Умирает Рабинович. Страшный Суд, архангелы, личное дело...
- Жене изменял?
- Ну, как бы...
- Яcно. Налоговую обманывал?
- Ну не то, чтобы, но...
- Тоже ясно.
И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто из нас без греха? Подводят итог:
- В общем, мужик ты неплохой, но накосячил изрядно. Одно липовое банкротство твоё чего стоит! Короче - и хотели бы тебе помочь, но - никак. Приговариваешься к аду!
Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут его под руки и уводят.
Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны. Палёным пахнет. Таблички на дверях: "Ирландцы", "Малайцы". На одной двери даже "Инуиты" написано. Доводят Рабиновича до двери с надписью "Евреи".
- Ну, удачи тебе, греховодник, - и внутрь заталкивают с криком: "Принимайте пополнение!".
Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако - вон виноградники виднеются, апельсиновая плантация, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте - вообще мегаполис какой-то, небоскрёбы, стекло-бетон-ландшафтный дизайн.
Тут к нему мужичок на навороченном квадроцикле подъезжает и шлем мотоциклетный протягивает:
- Шалом! Новенький? Поехали, подброшу до жилья.
- А-а-а... Шалом! Скажите, это вот всё вокруг - это ад?
- Да, он самый.
- А как же пустыня, адское пламя, котлы, черти с вилами?
- Ну да, многое пришлось переделать!