Несмешные истории

Она забегала в горящий дом 5 раз, чтобы спасти своих котят и вынести каждого

Мир узнал о материнском подвиге Скарлетт в далёком 1996 году. Эта кошка жила бы и дальше размеренной и привычной ей жизнью в одном из гаражей Бруклина, пока в ночь на 30 марта кто-то не поджёг этот старый гараж.

Пожарные, которые оперативно прибыли на вызов, обратили внимание, что в горящее строение раз за разом вбегает и выбегает кошка – каждый раз таща в зубах котёнка примерно месячного возраста. Притом кошка-камикадзе в руки не давалась, рвалась в огонь снова и снова, после того, как относила очередного малыша в безопасное место.

Так выглядела Скарлетт сразу после пожара, в начале лечения.

У кошки были обожжены уши и усы, обуглились подушечки лап, помутнела роговица глаз – но она кидалась в огонь пять раз подряд, пока последний, пятый котёнок не оказался в безопасности. И поступить как-то иначе не могла – в зубах умещался только один. Вынеся последнего, уже ничего не видя, она на ощупь убедилась, что все пятеро спасены (ткнувшись в каждого мордочкой) – и только после этого упала, потеряв сознание. Потрясённые такой самоотверженностью кошки пожарные оперативно отвезли кошку в ветклинику, где её спасли и выходили.

Газета New York Post разметила на своих страницах развёрнутый репортаж об этом событии, что стало причиной широкой общественной компании по сбору средств на лечение мамы-героини. Кстати, котят пристроили очень быстро. А Скарлетт после всех лечебных процедур забрала к себе домой женщина по имени Карен Веллен, которая сказала в интервью представителям Лиги защиты животных, что будет заботиться о ней, как о родном ребёнке.

И слово своё сдержала – кошка прожила у женщины ещё целых 13 лет, больше не зная никаких забот и опасностей, только вздрагивая иногда во сне от пережитого. А по результатам читательских опросов Скарлетт была признана «Кошкой века».

Из сети

Генератор смысла

У деда была особая привычка смеяться глазами. Не громко, не издевательски — просто уголки глаз едва заметно подрагивали, морщинки собирались лучиками, и ты сразу понимал: сейчас прилетит фраза, от которой сначала опешишь, а потом будешь неделю переваривать. Михаил Семёнович — потомственный электрик. В нашем городке не было подстанции, которую бы он не знал наизусть. Даже когда в девяностые его отправили на пенсию, соседи всё равно звонили ему при малейших проблемах с проводкой.

— Семёныч, опять пробки выбивает! — Семёныч, люстра мигает, как в дискотеке!

И дед шёл, брал свой потрёпанный чемоданчик с инструментами и чинил. Иногда брал меня с собой, и я подавал ему отвёртки, зажимы, изоленту.

— Учись, Андрюха, — говорил он, — электричество — штука честная. Если есть источник и цепь целая — всё работает. Нет одного — хоть золотыми проводами обвешайся, лампочка не загорится.

Однажды летом, когда мне было лет пятнадцать, мы сидели на веранде. Я листал какой-то умный журнал, а дед возился со старым приёмником. Внезапно он отложил отвёртку и сказал:

— Знаешь, я всю жизнь был дурак. Только сейчас понимаю.

Я аж поперхнулся компотом:

— Ты? Дурак? Да тебя весь город самым умным считает!

— В том-то и дело, — он хмыкнул. — Помнишь, я рассказывал, как в семидесятых на курсах повышения квалификации нам лектор по марксизму заливал?

Я кивнул. Эту историю дед рассказывал не раз. Как важный лектор в костюме вещал: "Товарищи инженеры! Наш предмет — основополагающий. Без него все ваши технические знания не имеют смысла". А дед тогда встал и спросил: "А если у нас все остальные знания имеют практический смысл, а ваш предмет — нет, турбины от этого крутиться перестанут?"

— Так вот, — продолжил дед, крутя в руках радиолампу, — я тогда думал, что умнее всех. Смеялся над ними. А сейчас понимаю: они хотя бы верили во что-то. В светлое будущее, в коммунизм, в прогресс человечества. У них был генератор, понимаешь? А я был как электрик, который гордится идеальной проводкой в доме без электростанции.

Я не очень понял тогда, к чему он клонит. Дед увидел моё недоумение и продолжил:

— Понимаешь, внучок, жизнь — она как электрическая цепь. Логика, планы, расчёты — это провода. Хорошие, правильные провода. Но провода сами по себе — просто металл. Им нужен источник тока. Генератор. А генератор — это вера во что-то, что дает всему смысл. И главное — понимание, во что и зачем ты веришь. Иначе в голове — сплошное короткое замыкание.

На следующий день мы поехали на рыбалку. На берегу встретили соседа дяди Колю — профессора из областного центра. Он был в городе проездом, навещал родственников. Дядя Коля, узнав деда, обрадовался и пригласил нас к своему костру на уху.

За едой разговорились. Профессор долго и витиевато рассуждал о современных концепциях мироздания, о том, что мораль — это социальный конструкт, любовь — химическая реакция, а совесть — продукт воспитания. Говорил он красиво, со знанием дела.

— Вы понимаете, — вещал профессор, вытирая очки платочком, — современный человек должен опираться только на доказанные факты и логические построения. Всё остальное — предрассудки.

Я смотрел на деда. Он молча ел уху, но я заметил, как уголки его глаз начали подрагивать. Когда профессор закончил свою тираду, дед отложил ложку и спросил:

— А зачем?

— Что "зачем"? — не понял профессор.

— Зачем современный человек должен опираться только на доказанные факты?

— Чтобы не жить в иллюзиях, конечно! — удивился профессор.

— А зачем не жить в иллюзиях?

— Чтобы... чтобы видеть мир таким, какой он есть!

— А зачем его видеть таким, какой он есть?

После пятого "зачем" профессор замолчал, потом нервно рассмеялся:

— Вы что, в философские игры играете?

— Нет, — спокойно ответил дед. — Просто проверяю, куда ведут ваши провода. Похоже, в никуда.

По дороге домой я спросил деда:

— А твои провода куда ведут?

— Я электрик, Андрюша, — усмехнулся он. — Я точно знаю, что провода сами никуда не ведут. Важно, к какому генератору они подключены.

Прошло пятнадцать лет. Дед давно умер. Я стал инженером, как и мечтал, только не электриком, а программистом. Вчера на корпоративе наш начальник, разгорячённый успехом нового проекта и коньяком, рассуждал о том, что мы все работаем ради самореализации и хороших денег.

— Мы — лучшие! — повторял он. — Мы починили то, что никто не мог починить!

Я вспомнил деда. И вдруг почувствовал, как уголки моих глаз начинают подрагивать.

Наш начальник и правда починил проводку. Наладил все связи, выстроил идеальные логические цепочки бизнес-процессов. Но он так и не задался вопросом: а для чего всё это? Куда ведут эти безупречные провода?

Я поднял бокал и тихо сказал:

— За генераторы энергии.

— За что? — не понял начальник.

— За то, что даёт смысл всей нашей "проводке", — улыбнулся я. — Дед бы понял.

Никто не понял моего тоста. Но это не страшно. Важно, что я наконец-то понял деда. И когда мой пятилетний сын Мишка спрашивает меня: "А почему солнце светит?", а потом: "А почему атомы так устроены?", а потом: "А почему вообще всё есть, а не нет?" — я не отмахиваюсь от этих детских "почему". Я знаю, что он ищет генератор. И надеюсь, что найдёт.

А деда я вспоминаю часто. И иногда мне кажется, что его глаза смеются где-то совсем рядом.

Давно хотел поделиться одной историей, а, главное, впечатлением от неё. Видел я её не лично, а в документальном кино, но именно в этом и есть моя тема. Но сначала сюжет. Это был фильм про Антарктику. Не помню уже, Discovery или National Geographic, но съёмки были совершенно фантастическими, — касатки гонятся за пингвином, кит всплывает из глубины по спирали, загоняя креветок в центр этой спирали, — в общем, нечто.
Но один сюжет меня просто убил. Некая птица (олуш, гагара или ещё кто-то типа того) построила гнездо для птенца. В Антарктиде! Лучше места не нашла. Гнездо из камней (там других стройматериалов вообще нет), выглядит, как каменная чаша Данилы Мастера, — примерно полметра над уровнем земли. Сверху углубление, в нём птенец и сидит, а мама ему еду носит. Всё бы ничего, но это место, — самое ветряное на земле. А птенец видно высунулся посмотреть, как и что, его и выдуло. Он шлёпнулся рядом с гнездом, пытается залезть, а там уклон отрицательный, а за камни цепляться этого птенца ещё не учили.
Тут прилетает мама со шпротиной в клюве. Кажется, всё просто: бросай рыбу, помогай сыну.
Так ведь нет!!! Природа так устроила, что птица эта своего собственного птенчика за пределами гнезда вообще не видит. То есть пока в гнезде — сын, а за пределами — никто. В принципе, я такую позицию приветствую, если сын совершеннолетний, и давно пора ему на собственный кошт переходить. Хотя неужели откажете детёночке в пособии, если он не вписался в жизненные реалии?
Однако же тут совсем другой случай.
Вот представьте, как это выглядит: птенец карабкается из последних сил, падает, опять карабкается, потому что понимает, что без гнезда и еды, при антарктических температурах, ему срок жизни отмерен мизерный. И он лезет из последних сил!!! А мамаша сидит с рыбой в зубах и тупо на это смотрит, без каких-либо эмоций на лице.
Смотреть на это было невыносимо, честное слово!
Слава Богу, всё кончилось хэппи ендом: в какой-то момент птенец невероятным усилием воли зацепился за нужный камень, подтянулся и плюхнулся на дно своего уютного гнёздышка. Мамаша тут же ожила, включила стандартную программу, пихнула кильку в клюв своего чада и радостно полетела за следующей. Все участника события, похоже, тут же про него забыли.
А я вот до сих пор думаю.
Про него.
Про оператора, который это всё снимал. Я понимаю, он суперпрофессионал, таких, может, на всей планете десять штук.
Но какая же он сволочь! Как можно было хладнокровно снимать мучения этого птенца, когда можно было просто его подсадить, и дело с концом? Конечно, кино сильно пострадало бы…
В общем, не знаю, как вы, а я каналы о дикой природе никогда не включаю. Нервы, знаете ли, не те….

Bсе генералы и высокопоставленные ученые Ирана максимально следили за своей безопасностью: например, они вообще не использовали телефоны или какие-либо иные средства связи.
Но у них было большое количество охраны, причем чем важнее персона, тем больше охраны.
Охрана не существует сама по себе: для нее нужна система и инфраструктура, у охранников есть семьи, они где-то едят, а также пользуются гаджетами и в целом меньше переживают за свою личную безопасность, так как думают, что не являются целью.
Это делало их слабым звеном, через которое израильская разведка следила за иранскими топами — как учеными, так и ключевыми генералами.
Причем чем больше высший руководитель Ирана Али Хаменеи переживал за безопасность этих лиц, тем больше он назначал им охраны и тем самым делал их еще более видимыми.
Парадокс: чем больше охраны, тем уязвимее цель.

Фильмы ужасов лечат депрессию - чем страшнее, тем быстрее уходят негативные мысли и тревога, выяснили ученые.
Тоже мне открытие! Я уже сколько лет после наших новостей на ночь ужастики смотрю. Очень успокаивает!

На фото - Альфред Хичкок, 1957 г.

Таинственная страсть. Василий Аксёнов и Майя Кармен

Настоящая любовь сделала из пижона и бабника примерного мужа, удивив всех его друзей.

«У красавицы Майи был тогда типаж Мэрилин Монро... Того знаменитого кадра, где ветер из подземной вентиляции ей подол платья задирает. И Вася был весь джинсовый, супермодный...

Это было явление такой прелестной пары, которая вполне конкурировала с окружающим как бы европейским пейзажем», — вспоминают в своей совместной книге Евгений Попов и Александр Кабаков.

Майя Кармен, подруга Беллы Ахмадулиной, жена знаменитого кинодокументалиста Романа Кармена, героя Соцтруда и личного друга Брежнева...

Василий Аксенов, Вася, тоже был звездой. Все его читали, все о нем говорили, все хотели с ним дружить. И все откуда-то знали, как он выглядит, и безошибочно узнавали его в парне в потертых джинсах и джинсовой рубашке, с глазами джинсового цвета и с какими-то заграничными усами.

И все знали, что Аксенов женат. Его жена, Кира, выходила замуж за молодого и бедного доктора из захолустья – если бы она знала, что Аксенов вытянет свой «Звёздный билет» и станет первым писателем своего поколения!

Однажды, усталая от бесконечной возни с детьми, Кира приехала к мужу в Дом творчества. Туда же приехала Майя Кармен. Когда-то, за несколько лет до этого вечера в Доме творчества, Аксенов и Роман Кармен случайно оказались в одном поезде.

Аксенов был «под банкой», и спросил: «Говорят, у вас хорошенькая жена?» Кармен сухо ответил, что ему его жена нравится.

Статус: всё сложно

Аксенов увидел Майю и сразу понял, как всё в его жизни запутанно и сложно. Только что было просто и ясно, и вот – запуталось. Майя накрывала на стол, он отирался вокруг и бормотал о возникших сложностях, о том, что жена его завтра уезжает...

«И мы будем ближе друг к другу», — засмеялась Майя. Кира уехала, и у Аксенова началась главная любовь в его жизни.

— Все героини твоих романов, Васенька – это, на самом деле, одна и та же дама, — сказал однажды Аксенову Анатолий Гладилин.

Кто мог подумать, что эта «загородная интрижка» станет сильной любовью, которая с годами перерастет в духовную близость.

— Она меня знает как облупленного, я ее — меньше, но оба мы, особенно теперь, в старости, понимаем, на кого мы можем положиться, — скажет Аксенов в старости.

«Отдай Роме Майку!»

Майя прибегала к подругам в полном ужасе от ситуации. Ее муж был солидным, состоявшимся человеком, из самой верхушки советской творческой элиты. У нее было всё, о чем только могла мечтать советская женщина в 1970 году. Но ничего уже не имело значения.

Они с Аксеновым стали, не особо скрываясь, встречаться в Москве, вместе уезжать в путешествия по всей стране. Были трогательные тюльпаны в газетной обертке, долгие – на всю ночь – прогулки по самой кромке моря... Оба отдалялись от своих семей и все сильнее притягивались друг к другу.

«О наших похождениях знали все. Юлиан Семенов раз чуть меня не побил. Кричал: "Отдай Роме Майку!"» — вспоминал Аксенов.

Рома, Роман Кармен, делал вид, что ничего не замечает. Он недавно перенес инфаркт, и Майя берегла его, не разводилась, формально оставалась с больным пожилым мужем.

Жена Аксенова Кира тоже не была готова к разводу. Она любила мужа. Как раз в это время в СССР началась травля Аксенова, и Кира делала все, чтобы его защитить.

С каждым днем жизнь ее становилась все тревожнее: неизвестные прокалывали шины писательской «Волги», постоянно звонили какие-то хамы с оскорблениями... А друзья почти не звонили — все знали, что телефон Аксенова прослушивается.

Кира не выдерживала, звонила на Лубянку и кричала: «Как вы смеете выдавливать Васю его из страны? А еще говорите, что боретесь за кадры!»

Однажды в ответ на ее звонки приехала машина с психиатром и санитарами. Кира сказала, что прекрасно себя чувствует, но поняла – бороться бесполезно, это ничего не изменит.

Развод

Кира продолжала считать Аксенова своим мужем. Этот роман был у него далеко не первым, и он каждый раз возвращался к ней. Кира понимала, что в этот раз все по-другому, но сама уйти не могла. Нервничала, плакала, постоянно ждала обыска и жгла на кухне самиздат.

А когда дошло до развода, выступила на суде с такой речью, что их не развели, дали три месяца «на подумать». Но через две недели выдали заключение о разводе – те, кто принимал это решение, посчитали, что так Аксенов быстро женится на Майе и уедет (Роман Кармен к тому времени умер).

Травля Аксенова продолжалась, органы делали все, чтобы выдавить его из страны. Немногие отваживались его поддержать. Например, Окуджава, который отказался снять с песни «Исторический роман» посвящение Аксенову. Близкие друзья. И Майя.

Она вела себя так, как будто никогда не была женой героя Соцтруда, а всегда была любимой женщиной опального писателя. Аксенов заряжался мужеством от нее.

Свадьба на даче

Свадьбу сыграли в Переделкине. Свидетелями были Белла Ахмадулина и ее тогдашний муж Борис Мессерер.

Собралась толпа народу. Все как следует выпили, веселились, плясали, играли в футбол, праздновали торжество любви – ведь десять лет ребята прятались по чужим квартирам и гостиницам, теперь своим домом заживут.

Все гости в той или иной степени были в немилости у советской власти, для всех наступили сложные времена, всех откуда-то исключали...

Респектабельные советские писатели смотрели на эту «таинственную страсть» с недоумением и даже ужасом – как они могут веселиться? Что это за люди такие?
Пройдут годы. Книжки респектабельных переделкинских писателей сдадут, нечитанными, в макулатуру.

Имена гостей со свадьбы будут золотыми буквами вписаны в историю русской литературы. Но это было заслуженно, и, честно говоря, ожидаемо. Всех удивляло другое:

— Кто бы мог подумать, что такой стиляга и пижон, как Вася, станет примерным семьянином, опорой для Майи и ее семьи!

Автор: Лариса Хомайко

Из сети

Отказала в сексе — уходи из дома: мужик из ЯНАО составил семейную конституцию для своей жены, чтобы не разводиться

После 24 лет в браке с тотальным контролем и патриархальной шизой, женщина решила развестись, но муж не захотел ее отпускать — он составил «соглашение о примирении», в пунктах которого было:
• Все деньги передаются в безраздельное управление мужа
• Все траты свыше 5 000 рублей жена обязана согласовывать
• Все права на недвижимость оформляются на мужа, а все ипотечные кредиты переоформляются на жену
• Отказ в сексе недопустим, фразы «Помоги себе сам», «Вспомни как в армии», «Только не сегодня» — категорически запрещены
• Все сексуальные игрушки с электрическим приводом (вибраторы и подобные девайсы) также запрещены
• В случае отказа жены от секса, она обязана уйти из дома
Всю эту дурку он сопроводил цитатами апостола Павла и психолога Лабковского
Жена прочитала правила, которые вручил ей муж и... сбежала в другой город, сразу после развода с шизомужем и раздела общего имущества

В советские времена бытовал анекдот:
Сталин доказал, что русские могут жить даже если страной управляет кровавый монстр.
Хрущев доказал, что русские могут жить даже если страной управляет кукурузный клоун.
Брежнев доказал, что русские могут жить даже если страной никто не управляет...

Правда, в итоге эксперимент закончился отрицательно, страну пришлось разбирать на запчасти.

Зато теперь:
Байден доказал, что американцы выживут даже если страной управляет старик с Альцгеймером.
А Трамп доказал, что американцы выживут не только даже если страной управляет клоун-нарциссист, но и если у страны ВООБЩЕ НЕТ АДМИНИСТРАТИВНОГО АППАРАТА.

Думаю, и это не предел. Пока еще нет.