На дворе 1986 год. Киностудия имени Александра Довженко снимает новую картину на Чёрном море. По сюжету фильма корабль с главными героями в кадре должен пройти мимо морской мины. За помощью обращаются к Военно-Морскому флоту. Руководство присылает на съёмочную площадку для взаимодействия и консультации мичмана вместе с миной на тележке. Режиссёр подходит к мичману и спрашивает:
- Послушайте, уважаемый, а можно будет вон там мину морскую поставить?
Мичман отвечает:
- Можно, конечно.
Режиссёр продолжает:
- А можно будет мимо мины проплыть в кадре?
А мичман ему в ответ:
- Можно и проплыть.
Руководитель съёмочной площадки развивает идею:
- А можно будет так проплыть, чтобы вот у самой-самой мины пройти так, чтобы корабль буквально подвинул её бортом в сторону?
- Нет, нельзя, - отвечает мичман.
Режиссёр на это с недоумением:
- Но почему?!
А мичман:
- Ебанёт. Мина настоящая.
Одуванчик. Воспетое классиками растение. В английском dandelion. В итальянском, dente de lione, «зуб льва».
Во французском: piss-en-lit, «нассы-в-кровать». Дело в том, что отвар одуванчика тараксикума и вправду обладает крайне полезным… в некоторых ситуациях… мочегонным действием. Всегда любил французов за отсутствие сантиментов там, где они нужны, и их чрезмерное присутствие во всех остальных ситуациях.
Но отвлечемся от гербалогии и фармакологии. Жил-был такой замечательный, слегка наивный, во многом оставшийся ребенком писатель, Рэй Бредбери. И написал он такой рассказ: «Одуванчиковое вино», буквально Dandelion Wine. С содроганием сердца шел я читать его перевод на францзуский. «Неужели?..», думал я.
Увы, нет. Не «Вино нассы-в-кровать». Всего лишь Le Vin de l'été — Summertime Wine, «Летнее вино».
Посетила сегодня экзамен по карате своей дочери и была потрясена этим зрелищем по многим причинам.
Во-первых, поведение сдающих экзамены подростков. Эти юноши и девушки были настолько любезны и вежливы друг с другом, насколько это вообще может быть возможно, и сам экзамен напоминал Марлезонский балет времен Луи 14 в лучшие времена, только на тему карате.
Выглядело это в спарринге примерно так :"Ой, я тебе сейчас по почкам врежу, извини, конечно. Ой, ты упала, прости великодушно"- а ей в ответ :"А я тебе сейчас коленом в солнечное сплетение заеду, уж не взыщи. Ах, ты тоже упала, сейчас я тебе помогу подняться". Все это, конечно, понарошку, кулаки и ноги не долетали до смертельных точек в считанных миллиметрах, но все равно выглядело это взаимное извинение на фоне смертельного, по замыслу, спорта, немного странно. Такое было впечатление, что вся группа была набрана из интеллигентных ботаников, которых отчаявшиеся родители отправили набираться в будо уму-разуму в смысле самозащиты, точно также , как и я свое чадо в свое время.
И толькo одна юная девушка лет 15 заметно отличалась от них от всех. Она никого не предупреждала и не извинялась, она наносила удары молча, сосредотoченно, и очень точно, хотя у нее был всего лишь оранжевый пояс.И она всегда сама вызывалась вступить в спарринг с единственным подростком группы, у которого был зеленый пояс, и лупила его бережно,но не делая скидок на возраст. Ее темные глаза были мрачны и сосредоточенны на цели, черные брови сердито сдвинуты. Когда впоследствии оказалось, что этот мальчик- ее единственный младший брат , я как-то даже и не удивилась. Они, наверное, сызмальства дрались, судя по тому, как грамотно ее младший брат укладывался на пол при ее особенно точных ударах.
Сенсей пытался сделать молодежи внушение по поводу их сугубой вежливости : " Дорогие мои, сейчас наступает очередь раздела ки-ай. Кто помнит, что такое ки-ай и для чего оно нужно?"- в ответ лес рук завзятых отличников- "Это крик, чтобы противника запугать!"- "Правильно! Дорогие юноши и девушки, покажите свою агрессивность, хватит извиняться, это боевой спорт, это карате, а не гимнастика!"
Дети показали, как умели. Там кого-то даже уронили. И родители зааплодировали, восхищенные внезапно проявившейся и давно чаянной ассертивностью их детей.
Экзамен сдали все, кто на голубой пояс, кто на коричневый. При вручении дипломов и поясов случился казус- одна девочка сделала перед сенсеем нечто вроде книксена в благодарность- не иначе, в католической школе дите училось. Сенсей, будучи не лыком шит, исполнил реверанс в ответ, а после куда-то удалился.
Вернулся с довольно запыленным кубком, и произнес речь:"По традиции этого будо, я обязан вручить этот кубок лучшему ученику, и не обязательно это ученик, который наиболее точно выпоняет движения и который всегда побеждает противника. А потому вручаю я его Саскии, которая, хотя и недавно к нам присоединилась и не вполне отточила технику, но совершенно поняла и усвоила дух карате и имеет взгляд будо, настроение будо, дух будо "-и вручает кубок мрачной сосредоточенной девочке с младшим братом. Все были согласны, никто не протестовал.
Потому что, подписываясь на боевой спорт, не надо размениваться на книксены. И это не только карате касается.
Шестой американский президент, Джон Куинси Адамс (1825-1829), людей совершенно не боялся. Настолько, что регулярно купался нагишом в реке Потомак, на берегах которой стоит столица США. Правда, предпочитал делать это в одиночестве, ранним утром, но привычка Адамса не была секретом для его соотечественников.
Ею, например, воспользовалась журналистка Энн Ройал: она подкараулила президента, дождалась, когда он разделся и погрузился в воду, а затем уселась на его одежду и заявила, что уйдёт только в том случае, если Адамс согласится на интервью. И добилась своего! Опубликованная беседа стала первым в истории интервью, данным президентом США женщине-журналистке.