Сижу одна в парке на скамеечке, никого не трогаю, отдыхаю, наслаждаюсь свободой и тишиной. Подходит какой-то мужичок и садится рядом. Я его спрашиваю:
– Деньги принёс?
Видели бы вы, как он рванул.
Некоторое количество лет назад судьба занесла меня с делегацией иностранных гостей на родину выдающегося русского писателя, Соломона Марковича Шлема. После скучных деловых процедур гости наскоро не впечатлились рестораном «Петровский причал» и на следующее утро были готовы к продолжению культурной программы.
Поглазев на Воскресенский войсковой собор, с удивлением послушав рассказ экскурсовода о загадочной русской реке Дон, что могла весной разливаться аж до вторых этажей станичников, мы по протоколу должны были отправиться играть в гольф. Вот только, не снижая скорости, промчались мимо клуба дальше.
- Владимир Леонидович, да мы никак увеселительное место проехали, - сказал я директору принимавшего нас завода.
- Гольф - бусурманская игра, - ответил директор и отпил из фляжки добрый глоток виски времен развала Союза. - А вы на русской земле, на ростовской. На казачьей. К лошадям поедем!
К счастью, до лошадей было недалеко. Правда их было девять, нас - восемнадцать. Решили разделиться на две группы, и пока одни отправились в неспешную прогулку вдоль речки, другие оккупировали местную харчевню. До этого дня я на лошади сидел всего один раз, когда в пятилетнем возрасте меня провели верхом по городскому парку, и эта неопытность страшно не нравилось моему коню. В конце концов, устав бороться со скотиной, на обратной дороге я отпустил поводья, и вместе с одной кобылой мы оторвались от основного пелотона.
В этот момент в небе буревестником парил дельталет, в котором сидел один недалекий папаша с ребенком. Увидев внизу мирно бредущую пару лошадей, он спикировал вниз и пронесся на бреющем полете мимо, чтобы дитя могло их рассмотреть. Но дитя не рассмотрело, и двухтактный «мессершмидт», заложив вираж, пошел на второй заход. Самым эффектным получился третий: лошади, наконец, понесли.
Наверно, генетическая память существует. Или ноосфера Вернадского. Или все вместе. После первых метров галопа я неожиданно для себя встал в стременах, согнув колени и прижавшись к холке. Впереди мчалась кобыла, скинувшая седока. Свистел ветер в ушах. Мой конь скорее с удовольствием, чем со страхом несся по полю, не обращая внимания на регулярные призывы: "Стой, блядь!"
Через какое-то время, почувствовав, что конь начинает замедляться и стал слушаться повода, я направил его в сторону кобылы, которая уже почти остановилась и теперь думала, чем ей заняться дальше. Не знаю, каким образом, но мне удалось ее поймать и привязать поводья к своему седлу.
Обратно шли шагом и молча. Лошади виновато пряли ушами. Я пытался свистеть главную тему из «На несколько долларов больше». Получалось не очень. Периодически все трое вздыхали. Минут через 20 мы подъехали к ферме, на которой, кроме старого конюха, не было ни души. Наш эффектный выезд не остался не замеченным. Когда остальная группа вернулась, директор и все инструкторы мгновенно растворились в воздухе. После тщетных попыток их найти вся делегация расселась по минивэнам и ждала только меня.
- Казак! - с уважением произнес конюх, приняв у меня поводья.
И порывшись в карманах, достал и протянул мне бутылку. Сделав глоток, я ощутил знакомый с юности вкус яблочного самогона.
На обратном пути в Ростов мы с директором, по очереди прикладываясь к его фляжке, фальшиво тянули «Уста-а-алость забыта, колы-ы-шется чад!», чем весьма веселили иностранцев.
По молодости ( дурочка молодая) , пошла выгуливать собаку соседа. У хозяина в спину « стрельнуло»
Это был чёрный русский терьер.
Таскал он меня от одной пивнушки к другой. Притащит, и сидит.
Смотрю— а его узнают, и меня посетители пытаются угостить.
Оказалось, сосед—хозяин пивнушек.
Хорошо, что пиво терпеть не могу, собаку вернула соседу.
Послать донат автору/рассказчику