалась электричка "Москва - Сергиев Посад".
- Щас он её в лепёшку! - пообещал Данька.
Когда поезд прогрохотал по рельсам и уехал, Данька и Ярик нашли в камнях
прелесть - большой, жёлтый, блестящий блин! Это было настолько красивее
прежней монеты, что они вдвоём запрыгали от восторга.
Через полчаса они вернулись домой. На пороге их уже ждал обезумевший и
совершенно трезвый Куропаткин. И, надо сказать, встреча с мальчишками
далеко превзошла его ожидания!
Вой раненого волка, крик сумасшедшего петуха, рёв Годзиллы - всё это
бледнеет перед тем звуком, который издал Куропаткин, увидев свой
империал!