Уже далекий 95-й год, я впервые на индивидуальном контракте на иностранном пароходе в составе многонационального экипажа (из русских нас двое - я и второй помощник, впервые в Индии, и впервые в Мадрасе). Вот, в общем и вся преамбула.
Едем с Юрой в припортовую аптеку, необдуманно и рискованно наняв велорикшу, чувствуя себя на дороге среди грузовых автомобилей как муравей на слоновьей тропе. Наконец, рикша сворачивает с оживленной трассы на тихую улочку, ограниченную слева канавой, буйно поросшей тропической зеленью, а справа - высокой, этажа в три бетонной стеной. И вот вдоль этой стены стоят огромные, как однокомнатная квартира картонные коробки, возле которых копошатся, как мне сначала показалось, десяти-двенадцатилетние полуголые и чумазые дети. Скрипя педалями рикша подвозит нас ближе и я с изумлением понимаю, что это не дети, а вполне взрослые люди, с лицами, изборожденными морщинами и с сединой в длинных нечесаных волосах. Впереди показывается группа этих полуросликов,окруживших что-то, скрытое от нас их спинами. Подъезжаем. Человек 40-50 молча смотрят, как пятеро их соплеменников деревянными палками так же молча бьют сплеча и наотмашь человека, лежащего на земле и так же молча пытающегося защититься, выставляя навстречу палкам ладони. Впрочем, не ладони, а одну ладонь, второй руки у бедняги нет по локоть. С криком: - они же убьют его! - выпрыгиваю из коляски на ходу и также стремительно в нее возвращаюсь - Юра успел поймать меня и мощной дланью вернул на место.
- Запомни, ты не в своей стране, ты здесь никто и никто тебя здесь искать не будет, если эти пигмеи забьют тебя и утопят в канаве! Ты понял?!
Прошло много лет, но я до сих пор помню лицо несчастного калеки, которое я увидел на обратном пути. Он спокойно лежал на спине и глазами, по которым ползали блестящие зеленые мухи, смотрел в высокое тропическое небо...