Конец девяностых, Приморье, глухозимье, ночь.
Как вам? Почти безжизненная в это время трасса М60 – прямо посредине между Владиком и Хабарой.
Проникайтесь и уютно закутывайтесь, за бортом - «– 35».
Накануне, с небольшим отступлением:
400 км в Хабаровск и столько же обратно, нам приходилось проезжать еженедельно. Перед этим целый день подбиваешь остатки по магазинам, факсом скидываешь в разные Хабаровские «оптовки» заявки с сотнями наименований парфюма и около него, вечером снимаешь кассы и сложив кучу недельного бабла в сумку к 00.00 нажимаешь на педаль – за товаром.
Это мы за парфюмом, а Толян за «хозами» примерно в таком же ритме.
У него с компаньоном были собственные магазины и в плане бизнеса мы почти не пересекались. Пересекались только - совместно побухать, порыбачить или устроить футбольный матч между нашими торговыми компашками, правда сначала обе команды принимали допинг, а уж потом по штрафной и за каждый гол тоже – а кому тогда было легко?
А тут, вначале очередной недели, прошел слух что за Бикином, это уже в Хабаровском крае ( 200 км. от нас), появилась банда - нападают на одинокие автомобили, стреляют и грабят. Звонит мне Толян и спрашивает: -Слышал, мол, - такую херню?
-Слышал, говорю, и еще слышал якобы ночью от Лучегорска (межкраевой ГАИ-шный пост) даже машины по-одиночке не пускают.
- Поехали на пАру?
-Поехали.
До конца недели слухи обрастали подробностями и кто-то даже видел на атакованной фуре простреленное лобовое стекло. К концу недели и поехали.
Если Толик сам никогда в командировках не рулил, то я к этому открытию подошел не так давно и за несколько лет бесконечных, всенощных рулений - уже мог себе позволить нанимать водилу.
Не сказал бы, что это обстоятельство качественно изменило нагрузки на организм. «Руление» для меня оказалось гораздо менее изматывающим занятием, чем доля изнывающего от многочасового безделья пассажира, поэтому частичной компенсацией переживаемым неудобствам и дополнительной нагрузкой организму , одновременно с «трогай» - был звук откупориваемых мною пагубных даров Вакха.
Мы без приключений доехали до Лучегорского поста, никто нас задерживать до утра не стал и договорившись о ночном рандеву в Бикине мы тронули дальше. До Бикинской харчевни добрались без приключений, накормили водителей, приняли на грудь и душевно закусили сами. Уже перед выездом Толин водитель - Алексей, посетовал на то, что их двигатель не развивает обороты и попросил нас «быстро не гнать», мы ответили что будем ехать следом.
Морозы за -40 в этих местах дело привычное, а после недавно прошедших снегопадов и установившейся погоды скорее - закономерное. Плотная серебристая изморозь, частично оттаявшая во время стоянки, на ходу моментально затянула боковые стекла, и длинными языками наползала на лобовое. Фура впереди явно не спешила, и если разогнавшись с горки до восьмидесяти, еще какое то время с той же скоростью двигалась по прямой, на очередной подъем забиралась уже скидывая до сорокА.
Неспешная ночная езда и мерное урчание дизельного двигателя, легко излечивает от самых запущенных сонных расстройств, мне же - бессонницей тогда не страдающему, эти обстоятельства, присовокупив для тяжести принятые «на грудь» граммы, очень скоро ударили кувалдами по затылку и притушили фары.
Открыв глаза через какое-то время, я несколько минут поприходил в себя и повернулся к Эдику:
-ЗдорОво!
-Очухался? – Эдик повернулся ко мне.
-Давно мы так гоним? – По ровному участку мы ехали со скоростью не более пятидесяти.
- Часа два.
-Водичка. - Эдик кивнул. Некачественный соляр здесь не редкость. Суетиться смысла не было, помочь мы им ничем не могли, как и оставить одних на трассе. Немного поскучав молча, и прикинув перспективы, я достал из-за сидения припасенную увеселительную программу, и щедро от нее отхлебнул.
Когда мы подъезжали к очередным перевалам, программа уже начинала меня веселить, а я как мог веселил засыпающего Эдика.
На вершине одного из подъемов фура замедлилась до тридцати, и я накинул:
-Прикинь! Если их догнать бегом, и на ходу постучать в окно?!
-Обосрутся! – Заржал Эдик, и мы начали выдумывать варианты розыгрыша.
Облик Эдика, отпустившего к зиме совершенно дурацкую донкихотскую бородку и почти казачьи усы, смешил меня не меньше предполагаемого розыгрыша. Его новый образ едва высвечиваемый в полумраке кабины, и севший от сухого воздуха его голос, казались чужими и нереальными.
Повизгивая от смеха, он чуть заикаясь озвучивал очередную шутку, и по козлиному тряс бородкой.
На пустынной трассе и такой скорости можно было безопасно творить почти - что угодно.
Из вариантов, кроме требования кошелька или жизни, было : на ходу попросить поесть, спросить дорогу, громко заорать и ударив по кабине кинуть на дорогу перед ними пару валенок, либо обогнав их бегом, словно от погони, умчатся вдаль одному, или сразу обоим…
Из опасности, кроме «угодить под колеса», был еще один свойственный многим розыгрышам бонус - отхватить веселых пиздюлей. Вдоволь наржавшись, мы еще с пол часа убивали время ожиданием подходящего перевала, а я прикидывал скорость и собственные силы.
Перед стартом, по старой народной традиции, приняв за воротник еще немного заменителя мельдония – а какой смыл без него вообще бегать зимой - я был готов. С какой скоростью бежит человек среднего роста, веса и возраста - я не знаю, но мчался я быстро и для крутого подъема - достаточно долго, поэтому когда их догнал был уже прилично «подзаебамшись».
Поравнявшись с кабиной, я пару раз сильно ударил по ней ладонью и дернул дверную ручку. Вернее, от того что машина остановилась почти мгновенно все это, вместе с остановкой и открытием двери - случилось одновременно.
С трудом переводя дыхание, я успел проорать первое что пришло в голову:
-Толя, бля! Я заебался вас толкать! – и поймать Толика, так предусмотрительно собиравшегося в опасный путь, и чуть не выпавшего мне на голову.
Я запихнул Толяна обратно:
-Обосрались?! – Леха ржал и выглядывая сверху из-за Толика кричал:
-А я тебя видел!
А Толик прижав руки к груди, понемногу начинал улыбаться:
-Ну ты бля дурак!