Я и свастика.
По понятным причинам свастику я переношу плохо, генетически не перевариваю, ладони инстинктивно сжимаются в кулаки и лицо носителя оной находится в серьёзной опасности быть отрихтованным до состояния картин Пикассо, такой, например, как "Герника"...
Очень славно, что сталкиваюсь я со свастикой чрезвычайно редко - в США за свастику можно словить Плюху быстро, большинство людей к ней относятся резко отрицательно.
Законодательно, однако, она не запрещена, но нацисты (а они есть, немного, но есть) избегают носить её открыто, заменяя цифрами "88" или "14-88", плюс-минус старый флаг Конфедератов.
Но чаще всего нацистскую татуировку можно увидеть в местах тюремного заключения, члены "Арийского братства" покрыты свастиками и лозунгами и рожами Гитлера и прочей гнусной херью.
Отличаются "братья" чрезвычайной жестокостью, дисциплиной и любовью к накачиванию мышц и мотоциклам, транспортировке и производству метамфетамина.
Они также являются (обычно) самой слабой и малочисленной бандой в тюрьме...
Вы уж не обессудьте, предисловие получилось длинноватым, вот и история.
Среди моих пациентов встречаются люди, отбывающие тюремное заключение.
Их обычно привозят в оковах и под охраной, встречаются среди них и арийские братья. Приятных эмоций они у меня не вызывают, что не мешает мне выполнять свой врачебный долг.
Не возражают против неарийского врача и нацисты, пациенту это не важно, важнее выжить и поправиться.
И вот очередной нацик, здоровенный бугай с мириадами наколок готовится к операции, я, обычно веселящий своих пациентов шутками-прибаутками (старая профессиональная хитрость), веду беседу сухо и сжато, без эмоций. Типа дикобраза Сахи из «Маугли», который умел быть исключительно неприветливым.
Осмотр, на левой груди чёрно-красная свастика, я внутренне стошнил и продолжил осмотр, а это что?!?!
Свастика.
Нет, что это металлическое в середине твоей гадости?
Он объяснил, вживлённый металлический миниатюрный Железный Крест, не снимающийся.
Ах, чтоб тебя!
Металл может обжечь при применении электрокоагуляции, снять нельзя, но залепить надо бы, на всякий случай.
Беру широкий лейкопластырь и щедро заклеиваю и крест и свастику двумя полосами — крест-накрест.
Он не понимает моих действий (я действительно говорю намного меньше в таких ситуациях — борюсь с тошнотой и гневом)
А что вы это там создаёте?
Нимало не замешкав, отрывисто отвечаю: «Мишень»
Его зрачки расширились, он испуганно покосился на мою Звезду Давида и заметно загрустил.
Охрана, между тем, заржала в голос, что не прибавило ему уверенности в счастливом исходе операции, затосковал...
Да док шутит, не бойся, мы его хорошо знаем, ты в хороших руках, не ссы!
Они знали меня, действительно, очень хорошо.
Приходилось мне лечить и зэков и охрану, двум надзирателям мы просто спасли жизнь во время бунта, когда заточками одному порвали печень, а другому проткнули шею, все выжили, но аврал был суровый, всю ночь работали...
Мне стало стыдно за своё острословие, я дал ему успокаивающее внутривенно и мы поехали в операционную, переодетая в операционную одежду вооружённая охрана в сопровождении, он был заключённый повышенного риска, расковали его только после ввода в наркоз.
Всё прошло гладко, штатно.
Тем не менее чувство стыда не утихало, несмотря на отлично данный наркоз...
Включился мой внутренний цензор-моралист, совесть и я знал по опыту- она меня в покое не оставит.
И был прав, прошло уже более 20 лет, пора бы уже закрыть дело за истечением срока давности... ан нет, стыд всё сильнее, совесть безжалостно держит память об этом эпизоде в свежайшем состоянии.
И поделом.
Видите ли, в медицине, как и в царстве Божьем « нет ни эллина ни иудея», есть больные и есть врачи, которым не полагается быть судьями - только врачами.
И единственная их функция, да простят мне это упрощение мои коллеги — охранная, функция овчарки при защите хозяина.
И ничего на свете не снимает тебя с охраны, пока пациент находится под твоей защитой, даже твои праведные взгляды на любые политические, национальные или сексуальные особенности.
Так что и Ганди и Гитлер и Януш Корчак получили бы от меня абсолютно одинаковое лечение, самое лучшее на что я способен.
Однако по истечению статуса пациента, за порогом госпиталя я бы попросил автограф у Ганди, снёс бы голову Гитлеру бейсбольной битой и поклонился бы до земли Янушу Корчаку с просьбой разрешить поцеловать его руку великого врача и педагога...
Но это была бы уже совсем другая история.
