Грязные яйца или случай в больнице
Сначала Дроздов испугался – неужели триппер? Но, проанализировав все
эпизоды своей половой распущенности последних десяти лет, сравнив
результаты анализа с данными большой медицинской энциклопедии, немного
успокоился. Илья Лукич Дроздов, обстоятельный крестьянин 67 лет отроду,
был мужиком здоровым, настолько, насколько может быть здоров человек его
возраста, всю жизнь пьющий крепкий деревенский самогон из разноцветных
карамельных конфет «Подушечки» с повидлом (щас таких не делают), курящий
махорку и находящийся в постоянной беготне из избы в курятник, из
курятника в коровник, из коровника нахуй …. в общем, болел г-н Дроздов
крайне редко.
Но с недавнего времени г-н Дроздов стал неуютно себя чувствовать при
посещении туалетной комнаты по малой нужде. Туалетная комната была
небрежно сколочена из хвойного горбыля, внутри имелось очко в виде
сердечка, что характеризовало архитектора (все того же Дроздова) как
натуру кокетливую, ранимую, не лишенную романтизма и тяги к чтению
журнала «Glamour». Хотя грубые натуры говорили, что очко имеет форму
жопы.
Так вот, в последнее время поссать для нашего героя стало довольно-таки
неприятной процедурой: вместо всепоглощающей радости облегчения,
например, после пары литров домашнего пивка (а жена Ильи Лукича Изольда
Арнольдовна была мастерицей пивоварения) или кваса (Изольда и тут не
подводила) Илья Лукич с трудом выжимал продукт переработки по каплям, с
долгими перерывами. Надо сказать, что туалетная комната была системы
«Unisex» без таких излишеств, как отопление, водопровод и канализация,
поэтому долгое нахождение Ильи в холодном помещении (а дело было ранней
весной) ни хуя не поправляло его здоровье: «Ну давай быстрее, выжимайся,
холодно же, блядь», и злило Изольду: «Илюха, опять дрочишь, извращенец
старый, освобождай помещение, мне надо носик попудрить!».
Наконец, в один прекрасный мартовский вечер Илья Лукич понял, что за
весь день он так ни разу и не смог поссать. В области паха (а хуле,
книжки тоже читаем !) образовалось какое-то окаменение. А потом пришла
боль… Громко стонущего и матерящегося Дроздова погрузили в телегу,
запрягли ее в лошадь и увезли в райбольничку, где седой патлатый
врач-еврей вынес суровый приговор: «Аденома простаты и нехуй!».
Утром третьего дня после анализа испражнений (нассал-то одну пробирку, а
по ощущениям – трехлитровая банка, не меньше) Илье Лукичу было
объявлено: «Дед, седни после обеда будем оперировать, ничего не жрать,
не волноваться, газет не читать». Через полчаса пришла санитарка – тетя
Зина – злобная бабулька и поставила Илюхе двухведерную клизму. Потом
густокраснеющему и густопотеющему Дроздову та же самая шалава-Зинка
аккуратно побрила пах и, чего уж там, яйца. Этот момент важен, прошу
читателя всегда держать его в памяти! Я совсем забыл сказать, что
старшая медсестра отделения Анджела Карповна приходилась Дроздову
племянницей. Отсюда и быстрое приготовление к операции, и любовь
доблестной санитарки Зины и вообще внимание, не характерное для
бесплатных городских клиник, больше похожих на морги, врачи в которых
выражениями лиц смахивают на В. И. Ленина наших дней. Но эта больница
была районной, медперсонал не был избалован ништяками большого города,
а старшая медсестра, по сути, была серым кардиналом всего заведения,
которую побаивался даже главврач.
Короче, г-н Дроздов был в шоколаде: все знают, любят, мечтают помочь,
еще и бубенцы побрили…
Аккурат в день, когда Дроздов готовился к операции, его пришла навестить
жена Изольда («Вырвалась, наконец!»). Пройдя в приемное, Изольда
углядела племяшку:
- Анджелка, проводи меня до Ильи. Ильюха-то мой Лукич, того, ссать не
может, чего с ним?
- Все нормально, тетя Изольда, у него сегодня операция, к нему сейчас
нельзя, приходите завтра, - строго сказала старшая медсестра.
- Ну ладно, я вот ему яйца куриные принесла, пяток, ты уж ему свари
завтра, пусть полечится, - бабка Изольда протянула Анджеле Карповне
целлофановый кулек с куриными яйцами, перепачканными в помете.
- Ф-ф-у, теть Зольда, ну зачем вы их такие грязные в больницу прете? –
брезгливо поморщившись взяла двумя пальчиками кулек медсестра.
- Попизди мне еще! Ишь, фифа! Грязные – значит свои, а не покупные, без
сифилиса! – строго каркнула бабка.
- Без сальмонеллеза, - аккуратно поправила враз присмиревшая Анджела.
В общем женщины распрощались, и Анджела Карповна положила пакет с яйцами
в холодильник, стоявший в комнате медсестер (или как там это называется?).
Еще через полчаса события, что называется, понеслись вскачь…
Вдруг по отделению распространилась новость: в больнице находится
комиссия из областного министерства здравоохранения. Анджела Карповна
была специалистом опытным, поэтому сразу подумала: «Если комиссия зайдет
к нам, то обязательно полезет в холодильник, увидит там грязные яйца и
устроит армагеддец… А выкинуть их нельзя, Изольда убьет, если узнает, а
она узнает».
- Теть Зин! – позвала старшая медсестра санитарку, усердно играющуюся с
ведром и шваброй в коридоре отделения. – Нужно срочно вымыть яйца Ильи
Лукича в холодильнике.
Да, фраза была построена коряво. Ну, хуле сделаешь, Анджела Карповна не
была преподавателем русского языка и литературы. Она даже книг за свою
жизнь прочитала штук пять. Ну, может, семь. Какие, нахуй, книги.
Попробуйте поработать медсестрой в районной больнице – через два дня
максимум ебанетесь и будете пускать слюни в лечебном заведении другого
профиля.
Да, Анджела Карповна волновалась. Министерские проверки состояли в
засовывании крючковатых носов членов комиссий (тупых неудовлетворенных
мегер среднего возраста) во все щели с целью выявить нарушения,
раскрутить деревенский медперсонал на различные продукты – дары, блядь,
деревни – и с чувством выполненного долга слить этот самый медперсонал
на докладе в министерстве о проведенной работе…
Да, Анджела Карповна в силу указанных причин поместила слова «… в
холодильнике» в конец фразы, которую она заканчивала уже не так громко и
четко, как начинала. И, наконец, во время озвучивания Анджелой просьбы,
санитарка Зина гремела ведром… Нужно учитывать, что Зина знала, что Илью
Лукича будут резать где-то в области яиц – она же их брила ему недавно –
поэтому просьба Анджелы для Зины странной не показалась, и необходимости
в уточнении не вызвала…Нужно учитывать, что сам Илья Лукич не знал о
том, что в холодильнике Анджелы лежат куриные яйца и томятся в ожидании,
когда же любимый Илюха будет в состоянии их сожрать….
Короче, Зина пошла и вымыла Дроздову его (не куриные) яйца. Туалетным
мылом «Ландыш». Илья был в ахуе от сервиса. Но Илья не знал про куриные
яйца, Илья знал, что операция предстоит в области паха. Поэтому
процедура его возбудила, но не удивила.
Еще через 15 минут комиссия уже была на подходе к отделению. Анджела
Карповна в накрахмаленном белоснежном халате готовилась к встрече
высоких гостей, но особо не волновалась: все медсестры и санитарки были
с опытом работы и прекрасно знали, как вести себя во время проверок.
Придирчиво оглядев все вокруг и убедившись в стерильной чистоте
вверенных помещений с помощью носового платка (в кино про моряков
видела), Анджела Карповна на всякий случай заглянула в холодильник …..
- З-З-З-ИНИАИДА!!! ТВОЮ ТЫ НЕ МАТЬ, А!!!! ХУЛЕ Ж ТЫ ЯЙЦА–ТО НЕ ВЫМЫЛА!
- раненой ланью заверещала Анджела. – Давай бегом!!!
И, не дожидаясь оправданий Зины, рванула ко входу, услышав громкие
начальственные голоса. Зина, что важно, в этот момент находилась в
техничке и могла только слышать рев старшей медсестры.
- Да как не вымыла-то, - охуела от такой несправедливости санитарка, и
разозлившись, схватила мочалку из липовой коры, кусок облезлого
дегтярно-черного хозяйственного мыла и кинулась мыть яйца Илюхе – «суке
блатному». Илюха, увидев красную Зину, уже улыбался ей как родной: даже
жена Изольда в последний раз рвалась к его гениталиям с таким пылом лет
тридцать назад, по пьянке. - Снимать трусы? – Понимающе ухмыльнулся
Илюха.
- Р-р-р-р! – Сказала Зина и, содрав с Дроздова одеяло вместе с трусами,
принялась яростно драить многострадальные клубни.
Тут Илюха в первый раз забеспокоился: «Это чего со мной делать будут,
если ТАК яйца моют?!?! А? Зинуль, чего пыхтишь, сучара бацильная?».
Но Зинуля, яростно сопя, надраивала и надраивала, не обращая внимание на
робкие попытки больного прервать надругательство…
Илюха в силу своего крестьянского (не самого хуевого надо сказать)
воспитания стеснялся громко протестовать, молча пытаясь вырваться из
цепких рук Зинаиды, но если у тебя за спиной сорок лет стажа работы
санитаркой, твой отец на медведя голыми руками (гены), то никакой
старикан не сможет ….
Через пять минут Илюшкины яйца приобрели сиреневый оттенок, яркое
мартовское солнышко, забавляясь, играло с ними, пуская лучики и
наблюдая, как они весело скачут по стенкам, отражаясь от блескучих
причиндал Дроздова…
В это время в кабинете старшей медсестры высокая комиссия в составе
пары-тройки очкастых грымз неопределенного возраста, пухлого
розовощекого санинспектора и спокойного, как … питон, врача с печальными
умными арабскими глазами молча смотрела в открытый холодильник, где на
самом видном месте лежали куриные яйца, облепленные душистым птичьим
пометом...
В тот момент, когда Анджела Карповна, перебрав в голове все виды
наказаний, которые она применит к нерадивой санитарке Зине (самым
гуманным было перевод уборщицей в морг к патологоанатому), дверь
кабинета распахнулась, и в проем влетела Зинаида:
- Карповна, я больше мыть яйца Ильи Лукича не буду! Они и так уже мытые!
За сорок лет работы я так долго еще никому яйца не мыла!
Анджела не успела ничего ответить, как в кабинет вломился Илья Лукич,
испуганно блея:
- Анджелка! Анджелочка! Тут такое! У меня яйца … от мочалки … опухли …
мыло дегтярное… щиплет … Зинка эта… У меня точно эта… как блядь ее
…демидрол остался ?
- Аденома простаты, – машинально поправила племянница, и тут ее скрутило
от неудержимого приступа хохота.
Следом начал дико ржать врубившийся главврач, затем присоединился
пухлощекий инспектор санэпиднадзора…
Ну а когда через семь минут непрерывного ржанья стонущая и держащаяся за
живот Анджела Карповна смогла внятно объяснить ситуевину, хохотали уже и
Зина, и Дроздов, и даже очкастые грымзы, одна из которых впоследствии
заработала от смеха геморрой.
Но это уже совсем другая история…..
P.S. Комиссия признала работу райбольнички в целом удовлетворительной,
главврачу и старшей медсестре выписали премии, Зинаида через два месяца
ушла, наконец, на пенсию, а Дроздова успешно прооперировали в тот же
день, а уже через неделю он материл Изольду за хуево убранный коровник….
P.S.S. Яйца Илья Лукич с тех пор не ел. Ни в каком виде.