Аморальная история.
Ну, первым делом — предупреждаю: сказания дедушки Ашнина длинные, нудные и поучительные.
Фольклор не терпит торопливости, уж извините великодушно...
Вторая половина 90ых , я медленно, но верно продвигаюсь к заветной цели : закончить тренировочную программу и стать полноправным анестезиологом.
Сразу скажу: удалось, более того — я остался там же работать инструктором, моя карьера сложилась достаточно успешно.
Был, однако, один момент в моей жизни, когда всё это я мог разрушить, собственноручно, как говорится — кстати, неточно говорится, ибо не только руки — многие органы тела и все, без исключения, конечности принимали участие в этом акте саморазрушения .
Начнём, пожалуй, с очень необычного места моей работы — и госпиталь и университет и сам городок принадлежали адвентистам седьмого дня...
Всего милях в 70 от Содома и Гоморры, Лос-Анджелеса — располагался оазис вдумчивой религиозной жизни, где всё было по понятиям, правильно и размеренно.
Так, например, городская почта НЕ работала после обеда пятницы и всю субботу, зато была открыта в воскресенье!
Единственная такая почта на все США, сдаётся.
Традиционно резиденты сдают экзамены по субботам — мы сдавали их в пятницу, не нарушая шабата.
Диетические ограничения распространялись на весь город :
ни в городе ни в университете мясное и рыбное не имело право на существование, просто не завозили.
Не говоря уже про табак, кофе и алкоголь...
Отвлекусь — именно такой своеобразный подход и вывел Лома Линду в первую пятёрку мест на планете с наибольшим числом долгожителей.
Никакой дискриминации при приёме в резидентуру я не ощутил, меня - еврея, приняли без проблем, прекрасно понимая, что если пациент захочет помолиться с медперсоналом, скажем, перед операцией, то мне надо будет помочь, религию и молитвы я не знал. И я много раз обращался за помощью и ни разу никто не отказался заменить меня...
Хорошее, доброе место, что необычно для больших университетских госпиталей, торопливых и хамоватых...
Секрет этого необычного госпиталя был прост: медперсонал следовал определённому кодексу поведения, строго.
Форма одежды, стрижка, запрет на маникюры и косметику, подобающее христианское поведение — без хамства и ругани, участливое отношение к больным и коллегам — всё это и многое другое входило в « Кодекс поведения», который ты был обязан прочитать и подписать.
И, главное — следовать.
Это, пожалуй, единственное место, где даже хирурги даже в операционной даже в самых отчаянных ситуациях — не матерились!! От слова — совсем.
Было, правда, пару нарушителей — но после беседы с заведующим кафедрой желание ругаться у них сняло как рукой!!
Также очень не поощрялись половая распущенность и внебрачные связи семейных людей, в отставку могли отправить профессора мирового масштаба за аморальность.
Короче говоря — это были трезвые, глубоко религиозные люди с принципами и понятиями.
И я старался быть подобающим резидентом, что мне удавалось неплохо, большую часть времени...
Ругаться, правда, я не перестал — но мат там никто не понимал, да и обращён он был большей частью на себя, за косяки в этой очень непростой и шустрой специальности.
А вот за всякими приятными непотребствами приходилось ездить в Лос-Анджелес, в легендарную «Русскую рулетку», которой, увы, больше нет.
Первый по-настоящему роскошный русский ресторан, расположенный в центре очень престижного района, он как магнитом притягивал пёструю смесь эмигрантов из СССР и «новых русских», появившихся в больших количествах году эдак в 95-96.
Было весело: ресторан, бар, сигарный салон, танцплощадка, живая привычная кабацкая музыка.
Но главное — там можно было познакомиться с женщиной...
И выпить с ней.
И потанцевать.
И, если повезёт — то и пообщаться на гормональном уровне.
Не торопитесь кинуть в меня камень, попытайтесь понять: резиденты работают очень тяжело и много, развлечений у них немного, свободного времени — пару выходных в месяц...
Умножьте тяжёлый, зачастую многочасовой, монотонный марафон операционных на монастырскую суровость нравов моего госпиталя — и вы, возможно, поймёте и простите мои грехи молодости.
Но не всё коту масленица... вот какая конфузия произошла в результате одной из моих гулянок.
Всё складывалось как нельзя лучше: закончил дежурить, в душ, бриться, одеваться и в «Рулетку», тусуюсь, знакомлюсь со стройной высокой женщиной, из новой волны, слово за слово, потанцевали, выпили, поехали на океан? — поехали!!
Бартендер пытливо проверяет мою степень трезвости и вынимает из ведра мои ключи от машины.
К океану!!
Океан сильно способствует обольщению: свежий ветер, звёзды, плеск волн, влюблённые целуются, пальмы раскачиваются на ветру...
Рядовой медицины на короткой побывке, я быстро поддаюсь очарованию девушки, да и она настроена решительно, я бы даже сказал — целеустремлённо.
Именно поэтому мы не в силах добраться до отеля, начинаем праздновать молодость прямо в машине, стёкла быстро запотевают, машина начинает танцевать на месте...
Вся эта благодать заканчивается довольно необычно — сильно постучали в стекло, требовательно.
Опускаю стекло, выглядываю: стучали рукояткой полицейской дубинки, очень не слабый мужик в форме, с другой стороны — его напарник с рукой на кобуре, выглядят хмуро...
«Из машины — на выход!»
Делать нечего, вылезаю и привожу себя в порядок, по возможности.
Но я их интересую мало, они настойчиво пытаются выяснить у моей подруги степень добровольности участия в самом старом спектакле мира...
То ли от непонимания ситуации, то ли от плохого знания языка — выяснение не получается, девушка хихикает, из машины вылезать отказывается, что, наверно, правильно — чего копов смущать женскими прелестями!
На моё предложение помочь с переводом они отреагировали очень недружелюбно: мне было велено помолчать и не мешать расследованию.
Более того, напарник отвёл меня за полицейскую машину, так что видеть и слышать я уже ничего не мог.
Стою и думаю: пиздец котёнку, довыёживался, погонят тебя из стройных рядов медицинского спецназа за аморальное поведение, недостойное звания старшего резидента Лома Линды!
Выведут на центральный плац кампуса, сломают над головой эмблему медицины — змею над чашей— и, обваляв в дёгте и перьях, выгонят за пределы этого высоконравственного места!
Да и эмиграционные документики у тебя хлипкие, так что можно и со страной попрощаться, и с родными...
Все эти кошмары кончились через минут пять, девчонка, молодец, собралась, вспомнила слово « бойфренд», на вопрос о насилии она насмешливо осведомилась — не её ли в нём обвиняют?
Отпустили, предварительно объяснив: запотевшие стёкла привлекают внимания, случаи насилия имеют место быть, хотите заниматься любовью — идите в отель или мотель...
«Отличная идея!» сказал я и мы свалили с места преступления, в отель, от греха подальше.
Или, наоборот — поближе, вы уж сами решайте...(с)Michael Ashnin