продолжение "Herr Иммигрант"
РЕШЕНИЕ
Утро следующего дня морозное такое было, как говорится, январь полностью в свои права вступил. До обеда мы только хозяйственными делами занимались, трубу красили. Точнее, я красил, а Таня мне банку с краской держала и все вопросами донимала, а как там, в Европе на азюле, можно прожить или нет.
- Не знаю, - говорю. – Тонкое это дело, Европа.
- Давай, - тогда Таня мне говорит, - после обеда снова в интернет поедем и решительно выясним этот вопрос.
Согласился я на это:
- Можно, - говорю. – Дай только трубу докрашу.
А после обеда поехали, холодно на улице, наверное, минус двадцать. Снег под ногами хрустит, природа отдыхает, тишина, прям всё так очень поэтично, даже пешком хочется пройтись. Почувствовать, так сказать, всю прелесть русской зимы. Говорят, что в Европе этого не понимают, ни Гитлер, ни Наполеон, ни кто другой. А нашему человеку это всё нравится, душа ликует, сердце сильнее бьётся и выпить хочется.
Вот подъехали мы снова к интернету, лестницу одолели и внутрь зашли. Смотрим: вместо админа сам хозяин, к нам прётся:
- Здравствуйте, - говорит.
- Здравствуйте, - говорю. – А где админ ваш?
- Админ наш сегодня болеет, - отвечает. – Вчера до поздней ночи, а точнее, до утра сегодняшнего, он свои админские дела выполнял, играл там во что-то такое. А утром по морозу до дома шёл и приболел немножко, так что, он на законном больничном, да вы, - говорит, - не беспокойтесь, я вам счас сам компьютер включу, я это умею.
- Спасибо, - отвечаю. – Вот получите сразу за пару часов.
Сели мы, стали про азюль смотреть. А написано такое множество всего, что не знаешь, куда глянуть. И у всех всё по-разному. Кто говорит – хорошо, а кто – очень плохо, не разберёшься. Одни пишут, что азюль дают там-то и там-то, другие – что уже совсем не дают. Одно поняли: азюль существует. Есть такая женевская конвенция, специально для этого написанная. Нашли мы её, открыли, сидим читаем. Очень интересная конвенция и сильно так написана. Действительно, не врали люди. А смысл конвенции таков: если тебе на исторической родине по твоей расе, нации, религиозной принадлежности или политическим взглядам грозит лишение свободы или даже жизни тебя там могут за всё выше перечисленное лишить, а местные власти не могут это пресечь или, наоборот, этому содействуют, то пакуй чемоданы и вали в Европу. Тебя там с распростёртыми объятиями встретят и сразу вид на жительство выпишут. Любая страна, подписавшая конвенцию, так сделает. То есть нет никаких беженских квот, как некоторые люди писали без знания дела.
А рассказов азюлянтских множество, кто как приехал и что выдумал. Кстати, то, что ты там им врать будешь, то есть история твоего преследования на родине, среди азюлянтов называется легендой. Прямо, какие-то шпионские игры, увлекательно читать - не то слово! Диву даешься, до чего люди только в своих фантазиях не доходили. Вот, к примеру, один рассказ:
Заявляется один наш гражданин без документов до немцев и говорит такое: «Последнее, что помню из прошлой жизни, это луч яркого света. А дальше инопланетян в космической тарелке. Сидят они рядами вокруг меня и опыты на мне различные проводят. А потом выкинули меня одного без денег и документов на улицы Берлина. Но вы не беспокойтесь, мне у вас тут сразу понравилось, и я тут жить останусь, так что давайте мне вид на жительство. Всё равно свою фамилию и имя, а также страну свою я забыл и вспомнить не могу. Так что депортировать меня некуда». Жалко, история умалчивает, что с ним сталось, так что перепробовали люди всё что можно и что нельзя.
- Всё, - говорю, - всё ясно, Таня. Дальше читать смысла нет. Правда это или нет, всё равно не узнаем. Если хочешь на азюль, давай тогда думать, опираясь только на факты и здравый смысл.
- Ну, давай, - Таня говорит. – Думай, Шарапов, думай!
- Не могу я так думать, - отвечаю. – Ты же знаешь меня. Мне надо по комнатам походить или на машине часик поездить, чтобы всё обмозговать.
- На машине сейчас ехать по нашим дорогам смысла нет. Давай мы домой поедем, покушаем, а ты по пути и дома думай сколько влезет.
- Поехали, - говорю. – Да и не мешай, я думать начинаю.
И вот думаю всю дорогу и до ужина думаю. А во время ужина Таня спрашивает:
- Ну как? Додумал или, может, по рюмашке, чтоб лучше думалось?
- Нет, - говорю. – По рюмашке не надо. Отвлекает от мыслей. Ты мне лучше вот что скажи: ты действительно хочешь в Европу на азюль?
- Ты чего? Сто раз уже говорила. Конечно, хочу.
- А если не получится ничего? Если выпрут нас оттуда с позором? Сама читала сегодня, если депортируют, на пять лет Шенген нам закроют.
- Сколько раз ты в Европе был? – спрашивает.
- Ни разу еще, – отвечаю.
- Ну и я ни разу. Выкинут – возьмём и уедем, делов-то на копейку!
- Это верно, - говорю. – Значит, решение принимается окончательно?
- Ну конечно! Чего потеряем? В крайнем случае вернемся через годик, зато в Европе поживём.
- Ну ладно, - говорю. – Тогда мой план такой…