С интересом прочитал ещё в середине ноября историю от «Злого русского» (Boeser Russe) о том, как он помог соотечественникам при переводе в немецкой полиции. Коллега, привет и уважение! Думаю, ты поступил совершенно правильно. Соотечественникам нужно помогать, хотя иногда такая помощь может выйти и боком, например, когда имеешь дело с патологическими дураками. (Кстати, особенно мне понравился последний абзац в твоей истории. Надо будет взять его на вооружение в общении с некоторыми рецензентами на этом сайте).
В подтверждение изложенного выше тезиса хотел было сразу же рассказать «вдогонку» одну из историй из своей собственной практики, но всё как-то не доходили руки... Делаю это сегодня. Предупреждаю – без одного матерного слова здесь не обойтись. Это не совсем мой вокабулярий, но иначе теряется весь смысл. Итак...
На протяжении многолетней работы мне много раз приходилось переводить также в качестве присяжного переводчика для немецкой полиции и немецких судов. Сюжетов накопилось масса. Какие-то из них были трагичные или просто печальные, многие забавные и смешные. Одну из таких историй хотелось бы рассказать ниже. Её можно было бы назвать «О вреде слов-паразитов и их бездумного применения дураками в немецких судах».
Пояснение: как бывшие советские граждане, проживающие сейчас в Германии, так и сегодняшние граждане СНГ попадаются в Германии и привлекаются к ответственности большей частью из-за краж, мордобоя в пьяном виде и «вождения автотранспортных средств в состоянии алкогольного опьянения», короче, опять же по пьянке. Вот один из таких «товарищей» совершил что-то подобное, подробностей уже не помню, и был вызван в суд первой инстанции на разборки. Молодой, лет 18 - 20-ти, мордатый парень с очень заметным «выхлопом» уже с утра и лицом, «не обезображенным избыточным интеллектом».
Всё как всегда – чинно и благородно: большой зал, на возвышении за огромным столом с солидной резной облицовкой сидят судья (в этот раз это была женщина, данное обстоятельство будет особенно важно впоследствии!) и секретарша суда, ведущая протокол. С одной стороны от неё, опять же на возвышении и за столом с солидной облицовкой, представитель прокуратуры (это тоже вполне могла быть женщина, но точно уже не помню, а врать не хочу). Все они, как это принято в Германии, в чёрных мантиях, так что обстановка соответствующая.
Напротив представителя / представительницы прокуратуры, за отдельным столом, но уже без возвышения, обвиняемый – иногда рядом с ним адвокат, или же, в этом конкретном случае, приглашённый судом переводчик, так как подсудимый за несколько лет проживания в Германии как-то не удосужился выучить немецкий язык в достаточном объёме. Ничего, бывает...
Итак, обычная процедура: судья начинает судебное разбирательство, прокурор зачитывает обвинительное заключение, секретарша ведёт протокол, я перевожу. Затем обвиняемому, как обычно, предоставляется возможность высказаться по поводу предъявленных ему обвинений. Все со вниманием смотрят на него.
Какое-то время он молчит, собираясь с мыслями, после чего, видимо совсем собравшись, громко, разборчиво и с большим чувством произносит слово «БЛЯДЬ!». И вновь замолкает. Все присутствующие напряжённо ждут продолжения пламенной речи, но он молчит. Через какое-то время все смотрят уже на меня: «Что он сказал?»
Здесь два необходимых пояснения.
Первое: в немецком языке нет мата в нашем понимании, а самое распространённое и наиболее любимое ругательство, то, что наверняка сказал бы любой обычный немец в 99 из 100 случаев в описываемой выше ситуации – это «Scheiße» (произносится «шайссе») – по-русски «говно». И всё! Но это ругательство настолько на сегодняшний день распространено, что без него не обходится в Германии практически ни один повседневный разговор, фильм, спектакль и т.д. То есть если бы обвиняемый сказал только «Scheiße» (а уж это-то слово он наверняка выучил), то судья, думаю, даже не отреагировала бы. Сам наблюдал достаточно часто подобные прецеденты.
Второе: присяжный переводчик приводится к присяге и подписывает обязательство, что он будет точно, достоверно и без какой-либо отсебятины переводить всё то, что говорится в суде / полиции. За нарушение – очень и очень ощутимый денежный штраф, а в особо тяжких случаях – вплоть до лишения статуса присяжного переводчика и даже уголовного наказания. Во как!
Что мне было делать? Переводить дословно? Реакцию двух (или даже трёх? – не помню!) женщин я не могу себе даже представить. Ведь они наверняка примут его смысл за свой счёт, потому что даже схожего ругательства «в сердцах» в немецком языке нет. От неожиданности я начал мямлить что-то относительно того, что это, мол, такое русское ругательство в подобной ситуации, схожее с немецким «Scheiße». Получилось, видимо, не очень убедительно. К счастью, в этот момент судья отвлеклась разговором с прокурором, и дело замялось как бы самой собой. Возникла небольшая заминка. Я, сдуру, пожалел парня и решил ему слегка помочь. Тихонько я сказал ему: «Дурак, думай что ты говоришь!». На что он посмотрел на меня очень большими глазами и ответил: «А чё? Я же ещё ничего не сказал!» Он, оказывается, ЕЩЁ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ!
Дальше вдаваться в объяснения я не мог, так как секретарша суда смотрела на меня уже как-то нехорошо, видимо не очень поверив моим объяснениям, и начала уже что-то искать в своём ноутбуке. После возникшего стихийно перерывчика судья повторила своё предложение подсудимому высказаться относительно предъявленных ему обвинений. Угадайте с трёх раз, как он начал своё повторное выступление? Правильно, Вы угадали: «БЛЯДЬ! Ну чё я могу сказать...».
Уж не знаю где и каким образом секретарша нашла в своём ноутбуке или на просторах интернета точное значение так заинтересовавшего её слова, после чего она сдала меня со всеми потрохами, но о последовавшей за этим для меня «бане» я вспоминаю ещё сегодня. Меня спасло только то обстоятельство, что мне уже неоднократно приходилось переводить до этого именно для этой милой женщины-судьи, у нас были нормальные деловые и общечеловеческие контакты, и после долгих моих объяснений она всё-таки «вняла». А ведь последствия могли бы быть совершенно непредсказуемыми ... См. выше – второе примечание.
А так всё обошлось, с этой судьей у меня до сегодняшнего дня прекрасные отношения. А вот с заложившей меня секретаршей как-то не сложилось...
P.S. Кстати, настоятельно рекомендую некоторым рецензентам время от времени перечитывать последний абзац из упомянутой выше истории «Злого Русского» (Boeser Russe). Помогает...