Среди музыкантов оркестров и дирижеров всегда находились оригиналы.
Оригиналы в мыслях, в поведении, в общении. Особенно заметны в этом
отношении дирижеры.
Почему-то, располагая универсальными музыкальными терминами, многие
дирижеры пользуются странными выражениями, навеянными им неведомо какими
ассоциациями.
Вот, для примера:
- 1. "Так, все взяли инструменты в рот!"
реплика виолончелистки: "а нам что делать, нам надо между ног..."
2. "У вас неверное представление о значении дирижёра, дирижёр нужен не
для показа вступлений групп, а для музыки."
3. "Труба, на какой ноте Вы кончаете? на соль диез?"
реплика трубача: "У меня с сексом все в порядке..."(C)
Многие музыканты, записывают такие нестандартные выражения в свои нотные
папки. В нашем коллективе у каждого артиста, папки были исписаны от и
до.
Вот например:
Вместо того, чтобы сказать играйте это место с двумя РР*, дирижер
«выдаёт» такую фразу:
- Прошу сыграть это место так тихо, чтобы можно было слышать звуки,
которые издает задница 2-го гобоя, который спит уже 144 такта.
Или, например, требование к группе саксофонов:
- Возьмите аккорд, в пенке из под молока. Тихонько отпускайте его... и
пусть он тихо, тихо уйдет в другую комнату. А вы останьтесь на месте и
возьмите новый аккорд с филлирацией и вибрато левой ногой?!
При чем мы заметили, что тема музыкальных определений у нашего дирижера
менялась с появлением у него впечатлений от реальной жизни.
Например, купил он новый автомобиль:
- Кларнеты! Вы должны в этом месте нажать на тормоза! Но не сразу топить
педаль в пол, а потихоньку, притормаживая, подъезжать к 8-ой цифре и
передать управление трубам и тромбонам!
Или поругался с тещей и женой:
- Тромбоны и Басы! Перестаньте ворчать, как две стервозные бабы.
В этом месте мне от вас нужны ангельские голоса серафимов!
Или исполнение «Полёта шмеля» А. Хачатуряна:
- Дерево! ** вы должны убедить публику, что над ней летают строгие
шмели, а не навозные мухи, к тому же обожравшиеся сиропом ваших мыслей о
предстоящем отпуске и о бабах с выпивкой. Все это будет, но позже! А
сейчас соберитесь и сыграйте ПОЛЁТ а не вялое гудение обожравшейся
навозной мухи!
За годы работы мы привыкли к своему дирижеру и к его «своеобразной»
музыкальной терминологии.
Конечно же мы не забыли, чему нас учили в музыкальных училищах и
консерваториях. Но постоянные репетиции одних и тех же произведений, с
толкованием «нестандартных» музыкальных терминов, заставило нас
привыкнуть к ним.
Дирижеры же приезжали разные. Одних оркестр уважал и четко следовал их
требованиям, ощущая душевные требования профессионалов.
Но иногда появлялись высокомерные, хотя и высокопрофессиональные особи.
Таким мы устраивали «итальянские» забастовки, как в фильме «Репетиция
оркестра» Феллини.
Например: ровно, через 45 минут поднимался концертмейстер оркестра и
останавливал репетицию, ссылаясь на правила «Внутреннего трудового
распорядка», которые висели в коридоре. И никакие «вопли» дирижера о
«любви к искусству, к профессиональной этике, о высоких моральных
качествах советских артистов» не помогали. По знаку концертмейстера
оркестр уходил на перерыв. Но это так, мелочи. Самый большой подвох
происходил следующим образом:
Однажды к нам приехал один довольно известный дирижер из Москвы.
Своим поведением он сразу же дал понять всем, что мы, артисты оркестра,
так, музыкальные «кнопки», на которые он собирается нажимать, по мере
исполнения произведений. Это не было высказано прямо, но на первой же
репетиции мы почувствовали это.
Конечно, мы применили «прекращение репетиции по звонку», но дирижер и
сам прекращал репетиции чуточку раньше и уходил пить кофе в кабинет
нашего дирижера. Тот всячески пресмыкался перед заезжей знаменитостью.
Тогда мы решили проучить обоих.
Трактовки произведений заезжего дирижера и нашего вурдалака отличались,
как водка от портвейна.
Трактовка музыкальных терминов у заезжей особи была идеальной. Он не
допускал никакой отсебятины.
И вот, генеральная репетиция.
Первое произведение – музыка из балета И. Стравинского «Весна священная»
(Le Sacre du printemps).
Вступление исполнили прекрасно. Дирижер расслабился. Началась часть
«Гадания» и «Танцы щеголих» (Les augures printaniers. Danses des
adolescentes).
Сюжет как таковой в балете отсутствует. Содержание «Весны священной»
композитор излагает следующим образом: <«Светлое Воскресение природы,
которая возрождается к новой жизни, воскрешение полное, стихийное
воскрешение зачатия всемирного». > (C) То есть полная свобода в
трактовке музыкального сюжета.
Первые такты Les augures printaniers. А дальше произошло следующее:
Дирижер показывает жестами свою трактовку исполнения, а мы играли так,
как требовал наш дирижер. Это было очень «сильное» разночтение
произведения. Дирижер прервал генеральную репетицию и потребовал
объяснений. Концертмейстер ответил ему, что Вы, уважаемый, приехали и
уехали, а нам здесь жить и работать.
Поскольку мы люди дисциплинированные и педантичные, мы записали все
указания НАШЕГО дирижера и четко следуем этим установкам.
- Докажите! , - потребовал новый «Караян». ***
- Пожалуйста, - отвечает ему концертмейстер и подаёт свою папку с
нотами.
Дирижер вчитывается и захлебнувшись клокочущим смехом, кричит:
- Все вон из студии! Репетиция окончена!
Оркестр, оставив ноты на пультах, вытек из студии. Расходиться по домам
мы не торопились и поэтому слышали громовой хохот заезжей знаменитости.
Очевидно он читал подряд все папки с нотами. Это продолжалось целый час.
На другой день, перед концертом, дирижер сказал, что он ошибся в
определении нашего оркестра, просит извинить его и вечером исполнять
произведения согласно его трактовке. Потом, что-то вспомнив, он хмыкнул:
- В пенке из под молока?
А мы добавили еще по одному высказыванию нашего дирижера. Знаменитость
снова залилась хохотом!
Уезжая, он попросил разрешения сфотографировать наиболее понравившиеся
ему «музыкальные» термины.
Оркестр не возражал.
* пианиссимо, тишайше
** Деревянные духовые инструменты и флейты.
*** Герберт фон Караян – австрийский дирижёр. Работал с Берлинским
филармоническим оркестром на протяжении 35 лет.