Самые смешные истории за день!

После моего экзамена В2 прошло уже более 10 лет, но мое сердце требовало справедливости, поэтому я решила все-таки сдать экзамен С2.

На сдачу С2 очереди не было, желающих было всего 12 человек. Отважные люди! На сегодняшний день могу сказать с абсолютной уверенностью, что 80% итальянцев никогда в жизни не сдали бы этот экзамен.

Постараюсь описать покороче самые запоминающиеся моменты. Их было много, так что рассказ будет длинным. Я вас предупредила!!!

Понимание печатного текста. Было много отрывков на разные темы со сложной лексикой и кучей терминов. Были тексты с медицинской, юридической и технической терминологией. Были и художественные тексты. Их отличительной чертой было обилие архаизмов типа русских гумно, чапельник и туесок и время «пассато ремото». В русском языке такой формы нет, а гугл ее переводит как «давно прошедшее время», т.е эта глагольная форма отлично подходит для описания Куликовской битвы. В нормальной речи не употребляется. Хотя на юге Италии некоторые старики употребляют ее, когда рассказывают о своем детстве. Тут две причины, во первых, их детство было как раз во времена Куликовской битвы, а во вторых, раньше эту глагольную форму изучали в школе. Сейчас она всплывает только в вопросах викторин. Мол, как будет «я пишу письмо» в форме пассато ремото? Наверное, в школьной программе она есть до сих пор, и возможно даже на нее отводится пару часов в 5 классе. Но скажите честно, много вы помните с 5 класса?

В задании было написано внимательно прочитать текст и вставить недостающие слова. Тексты были длинными, поэтому я решила сразу по ходу чтения вписывать слова. Надо было выбрать между предлагаемыми синонимами или близкими по звучанию, но разными по смыслу словами (элитный, элитарный).

Отрывок номер один. Про архитектуру и строительство. Я предполагала, что проблем не будет, я еще свою стройку отлично помню. Но я не учла, что у меня на стройке 90% работников по итальянски не говорило, все технические приспособления назывались словом приблуда или его синонимом на букву Х, а все производственные процессы глаголами на буквы Ф и Х, часто с приставками за- или при-. Как оказалась, это были неточные термины.

В этом тексте рабочие кладут/ ложат плитку, загрунтовывают/ заземляют провода, бурят/ буравят стены, заливают опалубку/ палубу, строят портик/ патио и т.д и т.п. на 3 страницы. Некий Марио пишет, что купил небольшой участок земли в престижном районе за городом, заказал проект у архитектора и строит роскошный.... Слова «дом» среди ответов не было. А было: бунгало, шале, коттедж, вилла, виллетта, виллино. Последние 2 слова – это вилла с уменьшительно-ласкательным суффиксом, т.е виллочка. Ну с бунгало и шале все понятно, один на море, другой в горах, отпадают сразу. Коттедж на итальянском языке-это крестьянский дом, никак не роскошь. Для виллы нужен большой участок и парк, а по тексту участок маленький. Остаются виллетта и виллино 50/50, пришлось выбрать методом тыка.

Я потом у всех местных спрашивала, никто не знает тонкую разницу между словами виллетта и виллино, а уж про балясины и балюстрады я вообще молчу. Это был не тест на знание языка, а тест на профпригодность для архитекторов.

Еще один отрывок. Какие-то розовые сопли и любовные страдания немолодого героя в «давно прошедшем времени». Читаю и сразу же вставляю недостающие слова аромат, запах, благоухание или сладкий, сладостный, сладострастный, пока не дохожу до такого момента. Мужик пишет, что нашел на чердаке лодочку, которую они вместе склели в детстве, он ее хотел отправить почтой вместе с головкой сыра, но на почте ИХ не приняли, потому что....

Потому что гладиолус! Скажите мне, какая может быть общая характеристика у поделки из картона и куска сыра? В переводе варианты ответов были такими: скоропортящиеся, быстроизнашивающиеся, биоразлагаемые. Скоропортящийся картон? Ну допустим. Выбираю его и продолжаю чтение. В предпоследнем абзаце меня ждал сюрприз : «Ты мне был другом и братом». Чего?????? У меня 5 страниц текста в женском роде, я думала, что он пишет о женщине. Значит сопли все-таки не розовые, а голубые... На переписывания времени нет, сдала, как есть. Наверное, стоило все-таки внимательно прочитать весь текст сначала.

Понимание на слух. Надо было подобрать кандидатов на работу. В принципе, не самое сложное задание, если отсеять шелуху. Все кандидаты вместо того, чтобы говорить про образование, опыт, режим работы и командировки, говорили об экологической концепции и поддержке ЛГБТ. А про саму работу пару слов вскользь. Специалиста, который изучал эмбрионы рыб, отправила в лабораторию по изучению ДНК. Еще было место в лаборатории полимеров. Надеюсь, что выбрала правильно. С коллективом по любому уживется, они там все эко-френдли и джендер-флюид.

Потом было два сочинения. Надо было написать текст о пользе электромашин и текст о вреде наркотиков. Последний предназначался ученикам старших классов. Для меня более сложным оказалось первое сочинение. Что я могу сказать о пользе электромашин, если я думаю, что они подрывают европейскую автомобильную промышленность? И инфраструктуры для их зарядки нет. И меди для ее посторойки маловато. И с батареями беда. А так-то да, очень полезно.

Устная речь. Сначала разговор на социальные темы. Мне предложили выссказать идеи о возрождении малых поселков в Италии. Ну тут я развернулась. Сама живу в таком, знаю, о чем говорить. Потом нас разбили на пары и предложили обсудить газетные статьи на актуальные тему. Один должен был выступать за и аргументировать, а второй против. Мне с напарником достался текст об отмене пособий. Я доказывала, что без них никак, а мой оппонент говорил, что нельзя кормить лодырей. Спорили долго и самозабвенно, экзаменаторы были очень довольны.

Ну что мне вам сказать, экзамен я сдала. Не буду врать и говорить, что получила максимум. Нет, результат был средненький, но я была в числе 8 сдавших, четверо не справились. Так что сертификат я получила. Жалко, что кроме чувства глубокого удовлетворения, ничего он мне не дал и не даст.

Получил визу в Германию для изучения языка. Попал на мозговыносительные полугодовые интенсивные курсы "4 часа в языковой среде". С 10 до 15 — занятия с часовым перерывом. Говорить только на немецком с преподавателем и друг с другом. За разговор на других языках штрафные баллы. Потом ходи по городу, общайся с native speaker. Преподаватель рассказывал ему, что через три месяца любого слушателя этих курсов, начавшего с А0, принимают за коренного жителя немецкой глухой провинции. Самой большой головной болью для них является формирование групп таким образом, чтобы в группе не оказалось два русскоязычных, неважно какой национальности и из каких стран. Иначе через неделю вся группа начнет говорить на русском.
Источник: https://dzen.ru/a/aRleYwywITzKhvlw

Недавно одна моя знакомая тётка 41 года от роду, спёрла из магазина платье. Мы в шоке говорим ей, типа как ты это сделала? Там ведь видеокамеры. Она дала ответ: "Подхожу к продавцам и говорю, я кошелек потеряла, дайте с камер наблюдения посмотрю". Ей отвечают, что в магазине нет работающих камер, это муляжи. После этого она спокойно спёрла платье и ушла.

Как девочка тюрьму в собор перестроила

Попросил меня как-то один хороший человек, дядя Миша, поговорить с его племянницей. Семья у них — крепко верующая, хоть в календарь святых помещай. Формулировка была дивная: «Поговори с Лизкой по душам, а то мы, видимо, всё по почкам да по печени. В церковь ходит, молится, а в глазах — будто не с Господом беседует, а с прокурором спор ведёт».

Лизке четырнадцать. Взгляд — как у кошки, которую загнали на дерево: спрыгнуть страшно, а сидеть — унизительно. Злости в ней было — на небольшой металлургический завод. Но злость честная, без гнильцы. Просто девать её было некуда. Семья, школа, деревня — всё в трёх шагах. Куда ни плюнь — попадёшь в родственника. Бежать было буквально некуда, так что если уж рвать когти, то только внутрь — к тем местам, за которые они цеплялись. Вот и кипела эта ярость в ней, как суп в слишком маленькой кастрюльке.

Я нашёл её у реки. Она швыряла камни в воду с таким остервенением, будто каждый камень лично ей задолжал.
— Слышала, вы с дядей моё «мировоззрение» обсуждали, — буркнула она, не глядя. — Неправильное, да?
— Да нет, — говорю. — Просто невыгодное. Ты злишься, и по делу. Но злишься вхолостую. Энергия уходит, а результат — ноль. Они тебя дёргают, ты бесишься, им от этого ни холодно, ни жарко. Тебя же саму этот гнев изнутри жрёт. Нерационально.

Она замерла. Слово «нерационально» на подростков иногда действует как заклинание.
— И что делать?
— Мстить, — говорю. — Только с умом. Не им в рожу, а им же — но через тебя. Самая крутая месть — вычистить в себе их пятую колонну: сделать так, чтобы их стрелы в тебе не застревали. Не броню наращивать, нет. А вычистить из себя всё то, за что они цепляются. Не латать дыры, а убрать саму поверхность, за которую можно ухватиться.

Она прищурилась.
— То есть… меня обидели, а я должна внутри себя ковыряться?
— Именно. Но не с покаянием, а с интересом инженера. «Ага, вот тут у меня слабое место. Болит. Значит, надо не замазывать, а выжигать». Ты злишься не ради справедливости — ты злишься ради того, чтобы эту справедливость им же и предъявить, когда зацепиться уже будет не за что. Твоя злость — это не грех, это индикаторная лампочка. Загорелась — значит, нашли уязвимость. Пора за работу. Они тебе, по сути, бесплатно делают диагностику.

Я видел, как у неё в голове что-то щёлкнуло. Я-то думал, что даю ей отмычку, чтобы она могла ночами сбегать из своей тюрьмы подышать. А она, как оказалось, восприняла это как схему перепланировки.
— Каждый раз, как зацепили, — продолжал я, — неси это не в слёзы, а в «мастерскую». Можешь в молитву, если тебе так проще. Но не с воплем «Господи, я плохая!», а с деловым: «Так, Господи, вот тут у меня слабина, которая мешает по-настоящему. Помоги мне её увидеть и расчистить это место — чтобы было куда Любви войти».

Честно говоря, часть про молитву была с моей стороны циничным манёвром. Упаковать психологическую технику в религиозную обёртку, чтобы и девочке дать рабочий инструмент, и семье — иллюзию контроля. Идеальная сделка, как мне казалось. Я доложу дяде Мише, что научил её молиться «правильно», они будут довольны, а она получит алиби. Все друг друга как бы обхитрили.

Она усмехнулась. Криво, но уже по-другому.
— Культурная месть, значит. Ладно. Попробую.

Поначалу прорывало постоянно. С мелкими уколами она справлялась, но стоило копнуть глубже — и её захлёстывало. Срывалась, кричала, плакала. А потом, утирая слёзы, собирала разбитое и тащила в свою «мастерскую» — разбирать на части и переплавлять.

Как-то раз мать попросила её на кухне помочь. Лиза, уставшая, злая, взорвалась:
— Да что я вам, прислуга?!
И на этой фразе её просто прорвало: ещё кипя, она развернулась, подошла к стене и вслепую, со всего маху, врезала кулаком — резко, зло, так, что на костяшках сразу выступила кровь. Только когда по руке прострелило болью и злость чуть осела, она словно пришла в себя. Повернулась к матери:
— Прости, мам. Это не на тебя. Это мой крючок. Пойду вытаскивать.

Голос у неё дрогнул, и мать пару секунд просто молча смотрела на неё, не понимая, то ли это снова скандал, то ли она правда ушла работать.
И ушла. И в этот момент я понял: она не просто терпит. Она работает. Она превратила свою камеру-одиночку в место, где идёт непрерывная работа — не по латанию дыр, а по переплавке всего хлама в нечто новое.

Шли годы. Лиза не стала ни мягче, ни тише. Она стала… плотнее. Как будто из неё вымели весь внутренний сор, и теперь там было чисто, просторно и нечему было гореть. Рядом с ней люди сами собой переставали суетиться. И отчётливо чувствовалось, как исчезло то давление, которое когда-то её придавливало, — словно испарилось, став ненужным. Не потому что мир исправился, а потому что мстить старым способом стало просто скучно: крючков внутри не осталось, зацепить было нечего.

А потом случился тот самый день. Её свадьба. Толпа народу, гвалт, суета. И вот идёт она через двор, а за ней — непроизвольная волна тишины. Не мёртвой, а здоровой. Успокаивающей. Словно рядом с идеально настроенным инструментом все остальные тоже начинают звучать чище.

Вечером она подошла ко мне. Взяла за руку.
— Спасибо, — говорит. — Ты мне тогда дал схему. Она сработала. Даже слишком хорошо.

И вот тут до меня дошло.
Я-то ей дал чертёж, как в тюремной стене проковырять дырку, чтобы дышать. А она по этому чертежу не дырку проковыряла. Ей ведь бежать было некуда — кругом свои, те же лица, те же стены. Вот она и пошла до конца: не только подкоп сделала, а всю клетку зубами прогрызла, разобрала на кирпичи и из них же построила собор. Сияющий. В котором нет ни одной двери на запоре, потому что незачем. В который теперь другие приходят, чтобы погреться.

Я дал ей рабочий механизм. Простую схему: «гнев -> самоанализ -> очищение». Но я сам пользовался ей как подорожником — быстро, по-деловому, лишь бы не мешало жить. Не шёл так далеко. А она увидела глубину, которую я сам прохлопал.
Я сам этой схемой пользовался, но для меня это всегда было… как занозу вытащить. Быстро залатать дыру в броне, чтобы дальше идти в бой. А она… она увидела в этих же чертежах не сарай, а собор. Схема одна. Путь формально открыт для всех, но он отменяет саму идею «препятствия». Любая проблема, любая обида — это просто сырьё. Топливо. Вопрос только в том, на что ты готов её потратить. На ремонт своей тюремной камеры или на то, чтобы разобрать её на кирпичи и посмотреть, что там, снаружи.

Я дал ей рецепт, как перестать быть жертвой. А она открыла способ, как вообще отменить понятие «обидчик-жертва». Ведь если в сердце, где теперь живёт свет, обиде просто негде поместиться, то и палача для тебя не существует.

Сижу я теперь, пью свой чай и думаю. Мы ведь, кажется, наткнулись на то, что может стать началом тихого апокалипсиса для всей мировой скорби. На универсальный растворитель вины, боли и обид. И самое жуткое и одновременно восхитительное — это то, что он работает.

И знаешь, что меня в итоге пробрало? Ключ этот, оказывается, всегда в самом видном месте валялся. Обычный, железный, даже не блестит — таким я раньше только почтовый ящик ковырял, когда счёт за свет застревал. А теперь смотрю на него и понимаю: да он вообще для всех лежит. Не спрятан, не запрятан, просто ждал, пока кто-нибудь сообразит, что им можно открывать не только ящики. Никакой святости, никаких подвигов — взял и чуть повернул. Он дверь любую отпирает, а уж идти за ней или нет, это другое кино. И вот что, по-честному, пробирает: всё просто, как веник в углу, а когда понимаешь, что можно было так всю дорогу… становится тихо и чуть жутковато.

Столото так сильно захуесосили, что пришлось удалить все посты с Ларисой Долиной, где она приглашала всех поучаствовать в «жилищной лотерее».
Ранее "певица" продала квартиру за 150 млн, а позже заявила, что стала жертвой мошенников, вернув квадраты обратно. После начала акции лотерея столкнулась с массовым хейтом. Сммщики сначала удаляли комментарии, но позже решили почистить и сами посты.

В Москве 19-летний парень попал в больницу после того, как засунул себе в жопу работающую электрическую зубную щётку.
Насадка оторвалась, а основание с вибромотором застряло внутри и продолжало работать ещё около часа, пока он молча ходил по дому. Когда боль стала невыносимой, подросток сознался родителям, и те вызвали скорую. Врачи щётку извлекли — устройство всё ещё вибрировало.
Теперь молодому экспериментатору назначили курс ректальных свечей.

Откуда есть пошли британские учёные.

Средние века были опасным временем для студентов Оксфордского университета: среди них было примерно в три раза больше шансов совершить убийство или быть зверски убитыми, чем среди других жителей средневекового английского города.

По словам исследователей, эта поразительная статистика, основанная на юридических записях того периода, вероятно, была обусловлена большим количеством молодых, одиноких студентов мужского пола, а также повсеместной распространенностью смертоносного оружия, алкоголя и работников секс-индустрии.

По словам криминолога Мануэля Эйснера, эта проблема существовала не только в Оксфорде.

«Жалобы на студенческое насилие были обычным явлением по всей Европе, например, в Париже и Болонье, — говорит он. — Студенты повсюду считались особой проблемой».

Согласно реестрам коронеров, 75 процентов убийц и 72 процента жертв убийств в Оксфорде были «клириками» (термин, обозначающий студентов и преподавателей университета).

Снова про учителей...
Не смешно - так, размышлизмы..
В школе одним из любимых предметов у меня было ИЗО (ну, или по-простому "рисование"). Вела его Эльвира Тарасовна - дама средних лет, высокая и изысканно одетая (изысканность в детском восприятии - это бежевая блузка с воротником-бантом и юбка фасона "годэ" до середины щиколотки). И эта возвышенная дама рассказывала нам про художников, показывала цветные иллюстрации их работ, рассказывала про перспективу и про приёмы рисования вазы, ну а потом мы пытались изобразить то, что она объясняла. В общем-то, урок ИЗО был для нас, скорее, отдыхом, так как слушать учительницу было интересно, а рисовать - здорово.
Прошли годы...
И большим шоком для меня (как и для других родителей) было то, что на последнем родительском собрании классная руководительница сказала, что у детей вышел конфликт с учительницей ИЗО. И в качестве примера вопиющего небрежения рисованием нам раздали несколько рисунков, созданных учениками. Мы озадаченно смотрели на эти шедевры: на листе формата А4 были изображены губы во весь лист. Фон заштрихован, на губах попытка изобразить свет/тень. И всё. Мы в недоумении уставились на классную руководительницу.
Она честно пыталась унять негодование, но не смогла сдержаться:"Ну вот как можно было подросткам дать рисовать губы Давида?" Мы в ещё большем обалдении:"Зачем? И почему именно губы?" В общем, как выяснилось, молодая преподавательница не нашла ничего лучше, чем принести детям увеличенный гипсовый муляж губ Давида, поставить его перед классом и сказать:"Рисуйте!" Понятное дело, 13летние подростки-пацаны сразу стали отпускать шуточки в меру своего интеллекта, задели преподавательницу, она обиделась и стала отбрехиваться - и полурока превратились в балаган. Я у дочери потом спрашиваю:"А вы хоть знаете, что это за Давид?" - "Нет". Пришлось мне объяснять про великие скульптуры, про стандарты мужской/женской красоты в разное время, про великого Микеланджело. То есть рассказывать то, что должна была рассказать учительница вместо того, чтобы спорить с подростками. Спросила у дочери, показывали ли им приёмы рисования, объясняли ли что-либо - говорит, нет. Учительница поставила макет и велела рисовать. Хотя именно эта учительница в прошлом году в рисовальном кружке при Доме творчества всё понятно объясняла. Так что очередная великая загадка: почему так по-разному ведёт себя педагог в кружках и на занятиях в школе ...

В Турции мужчина выплатит компенсацию бывшей жене за то, что записал её в телефоне как «пухленькая».

Не алименты кошкам, конечно, но тоже неплохо.

Необычное решение при разводе принял в начале месяца кассационный суд города Ушак. Он постановил, что мужчина, записавший экс-супругу в контактах как «tombik» (в переводе с турецкого — «пухленькая»), нанёс ей моральный вред и обязал выплатить компенсацию.

Назначенная сумма не разглашается, однако решение было признано прецедентным. И что‑то подсказывает, что тысячи мужчин по всей стране кинулись переименовывать своих вторых половинок. На всякий случай.

Китайские плюшевые мишки со встроенным ИИ рассказывали детям о сексе и учили их поджигать спички.
Компания FoloToy попала под скандал из-за своей «умной» игрушки Kumma — говорящего плюшевого мишки, работающего на GPT-4o.
В какой-то момент он начал говорить детям крайне недопустимые вещи:
— обсуждал сексуальные фетиши (например, ролевые сценарии вроде «учитель–ученик»), объяснял, что такое «кинки», предлагал ребёнку попробовать что-то из этого, задавая вопрос: «Что тебе кажется самым весёлым для изучения?»;
— давал советы о том, где достать спички и как ими пользуются взрослые.
ИИ фактически игнорировал любые защитные фильтры, и мишка вёл себя так, как ни при каких условиях не должна вести себя детская игрушка.
После этого компании пришлось временно остановить продажи всех своих изделий.
Не хочется это повторять, но такое тоже было в «Чёрном зеркале»

Из статистики за 2021 год:
Минимальная пенсия в Дании составляет 6 518 крон в месяц (76 000 руб).
Если это единственный источник дохода, государство доплачивает еще 7 335 крон (85 500 руб). В общей сложности 13 853 кроны (161 500 руб).
Большинство российских пенсионеров не получают такую сумму даже за год.