А потом была судья. Мировая. Это должность, а не прилагательное. Эпизод значимый, поскольку в её лице правосудие я имел. Как хотел. Если вдруг…Когда-нибудь… На собеседовании… Возникнет вопрос о карьерных достижениях, отвечу: вертел я судью на хую.
- Шутите?
- Я никогда не шучу!
Преамбула. На общественных началах, безвозмездно, я подрядился представлять интересы знакомой в судебном процессе. Затопила она соседа - склочного пенсионера. Пенсионер требовал (вполне законно) оплатить ремонт повреждённых поверхностей.
- Я мать-одиночка, у меня денег нет.
- Доченька, но я тоже не миллионер.
Вопрос возмездия пенсионер доверил судебной системе.
Судья по делу, около тридцати, роскошная, знойная женщина – «мечта поэта». Глазки узкие, скулы высокие, губками бантиком и подбородок острый… С Рене Зельвегер сходство полное. Ирина… Непомнюотчество.
И попросила она привезти документы в неурочное время. Нужны позарез. Не решается никак без них дело. Я – под козырёк. А вместе с документами в подарок упаковку пива «Грольш» приволок (настоящего, голландского, а не местного разлива парашу). А судьи – кто? Не люди что ли? Радости житейские не чужды правосудию. Пиво было благосклонно принято.
- Спасибо… напомните, о чём мы говорили? – и бретелька её платья раз за разом, непослушная, спадает, обнажая ослепительно голенькое плечо.
Сердце заходило ходуном. И во рту пересохло. Или у меня воображение разыгралось или судья меня кадрит. Как бы границы дозволенного не перейти. За стенкой и на входе – вооруженные приставы….
- Ирина Батьковна! Суббота завтра…
И её вопросительный взгляд.
Смущаясь и заикаясь, я продолжал:
- Наша торговая компания спонсор большого концерта в ЦПКиО. Не попса – рок-н-ролл. Мероприятие грандиозное, если вы позволите…
А она молчит и задумчиво так на меня смотрит. Я совсем затих.
- Пригласить вас…
- А можно я буду с подругой?
В целях соблюдения паритета – мальчик, девочка – мальчик, девочка- пойти на концерт я уболтал Сычугова:
- Игорь – не умоляю. Сам понимаешь. Ты должен.
Сумасшедший концерт - вживую, бесплатно, под открытым небом: «Алиса», «Пилот», «Машина времени»… И пиво – рекой.
В летнем кафе чуть-чуть коньячка с шашлычком. До темна. А потом… Я проводил Ирину до дома и у подъезда, прощаясь, поцеловал в щёчку, но губы встретили губы - коварная ночь сбила прицел. И ток по венам! Мы поднялись в квартиру и несколько раз согрешили. Шалунья Ирина была от бога. Когда в ней просыпался демон похоти, под крики и стоны – я утолял её голод десятками способов. И каждый раз – как последний.
- Ничего личного, просто секс.
- Просто секс, да. Оденешь мантию?
- Никогда!
- Тогда я пошёл?
- Подожди. Будет тебе мантия…
Что вы знаете о сексе в необычных местах? Ночью, на детской площадке детского садика. Спонтанно. И вроде не пьяные. И что нас занесло туда? Конечно, искали уединения. Судье публично бухать не велит Кодекс чести - приходилось прятаться, как малолеткам.
Сидим на скамейке, культурно отдыхаем, о высоком общаемся. Ирина положила голову мне на колени и что-то рассказывает. Про тяжелый рабочий день, что устала, что менты достали – дёргают посреди ночи аресты оформлять… И я даже машинально киваю, но…не вникаю. Когда части женского тела оказываются у меня в области паха – я отвлекаюсь. Естественная, блин, реакция!
Не меняя темы и не прерывая монолог, повозившись с молнией джинс, Ирина достала Гарева младшего, и взяла в рот. Хорошо, но… Скамейка низкая, узкая: и мне, и ей неудобно. Куда-бы пристроиться? Не на землю же (прошёл дождь)… Опа! Детская горка. Высотой в три ступеньки - аккурат по пояс.
- Раздевайтесь, барышня.
- Здесь вроде негде..
Я подхватил её на руки, и мелко семеня (джинсы сползли до колен), донёс до горки. Опустил осторожно:
- Как вам?
- Экстремально!
Ирина легла спиной на площадку, просунула ноги сквозь ограждение- решетку. Я придвинул её за бёдра ближе, вошёл – идеальный угол контакта. В процессе вертелась в голове сцена из одного пафосного произведения - «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына (тот ещё баснописец. Памятник осилившему «Красное колесо», а автору – виселицу!). Сцена о том, как обитатели мужской и женской зоны, существовали, разделённые забором. Совокуплялись, то есть. Для большего тождества вцепился руками в решётку.
- Ты знаешь, о чем я сейчас думаю?
- О зоне? – кульминация взаимопонимания!
- Осужденный номер такой то ебёт осужденную номер…
- Да! Да! ДА! – никогда не знаешь, когда пригодится бесполезная (на первый взгляд) информация. Оказывается, даже про лагеря читал не зря.
После такого оригинального поклонения творчеству нобелевского лауреата Ирина долго на спине лежать не могла – через кофточку нахватала заноз от деревянных досок, по которым елозила.
- Почему сразу не сказала?
- И ты бы прервался?
Встречались мы около месяца - потом судья уехала в отпуск, в жаркие страны, а я закрутил очередной роман. И больше с Ириной Батьковной мы не пересекались.