Как-то царь Николай, возвращаясь из Сената, свернул на Исаакиевскую
площадь и увидел: со стороны Гороховой улицы на площадь въезжает
похоронная повозка. На крышке гроба - Форменная чиновничья фуражка, а за
повозкой следует одна-единственная старуха. Приказав кучеру подъехать к
убогой процессии, император спросил:
- Кого хоронишь, любезная?
- Хозяина своего, батюшка-государь, - оправившись от первоначальной
оторопи, ответила бабка.
- А кем он был?
- Да в департаменте двадцать пять лет служил.
- А что же ты одна? Где его родные, друзья?
- Да откуда же им взяться? Родных давно Бог прибрал, а какие друзья у
сирого бедняка? Еще пока служил, захаживали, а отставной - кому он
нужен?
- Ну что ж, - сказал император. - Коли человек двадцать пять лет
прослужил России и мне, а его и в последний путь проводить некому, то
это должен сделать я. И приказал кучеру ехать вслед за гробом.
Вскоре петербуржцы стали очевидцами небывалого зрелища: за гробом идет
старуха, за ней - императорская коляска, а далее - множество экипажей, в
них - сенаторы, камергеры царского двора, гвардейские офицеры и
генералы, цвет аристократического Петербурга.
Когда процессия через Николаевский ( ныне - Лейтенанта Шмидта) мост
достигла Васи-веского острова, Николай заявил:
- Господа, я занят и должен уехать. Надеюсь, что вы проводите усопшего к
месту его вечного упокоения.
Процессия проследовала на Смоленское кладбище, и больше никто ее не
покинул.