Космодром, Байконур, 1985 год, середина марта, до дембельского приказа
всего две недели. Время, после обеда, я - дежурный по роте, валяюсь на
кровати в спальном помещении и жду окончания дежурства. Ничего не
предвещало беды. В этот момент забегает дневальный и дурным голосом
кричит, «Проценко, привезли». Мухой пролетаю всю казарму, открываю окно
в «ленинской комнате», выпрыгиваю и просто убегаю в степь. Проценко -
это холера, чума, брюшной тиф и просто кара божья всей нашей воинской
части. Служили в то время по два года, так вот этот самый Проценко,
солдат одного со мной призыва, из 730 дней прослужил от силы 90,
остальные он был в бегах. Когда его ловили, где то в Эмбе, Оренбурге или
Волгограде и привозили назад в часть, этот «блудный сын» в течении часа
или полтора, быстро показывал на двух, трех сослуживцев и говорил, что
они над ним издевались, били и самое страшное, сексуально надругались. В
нашей части случалось много всякого, многое замалчивалось и скрывалось
самими офицерами -командирами, но в случае с Проценко всегда назначался
дознаватель и открывалось уголовное дело. В подследственных уже ходила
половина нашей роты и несколько солдат из других рот. Национальный
состав почти - преступников был многолик. Несколько русских, несколько
украинцев, два азербайджанца, дагестанец-кумык, армянин, ингуш и два
таджика, которые сами себя называли «памирцы». В отличии от остальных
копченых таджиков, у эти были белые лица, светлые глаза, и ходили слухи,
что эти потомки войска Александра Македонского действительно
предпочитали мальчиков для секса. Все уголовные дела приостанавливались,
когда Проценко уходил в очередной «самоход», а делал он это при первой
возможности.
Поэтому когда я услышал фамилию Проценко, я посчитал за благо, быть
наказанным за самовольное оставление части на несколько часов, чем перед
дембелем получить уголовное дело о неуставных взаимоотношениях.
Последний раз Проценко пропал на долгих семь месяцев, и мы уже, в тайне,
все надеялись, что он где-то сгинул. Но месяц назад пришла телеграмма от
военного-коменданта города Кишинев, в ней сообщалось, что некий воин
Проценко, который должен проходить военную службу в Казахстане,
непостижимым образом оказался в столице Молдавии, и нашей части
необходимо командировать кого-то из офицеров, чтобы его забрать. Офицеры
чуть не передрались из-за этой командировки. Всем хотелось, хоть на
время покинуть это Богом забытое место и попробовать молдавского вина.
И вот этот говнюк, которого по первости наверно и чморили в роте, а
последние полтора года просто боялись попадаться ему на глаза, прибыл к
месту «СЛУЖБЫ». Уже ночью, когда я вернулся в роту, мне рассказали что,
Проценко закрыли в штабе в одной из комнат, и дежурный по части лично
отвечает перед командиром за него. Когда Проценко вели от КПП до штаба,
тот показал на одного парня из первой роты, который был призван в армию
осенью и никак не мог быть замешан в издевательствах. За этот
необдуманный шаг Проценко получил в ухо от комбата, прямо на ступеньках
штаба. Утром на плацу, комбат, держа Проценко за руку, спрашивал: где
его искать в следующий раз, и сам же ответил, «наверно в Будапеште». До
дня выхода приказа министра обороны СССР, Проценко находился запертым в
штабе, а на следующий день после опубликования приказа, его переодели в
«парадку», оформили документы и командир лично на своем УАЗике отвез
Проценко на станцию Тюратам и посадил в поезд.
В уставе Советской Армии был такой пункт, «солдат обязан стойко
переносить все тяготы и лишения военной службы». Я в отличии от
Проценко, честно отпахал все два года. Уже в середине апреля, я подошел
к начальнику штаба и прямо спросил его, когда меня отпустят, он,
что-то промямлил про прошлогодний мой «ЗАЛЕТ», домой я поехал в конце
июня!!!
Папан.