Юмористические истории

Сегодня был в офисе. Общались с техническим директором, сначала поздравляшки по поводу дня рождения, с бутылкой коньяка в красивой коробке, потом рабочие моменты. В конце разговора он ехидно поинтересовался, хватило ли мне денег на носки.
Предыстория:
Я в феврале был в командировке в Кыштыме, уже заканчивал работу, он позвонил и попросил помочь ребятам в Кургане, что тебе там, 300 километров на такси и на неделю-две задержаться. Я возразил, что рассчитывал на 10 дней, у меня трусов-носков-футболок не хватит, а стирать в гостинице не буду. На что последовал шикарный ответ:
- Яковлич, я тебе сейчас выписываю премию в 20 тысяч, завтра будет на карте. Ты всё грязное исподнее выбрасываешь, покупаешь себе новое бельё и не ебёшь мне мозг.

Сегодня студент завалился на вопросе про цвет учебника. А я думала, это анекдот...

Сижу дома, муж на работе. Стук в дверь. Открываю, а там барышня какая-то стоит. Здороваюсь, а она говорит, что у нее с моим мужем любовь, а я им мешаю. Я охуела... говорю: "Ты подожди, милая, я быстренько его вещи соберу", — а она убежала. Вернись, глупая! Так дела не делаются!

Детям 8 лет. Всегда летали везде Аэрофлотом, соответственно, всегда в самолёте кормят и дают детям "чемоданчик развлечений".
В этот раз летим другой авиакомпанией.
Предупреждаю детей - мол, ничего давать не будут: ни еды, ни рисовашек.
Дети очень долго не могли понять, как такое может быть.
Наконец дочь спросила:
- А они самолет не уронят?
- Почему они должны самолет уронить?
- Ну а что? Подозрительные какие-то: ничего не дают. Может, и летать не умеют.

Горбачевская эра настигла моего тестя Пиманыча, когда работал водителем на "Мазе". Близился очередной ТО, пройти который на сухую было проблематично. В слесаря обычно попадали лишенные прав за пьянку шофера и подобралась та еще компания. Без поллитра и не подходи, затянут ремонт на неделю. А тут и водка подорожала, и пошли перебои с нею.
Пиманыч особо не расстроился, испросил у тещи разрешения на выгон самогона и деньги на сахар. И пока уговаривал ее и торговался, то и сахарный песок исчез с прилавков. Озадаченный он шел из магазина по нашему предместью, бывшей Иерусалимке. Бесполезные рубли были зажаты в потной руке, его трясло. По дороге встретился знакомый латгалец. Они остановились, громко поругали власть и тесть поделился проблемой.
-А ты, Пиманыч гони из гороха!
Пиманыч заинтересовался и записал народный рецепт латгальского напитка. Горох еще был в гастрономе в ассортименте и денег хватило на мешок. Через некоторое время в спальне у печной трубы стояли бутыли с раздутыми в приветствии резиновыми перчатками. Выходилось как раз к ТО.
-Ну что, Пиманыч, принес?- поинтересовались слесаря.
-Принес! Своя, родниковая. Вот еще хозяйка дала свежих огурцов на закуску.
Слесаря оживились, раздвинули болты и шайбы лежавшие на верстаке, постелили газету. Пиманыч хряпнул стаканчик за компанию:
-Ну все, ребятки, я побежал.
Ребятки ухайдохали бутыль родниковой, закусили огурцами и полезли в смотровые ямы. Первым юркнул тощий Юрка, за ним солидный животастый Федор. Юрка однако при спуске ощутил позывы в прямой кишке. Настрожился и начал выбираться по скользким кафельным ступеням, спотыкнулся вылезая и вдруг стал рвать на себе комбинезон, приняв направление на сортир. Слесарные комбинезоны тогда представляли из себя что-то среднее между костюмом и смирительной рубашкой. Верхняя и нижняя часть были сшиты и подпоясывались кушаком на узел, а спереди был разрез на пуговицах. От волнения Юрка затянул узел на кушаке и никак не мог избавиться от одеяния. В пяти метрах от заветных дверей стало уже поздно.
-Пиманыч, родниковая!!! Убил бы!- пришло к нему озарение.
В подтверждение его клятвы из соседней ямы раздалась шестая фуга Баха, громогласно исполненная задницей Федора. Остальные собутыльники тревожно переглянулись. Самый ушлый рванул в сортир, где запершись на крючок надолго уселся на генуэзской чаше под антикварным чугунным бачком "The Best Niagara". Другие кинулись к пожарному водоему, где можно было укрыться в зарослях бурьяна. Туда же поперся и Юрка отмачивать свой комбинезон.
Через неделю я встретил друга из автоколонны Пиманыча:
-Ты знаешь какую диверсию устроил твой тесть на день рождения Горбачева? Как только КГБ не загребло?
Мы поржали.

Снимал я когда-то маленькую квартирку в пятиэтажке. Ну как маленькую. Сейчас бы "это" назвали студией. 18 метров на всё. С отдельной кухней и совмещённым санузлом... Так, в качестве предисловия.

Спим с супругой, час ночи. И тут под окном начинается нытьё "за жизнь". Пять минут, 15, полчаса, час...
Какой-то пацан, вчерашний школьник, судя по описываемым проблемам, ныл двум сверстницам про то, что "девки не дают, учиться в шараге тяжко, мамка денег мало даёт и блаблабла". Время от времени девки невпопад ржали и звякали стеклотарой, что по бОльшей части и разбудило.
Подхожу к окну, смотрю, что и в доме напротив (а там между домами метров 15-20 было) уже окна зажигаются. Хотя, обычно, тьма тьмущая в два часа ночи-то посреди недели. Понимаю, что такие нытики могут часов до 4х точно трындеть под окном. А что? Удобно же. Скамеечка есть, аудитория есть, лето, тепло, темно, выпивка. Ему ж не надо на работу через 5 часов вставать. Открыл я окошко и на всю улицу озвучил факт данной ситуации:
"Пацан! Да обоим домам наср*ать на твои проблемы, даже девкам твоим! Завали уже!"
Девки заржали и даже пару раз хлопнули в ладоши, он попытался что-то вякнуть, но они его заткнули подведя итог монолога:
"Вали спать уже домой."
И улица погрузилась в тишину. Свет в большинстве окон погас и тьма окутала ночную улицу снова.

PS аж интересно, до чего тут докопаются местные моралфаги и что сумеют перекрутить извратив смысл рассказа.

Как рождаются эвфемизмы

Однажды судьба занесла меня на пару недель в очень маленькое, но уважаемое учебное заведеньице. Работали там одни женщины, и каждая из них была по-своему прекрасна. Ухоженные, от макушки до мизинчиков на ногах (было жаркое лето, и все носили босоножки), доброжелательные, улыбчивые. Вот оно, счастье)

Моя будущая руководительница выделила мне кабинет и сказала, что он полностью в моём распоряжении. Что я могу делать там, что хочу. И кабинет мой, и только мой, и компьютер мой. Я почувствовала себя, как князь Киевский: «И конь мой, и казна моя; и казна моя, и конь мой, и всё моё!»
Десктоп был мною тут же почищен, огромный постер с изображением какого-то города, то ли Рима, то ли Барселоны, я не обратила внимания, перевешен, а потом я перевернула столы, чтобы подкрутить ножки. Тут дамы, наблюдавшие за моими действиями через стеклянную стену, ворвались в стеклянную дверь и с ужасом спросили, чем я тут занимаюсь. – Столы выравниваю заподлицо. – Это как? Тут они увидели десктоп, на лицах появилась обеспокоенность, и мне было сказано, что там будет лежать моя рабочая папка, и когда я ее открою, там будут все ссылки на все материалы, которые мне нужны, и я сказала, спасибо, не надо, но не угадала со своим личным мнением.

Первые пару дней было еще ничего. Прихожу. Постер перевешен обратно. Оказалось, что это Барселона. Десктоп оказался опять заваленным чужими папками. Моя действительно пряталась где-то в этой мешанине. И там было много, много, много ссылок. Но! Ни одна ссылка не работала. Что ж, чукча хитрый, и чукча всегда имеет бэкап в виде флешки. Знаем мы этих, с красивыми прическами и в модной одежде.
Как-то, уходя, я выключила свет в кабинете. Тут же ворвалась дама из соседнего и попросила включить все обратно, потому что свет пропал и у нее, тоже. Как выяснилось, перепланировка в помещении была выполнена без учета разводки электропроводки, и однажды вечером, когда я уходила последней и выключала везде свет, было целым приключением найти нужный выключатель: в одном кабинете выключатель был от туалета, в другом от коридора, в коридоре от кабинета, и так далее.

А потом однажды я пришла работать, а мой кабинет оказался занят. Совсем, полностью, окончательно. И не собирался освобождаться в ближайшее время. Секретарь-делопроизводитель-менеджер на мой обиженный вопрос, а куда же мне идти, хлопнула длинными ресницами и ответила, Идите в Париж. – Далековато от дома, -- ответила я, и мы обе не поняли друг друга.

Окааааазывается, каждый кабинет имел своё собственное название, что для меня было совершенно неочевидно, потому что снаружи на них надписей никаких не было, а внутри висели постеры с изображениями улиц разных городов мира.

В общем, если раньше мои подружки, которым я пыталась рассказать, как бросить курить, отвечали мне грубо, чем вызывали во мне чувство огорчения и внутреннего протеста, то теперь я их научила вежливости. Теперь они от души говорят, — Соня, иди в Париж! И красиво выпускают из себя струйку пара.