Стишки - основной выпуск

Жизнь хрупка, но в России как прежде,
Стоит лишь появится на свет.
На тебя возлагают надежды -
ГОРОНО, Военком, Сельсовет...

Всех женщин сразу в жены нам не взять.
Эх, знать бы признак, чтобы выбирать!
Худышка будет холодна в постели.
Толстушка в дверь проходит еле-еле.
Веселая окажется гулящей,
А с грустной секс раз в месяц, и не чаще.
С холодной заработаешь ангину.
С горячей - расцарапанную спину.
Быть рядом с длинноногой не с руки,
Когда она наденет каблуки.
Та, что умна - обманет без труда.
Жить с глупой - это тоже ерунда.
Красивая легко уйдет к другому.
А страшная - позор родному дому.
Вот и придется, как тут ни крути,
Смотреть лишь на размер ее груди.

Живем мы в страхе, что Всевышний
решит внезапно: что ты лишний...

Сегодня свет у нас в России
Лишь с ним в сознании людей.
Нет - он конечно не Мессия,
Он просто рыжий и еврей.

ВЕСНА

Весна стучит в мое окно
Капелью звонкой на рассвете .
Кругом оттаяло гавно ,
Бегут без курток в школу дети .

На деревце сидит скворец ,
В лучах весенних спинку греет .
Седой зиме настал ПИЗДЕЦ !!!
Душа поет и сердце млеет !!!

PROFESSOR 2006

История (1917-1994)

У меня жил ненужный котенок,
Целый день на кровати дремал,
И однажды спросил меня взглядом:
Расскажи мне о чем ты мечтал?

Я погладил котенка рукою,
И за ухом его почесал,
Расскажу я ему как все было,
Как я жил, во что верил, что ждал.

Это было в семидесятых,
Мой отец мою мать повстречал,
Где-то там, на строительстве БАМа,
В шалаше с ней тайком переспал.

И родился я ночью в больнице,
Рос счастливым, любимым семьей,
В детский сад я пошел очень рано,
Но рассказ мой сейчас ни о том.

Жил был дяденька всеми любимый,
Был крестьянам родней, чем вино,
Его звали Володя Ульянов,
Позже Ленин прозвали его.

Он собрал угнетенных рабочих,
И сказал: - Мы разрушим злой строй!
И был крейсер еврейский - "Аврора",
Он пальнул и народ ринул в бой.

Взяли Зимний почти что без боя,
И нам вождь показал светлый путь,
Коммунизм- это цель нашей жизни,
Вместе с партией нас не согнуть.

Все народы соединились,
Строй царя и помещиков пал,
Коммунизм- это слово большое,
Вот о чем я наверно мечтал.

Мы взлетели тогда чуть повыше,
И уже отстреляла Каплан,
Прихворал наш Ильич, обессилил,
FUCK врагам CCCP показал.

Ленин умер. Был холод собачий,
Так мой дедушка мне рассказал,
Всюду слезы и горе людское,
Весь народ Ильича провожал.

Появился тогда на помосте,
Гордый Сталин, грузинский шакал,
С дядей Берией вел нас к победе,
А врагов в Колыму засылал.

Голодали и дохли крестьяне,
Многих дикий палач расстрелял,
Коммунистам пайки раздавали,
По коробочке " Педи-Грипал".

Комсомольцы и Павлик Морозов,
Всех героев народ уважал.
" Постучи на соседа в мусарню!"
- Так плакат нас к борьбе приучал.

Вот, пошел уже тридцать девятый,
По Германии Гитлер шагал,
Он весь мир захотел облапошить,
Свое войско в походы позвал.

Тут война наступила большая,
На советскую землю влез враг,
Бой за боем, кровавые реки,
Страшный ужас у всех на глазах.

Красным знаменем души согреты,
Партизаны в забитых лесах,
Умирали за родину с криком:
- " Милки-Вей" не утонет в боях.

Мы сражались, фашистов шманали,
До Берлина дошли и хана,
Немцы, суки, войну проиграли,
А японцы усрались тогда.

Начались бесконечные стройки,
Умер Сталин, Гагарин взлетел,
И Хрущев своей лысой башкой,
Кукурузу сажать захотел.

Он ботинком махал, матерился,
И колхозы в стране развивал,
Но дружки его набок послали,
И генсеком Ильич милый стал.

Леня Брежнев - алкаш-самоучка,
Молдаванин, но водку любил,
Он был вождь нам, и друг и товарищ,
Ты бы знал как он жил,
Как он пил!

Ильичей мы обоих любили,
Я хотел на парады ходить,
Мы на санках катались, дрочили,
И в Афгане мечтали служить.

Это было веселое время,
Все Щербицкого знали в лицо,
Я взрослел, ел по нычкам сгущенку,
Боже мой, как все было давно.

Но однажды сказали - он умер,
В гробу Брежнев свалился на дно,
Я не понял сперва что случилось,
На три дня запретили кино.

За три года Черненко, Андропов,
Полегли, как зимою трава,
Горбачев вдруг дорвался до власти,
Пусть живет перестройка всегда!

Взрыв раздался на станции где-то,
Мы узнали - Чернобыль горел,
Все убрались из Киева быстро,
Город словно Хрущев облысел.

Алкогольный закон появился,
Так пятнистый нам счастье послал,
Он сказал: - Это ж клево ребята,
Вот об этом всю жизнь я мечтал.

Появились талоны на сахар,
Цены словно ракеты летят,
Нам сказал Горбачев прямо в морду:
- Это Брежнев во всем виноват.

И мы верили как заводные,
Демократия, гласность-ура!
Но прошло года три с половиной,
Ностальгия пришла и тоска.

Разрешили смотреть нам порнуху,
Чтоб подруг между ног изучать,
Разрешили нам слушать Трэш-Мэтал,
Чтобы гласность свою показать.

Дети знают что выбора нету,
Лучше " Тамрах", чем вата с бинтом,
" Вриглиспермент" великая штука,
А для сношения нужен гандон.

Но опять я немного отвлекся,
Был ведь Путч, продолжался три дня,
Развалился Союз - нерушимый,
Украина осталась одна.

После этого рубль убрали,
И купон ввел Верховный совет,
А Кравчук наш отец и кормилец,
Экономике строчит минет.

Все народы воюют друг с другом,
В Москве выстрелы, тысячи жертв,
Мы остались одни в этом мире,
Жизнь устала и мир этот мертв.

Мне нужны теперь деньги и водка,
Повзрослел я и стал очень злым,
Все уже ненавидят друг друга,
Все противно вокруг, словно дым.

Мой котенок уснул и мурлычет,
Уже ночь и пора мне в кровать,
Если завтра котенок захочет,
Я могу про любовь рассказать.

И что с того, что день короче...
Ну, раньше спать придется лечь.
Зато, делам другим и прочим
Свободно можно пренебречь.
И лишь одно есть исключенье.
Но это если вы и не прочь...
То ваше бурное влеченье,
Оставит незаметным ночь.
Теперь уже не так как летом.
Не на свету... Не без оглядки...
Уже не думаешь при этом,
Что кто-то видит ваши пятки.
Теперь во мраке шепчет нега.
Шелка, спадающие низ.
Ранний закат, паденье снега,
Все источает эротизм...
Свой род продолжить не потея,
Не суждено - всем очевидно.
И если стала ночь длиннее,
То упускать момент обидно...

Я знаю - Челси будет,
Я знаю - Челси есть.
Когда на Альбионе,
Роман с Абрамом есть!

Нас приняли теперче в ВТО
На радостях стануцем же гопак
Теперь все иностранное гавно
Без пошлин ввозят, а за так.

Вскоре представитель Дяди Сэма
Будет обещать решить проблемы
Надо лишь отдать все деньги им:
Их банкирам - таким умным и крутым.

Так знай же, Россиянин впредь!
Не верь что говорят пиндоские уста
Идейного врага ты гордо встреть
Сказав бушисту: "Нахуй - вон туда!"

(c)http://www.diary.ru/~bror

Не умоляя роли женской в пьесе
Раскроем смысл неловкого движенья.
Процесс закрыт, но тем и интересен,
Для обывателя и просто изученья...
В процессе том начало и конец.
В соотношениях, равны примерно...
Одно неловкое движение – отец.
Что для неловкости нехарактерно.
Скорее всего, имеем мы желанье
Преобразить в движениях материю
И тут уже неловкость - созиданье,
Что характерно ловкому движению.

Зимнее Веселое
Зима, куда-то, как-то, снова.
И, в общем-то, все ничего.
А вот того. Того не много,
И за окном уже темно.

Луна, того, на небосводе,
И звезды тоже, это. Вот.
А снег мерцает на просторе,
И здравствуй елка, новый год!

И детвора снежки кидает,
В идущих мимо стариков.
А на столбе сова вздыхает,
Хотя не водится здесь сов.

Не важно! Холодно, и ладно,
Пусть будет так, чем уж никак.
Здесь дворник пусть лопатой машет,
Под вечер пьяный, как дурак.

А сам, соплями обмотавшись,
Бежишь на лыжах по лесам.
Чтоб к дереву собой прижавшись,
С природой слиться, где –то там.

Иль весь промокший и озябший,
На санках с ледяной горы.
Нет! Нет поры прекрасней,
Сибирско-Западной зимы!

Вкусный запах из духовки расползается в квартире
Это тУшится дочурка что прикончил я в сортире
Наточил топорик острый и разделал детки тельце
Отрубил ей ручки, ножки и добавил соль и специй

Вынул глазики для супа, печень вытащил и почки
Язычек отрезал, ушки - так не стало больше дочки
А волосики на память я повесил на парашу
Чтобы дети остальные лучше слушались папашу

Я весь день и ночь в заботе неустанной пребываю
О своих детишках малых; и готовлю и стираю
И на мне одном кормильце держутся ребятки наши
Ведь мамашу их мы съели в новый год с борщем и кашей

Fedor

С вероятностью сорок процентов
Моя дочка сосет у доцента.
Пять процентов на грудь положа -
Моя дочка сосет у бомжа.
Одного не хватает процента,
Чтоб сосала у президента,
Но даю девяносто процентов -
Что сосет она у претендента!

"Уронил я в унитаз, как-то тут, намедни
Свой любимый карий глаз, правый, предпоследний
Глянул он прощальным взором, голубиным оком
Прямо в душу мне с укором, уносясь с потоком
И ночами темными снится мне во сне
Как он там ресницами шевелит на дне!"

От И.Иртеньева

А представь, зайдет сюда сам поэт-создатель?
Сходу выебет тебя, как ебену матерь.
А поскольку унитаз снова занят хламом,
Полетишь ты, пидарас, в выгребную яму!

Роберт Куперман, Бруклин

Играем драму. Те же лица...
Невеста - пленница, томится.
Принц – гей, колдун – темница,
Дракон, над городом кружится.
Играем драму. Свет в окне...
Принц–гей на голубом коне.
Колдун–темница,
Ночь, не спится,
Рисует знаки на стене.
Играем драму. В зале вздох...
Под принцем–геем конь подох.
Луна, сквозь тучи не пробиться.
Колдун – темница веселится...
Играем драму. Акт второй.
Принц-гей, дрожащею рукой,
Одним лишь росчерком пера
Лишь, силой слова в три пера.
Приоткрывает дверь темницы.
К невесте-пленнице стремится.
Невеста–пленница. Истома...
Принц–гей косится на дракона.
Играем драму. Третий акт.
Дракон, колдун, принц –гей, не в такт,
Танцуют легкий карамболь...
Принц–гей... - Нет, я друзья присяду...
Колдун–темница выпил йаду.
Дракон, как будь то исподволь,
Свою блистательную роль,
Съев колдуна, исполнил верно...
Рыдает зал, что характерно...
Играем драму. Выход на финал.
Невеста – пленница, – блондин транссексуал...
Принц–гей, блондин, страна чудес...
Аплодисменты, свадьба, занавес.

...
Театр – это право скука,
А лицедейство даже грех.
Зима-злодейка, Осень-сука,
И только в жизни есть успех !!!

Корабль дураков.

На носу стоял вперед-смотрящий,
и глядел во все глаза.
Позади отдыхал праздно-курящий,
едким дымом застилая небеса.
Позади дремал тихо-лежащий,
соседям не мешая болтовней.
Но догонял неотвратимо смерть-несущий,
болтая по-ходу мотней.

Юрий Татаркин.