Стрекоза и Муравей
Где-то, вроде на природе, среди злаковых полей, проживали без
прописки стрекоза и муравей. Муравей, рабочий парень – все с полей
в берлогу тянет. Все, что плохо там лежит, глаз манит и мозг свербит.
И наметанным глазком он в уме распределяет: "на сейчас" и "на потом".
В ход пуская все шесть лапок, он боится что не хватит. Если полную
берлогу он добра не нанесет, то не позже чем зимой "ласты склеит",
"дуба врежет", в общем, полностью помрет. И о том лишь Бога просит,
чтобы лапок было восемь.
А соседка стрекоза – та, что лето все пропела, оглянуться
не успела, но успела, скажем к слову, рассказать о всем Крылову. Летом
было ей нескучно: там пригладят, тут окучат. В праздной неге без сует
прожигала время жизни, свысока смотря на свет.
- Дескать, что ж вы, таракашки, мои милые букашки, суетитесь почем зря –
посмотрите на меня. Время тратить нужно так, чтобы все вокруг горело .
Лямку тянет пусть дурак. Нам, изысканным особам, напрягаться не с руки.
Красота – большая сила. Подтвердите, мужики.
Стрекоза все лето пела, горло драла, плюшки ела и ее конца начало,
ничего не предвещало. Пила чай и все что крепче наливали ей под вечер.
Жизнь вдыхала полной грудью: не одной, а враз двумя..
- Вот какая я лихая, посмотрите на меня. Что нам стоит дом построить –
нарисуем, будем жить. Если есть кому работать, то нет поводов тужить.
Как известно, даже лету к сентябрю придет конец. Так и здесь: мороз
ударил, кто без шерсти – тем капец. Стрекоза, дрожа всем телом,
заметалась вправо, влево. Глядь туда и глядь сюда. От поклонников
богатых не осталось и следа. Если срочно не согреться, "ласты склеит"
навсегда. В дом стучится к муравью.
- Приюти ты плоть мою.
Что ж ты, милая соседка, растопырила фасетки. Помню, летом складно
пела: сладко спала, сытно ела. Так иди и спой сейчас, может кто-нибудь
подаст. Нету толку от гламура, если замерзает шкура.
Прояви ты состраданье. Я ведь божье-то созданье. Хочешь, породнюсь
с тобой – буду верной я женой. Посмотри на мою стать – я не гордая
девица, я могу и лечь и встать.
Что за глупость, боже мой. Породниться мне? С тобой? Ох, подруга,
насмешила – у тебя же в попе шило. От твоих то я заскоков, поседею
раньше срока. Так что, душка, сэляви. Ты снаружи, я внутри. Не смотри
на то, что больно, не стони – умри достойно.
Что ж, тогда, мой друг, прощай.
Будет время – забегай.
Дверь захлопнулась навечно, оборвалось все внутри. Неужели сгину
с корнем, разве ж это сэляви? Ну, тогда хоть на прощанье я исполню
танец свой и спою я, так что вздрогнет каждый мертвый и живой. Голос
чистый, голос звонкий воздух резал и покой. Из-за щелки у дверей,
слушал долго, молча плача, наш бездушный муравей. Он не выдержал
напора чувств, что грудь ему сдавили, дверь открыл и крикнул громко:
Вы мне сердце покорили. Загубив такое чудо, муравьем уже не буду.
А последним я козлом стану, если отплачу вам за талант циничным злом.
Проходи, краса девица, будем вместе веселиться.
Все довольны, все прекрасно. Живы все и это классно. А мораль у сказки
есть: запасай на зиму шерсть. Нету шерсти – дом построй, но не стой как
пень тупой. Вряд ли хватит муравьев, чтоб пригреть всех холуев.
2007 © juriy
http://resheto.ru/lenty/poetry/parody/index.php?id=21569