Остальные новые истории

О бедном проктологе замолвите слово...

Есть такая профессия - людей лечить. К врачам относятся с уважением. К стоматологу - еще и с трепетом. Венеролог вообще товарищ и поверенный самых заветных тайн твоей личной жизни. Один лишь проктолог окружен презрением и насмешками. Это единственная профессия, где все работают через жопу.

А с каких это бобов такое презрение? Извините, господа-товарищи, жопы эти – ваши собственные. А я их лечу. Примерно понимаю, за что вы так не любите свои пятые точки опоры. За их основную продукцию + что-то там про пидарасов. По моим наблюдениям, болезненное внимание к этим 3% проявляют только другие 3%, которым явно не хватило в жизни приключений на свою задницу. Остальным пофиг, кто кого и куда.

Будучи представителем нормальной ориентации, не премину ехидно заметить этим вторым 3% - по моему опыту, среди гомиков простатит практически не встречается. Правильный массаж, знаете. Так что советую яростным гомофобам воссоединиться наконец со своей половиной.

Но даже вполне себе нормальное большинство мужиков относятся к моей профессии со ржаком. Дикий народ. Как припечет в это самое место - так сразу на моих плечах начинают набухать, проклевываться и распрямляться широченные сверкающие крылья. Ну да, встречайте! Теперь я ваш ангел-спаситель.

И сразу до пациентов доходит, что жопа - это вторая дверь в наш внутренний мир. Она же первая и самая главная, когда становится совсем уж худо. В том числе и выше пояса.

Слышали про бутылку Клейна? Абстрактную такую объемную фигуру, у которой нет внешней и внутренней поверхности, а есть только единственная? Никакая это не абстракция. Тело каждого человека, с точки зрения топологии - эта самая бутылка. Через жопу, теоретически, я могу добраться до любого органа. Практически - это самый короткий путь почти к любому из них.

Замечали, что винтики, позволяющие снять короб процессора или телевизора для последующего ремонта, всегда находятся сзади? Наши тела так же устроены. Как будто специально для врача. Входящего именно через жопу.

Явился ко мне один. Здоровенный, представительный мужик. Но ай, заболел у него вдруг животик. Аж скорая в больницу увезла. Пока дождался хирурга, боль прошла.
Хирург посмотрел, сказал:
- не, это не мой клиент. Я просто не пойму, что оперировать.
Отпустил на волю, выписал на всякий случай талончик на мою рентгеноскопию. В неспешном режиме - "через пару дней зайдешь "

В назначенное время он ко мне явился. Или, лучше сказать, ЯВИЛСЯ. Волшебный мачо. Чёрный плащ, шляпа а-ля Боярский. Хороший костюм, цветастый галстук. Хосе Херомвстену, в общем.

Наше здание вполне соответствует этому высокому штилю. Киевский медгородок. Помнит советскую школу и традиции. В кабинете камерная обстановка, с тяжёлыми занавесями и аквариумом. Доктор на расслабоне и с юморком.

Увидев мою медсестричку, мачо вообще воссиял. Начал с ней перемигиваться.

Я почитал направление, говорю - раздевайтесь до пояса.

Хосе Боярский стал раздеваться. Но с какого-то, я бы сказал, ошибочного конца. Явно предвкушал обнажить перед моей сестричкой свой могучий торс. Меня трудно удивить, но удалось. Дошло - ну да, у него живот же болит. Причем тут жопа.

Мягко говорю:

- Галстук, кстати, не помешает. _Снизу_ до пояса раздевайтесь!

Красиво он на процедуре смотрелся, со своим свисающим галстуком. Жалко мне его стало – для качества снимка вливается несколько литров контрастной жидкости. А у нее эффект слабительный. По окончании процедуры я поинтересовался из гуманизма: вы ведь не на общественном транспорте прибыли? На своем авто? Ну а раз на своем, махнул рукой доброжелательно. Все кустики по дороге домой в ближайшие полчаса внимательно изучит.

Трудно мне персонал удержать, а тем более набрать новый – зарплаты мизерные. Кандидатуры встречаются сказочные. Одна явилась, Нюша – фигура, ножки загляденье, и особенно жопа. Наверно, это профессиональное – залюбовался. Взял не раздумывая. Честно сказала, что раньше стриптизершей работала, больше ничего делать не умеет. В этой профессии рано увольняют. Что называется, снял с шеста.

Потом я уже понял, что Нюша в нашей больнице нечто вроде секс-марафона устроила. Отыгралась за всю жизнь свою молодую, напрасно ушедшую на обслугу каких-то противных потасканных пузатиков. У нас же в палатах, как разгульная императрица, выбирала себе самого отборного и юного жеребца. Своего рода моногамия, пусть и на день. Все подсобки, наверно, успела осквернить.

Но это пока я разобрался. Обнаружил случайно. Располагаем на кушетке очередного пациента - молодого, быковатого. Стесняется, но что поделать - болячка у него ТАМ. Ставим его в коленно-локтевую позу. В заднюю дырочку медсестра вводит смотрелку нутря.
Я: готов?
Сестра: да.
Я: ну, зовите.

Открываются двери, и входит толпа студентов и студенток, по возрасту +/- возраст самого пациента.

Не, а что мне было делать? Обязали. Лучше уж этого, чем какого-нибудь достойного отца семейства или почтенного старца. Все звезды сошлись сегодня на этом бычке. Я заранее прикинул, что смогу потом от него отбиться.

Пациент на четвереньках с мычанием попробовал было убежать по кушетке вперёд. Но медсестра была опытной.
-Куудааа?!
Хвать его пятернёй за яйцы, и назад в стойло.
- Подходите по очереди.

Парень оказался сметлив. Тут же закутал башку в простыни аки страус, и более не протестовал. Мудрое решение. Вместо мечущегося по палате яростного бунтаря, которого девушки будут потом весело узнавать на улицах и в ночных клубах, он предпочел стать абстрактной педагогической жопой. Вся группа в смотрелку заглянула по очереди.

Попытался утешить правильного пацана:
- Чего приуныл? Мне скоро на пенсию. Эти же лоботрясы тебя и лечить потом будут. Если каждый от них жопы прятать станет, чему они научатся? А за яйца девичьей ладошкой, так это тебе еще повезло, что за бесплатно!

Разогнав потом всех, спросил Нюшу мрачно:
- Это что за гестапо ты мне сейчас устроила на глазах у студентов?
А она как расхохочется:
– Да я его уже сто раз за яйца держала! Привычный!

Будет длинно
Максим Малявин
Записки психиатра

Анатомичка

Наша институтская анатомичка сама по себе была сооружением выдающимся. Говорят, когда-то до революции в ней располагалась школа пивоваров под чутким патронажем графа фон Вакано. На фронтоне вроде бы даже угадывается старательно заштукатуренный барельеф пивной бочки. Возможно, сей замечательный исторический факт наложил некий кармический отпечаток на здание и его обитателей (живых, я имею в виду). Во всяком случае, многие студенты были бы не прочь залить пивком стойкий запах формалина и горечь незаслуженно (или заслуженно, все равно обидно) обретенного «банана» по этой фундаментальной дисциплине. Преподаватели (в большинстве своем бывшие хирурги) тоже старались перебить формалиновую ауру и впечатление от студенческих перлов — «череп, он же по-латыни СРАНИУМ» [На самом-то деле, конечно, «cranium».] — чем-нибудь покрепче чая.

Запах, надо сказать, был убойным. Он насквозь пропитал все помещение, от глубоких подвалов до низенького чердака, забираясь под своды пятиметровых потолков и гуляя по пролетам широкой центральной лестницы: три этажа вверх, потом обратно. От него слезились глаза и начинала болеть голова. Зато все анатомические препараты были настоящими. У трупа фиксировался крупный сосуд, и в него шприцем Жане [Шприц Жане — шприц для промываний, отличающийся значительными объемами (100–200 мл).] закачивался формалин, вытесняя кровь. Затем тело помещалось на длительное время в ванну с все тем же формалином и извлекалось при необходимости приготовить мышечный, сосудистый или нервный препарат, целиком или частями. Тела либо их части хранились в подвале в открытых ваннах; лаборанты по мере надобности разносили их по учебным классам, раскладывая на каменных столах. Чтобы препарат не пересох, его накрывали тканью и поливали водой. Время от времени препараты приходили в негодность, и тогда вставала проблема их захоронения. На нашей памяти произошел инцидент, когда два преподавателя, потратив выделенные для захоронения средства на свои нужды, просто сбросили кучу нетленных в прямом смысле останков то ли в овраг, то ли с обрыва рядом с Волгой и закидали снегом. По весне снег сошел, и некий гуляющий гражданин обнаружил, к своему ужасу, всю эту горку нетленки-расчлененки. Милиция, расследование, вазелин, объяснительные…

Учили хорошо, на совесть. Многие оставались по вечерам, помогали или самостоятельно (гордость за себя и уважение однокурсников!) препарировали трупы. Я тоже не избежал соблазна и на протяжении нескольких месяцев проводил все вечера в густо проформалиненной атмосфере под звук мерно осыпающейся с потолков штукатурки (о-очень старое здание!). Однажды преподаватель попросил:

— Ты сходи, достань голову из подвала. В левом углу, подальше, есть чан, их там несколько плавает. Выбери посимпатичнее, мы из половины сделаем препарат мимических мышц, а из другой — сосудистый.

И пошел я в подвал. Не сказать, чтобы этот поход совсем уж повергал меня в душевный трепет, но посудите сами: из-за сгнившей проводки там не было света. Во всем здании осталось человек семь-восемь, включая сторожа (хронически навеселе, и никто ему не пенял, понимали). Тишина, как на кладбище. В общем, настрой — готика с налетом романтики. Взял спички, иду. Подвал большой, идти далеко, причем по деревянным мосткам: с потолков капает, вода собирается в лужи, и как-то исправить это, а заодно и сгнившую проводку, взялся бы разве что фон Вакано, но он шлет приветы сами знаете откуда. Дошел, отыскал чан, голову взял. Стою и понимаю, что сам себе создал проблему на пустом месте: спички в кармане белоснежного (ну, почти белоснежного) халата, руки в формалине и еще в какой-то гадости (на стенках емкостей живет плесень, которую не берет даже формалин). И обе руки держат за уши голову. Стою, пытаюсь вспомнить, по какому азимуту шел сюда. И тишина! Впрочем, тихо было недолго. Спустя минуту или две я услышал в кромешной темноте ШАРКАЮЩИЕ ШАГИ, сопровождающиеся звуком формалина, бодрой капелью барабанящего по доскам настила и лужам на полу. Логическое осмысление ситуации помахало ручкой и упорхнуло, оставив меня наедине с богатым, мать его, воображением. Шаги меж тем приближались, пока не замерли в паре метров от остолбеневшего меня. Послышался звук, будто кто-то носом втягивает воздух. «Твою мать, сейчас учует — и трындец котенку». Я вытянул вперед руки, прикрываясь головой, как щитом. Впереди зажглась спичка…

На наш с лаборантом (это был он) хоровой вопль сбежались, сжимая в руках подручные средства обороны, остальные завсегдатаи анатомички. Как выяснилось, с лаборантом сыграло злую шутку его хорошее знание подвала. Спичками и фонариком он пользовался, только когда надо было подсветить содержимое чана. Выудив ногу (это с нее капало), он неспешно двинулся вглубь, остановился неподалеку от меня и хотел посветить в чан с руками. Заминка объяснялась тем, что он положил ногу (не свою) на край чана, вытер руки, зажег спичку…

— Я успел увидеть две руки, которые держат за уши голову. И все, и меня переклинило!

Мы сидели всем вечерним составом за накрытым чем бог послал каменным столом с дыркой посередине, [Дырка в столе для того, чтобы при препарировании в нее стекали излишки жидкости, а если стол стоит в морге — то и кровь.] пили коньяк — дежурный преподаватель не пожалел двух бутылок из заначки — и с некой гордостью поглядывали друг на друга: вот оно, рождение легенды!

Сегодня в разговоре с соседом подняли тему сталинских репрессий и он (сосед) рассказал. Не было никаких репрессий, при отце народов, а вот при Хруще что было...!
Мне в 1963м было 26 лет и я жил в городе Дзержинск (который в нижегородской области) и там был химзавод. В один "прекрасный" день, цех где производили дейтерий-тяжёлый водород взлетел на воздух. В цеху было 19 человек, останки 18 из них были найдены в течении месяца среди месива всего, что только могло быть поломано взрывом. Не нашли 19го человека, как на зло-начальника этого цеха. Он был объявлен предателем. Исчез ведь, подлец! В его квартиру пришли "кто надо", выкинули все вещи-большую библиотеку, личные вещи, обыск типа. Жену уволили, на дочку уже начали криво смотреть, кажется она еще не училась в школе. В общем начальник-предатель стал врагом народа и его семья-тоже. Это все было зимой. А весной после того как снег растаял, начали приводить прилегающую территорию в порядок, решили посадить деревья, начали копать для одного из саженцев яму и нашли... Руку сжимающую трубку телефона. Все что осталось от начальника участка...

Рекламная растяжка:

Муж на час
ООО "Ставропольский трубочист"
Тел. хххххххх
Ниже мелким шрифтом:
Решим проблемы с отоплением".

Тут я недавно перечел, вернее, переслушал повесть Н. В. Гоголя "Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
Переслушал и ахнул! Великий русско-украинский писатель в этой повести описал в общих чертах будущий конфликт Украины с Россией.

Смотрите!
ИИ и ИН уже давно друг другу надоели до чертиков. Они общались скорее не по дружбе, а потому, что волей судеб оказались соседями - граница, пардон, забор был у них общий. Они скорее всего были и родственниками - в маленьких городках это обычное дело.

Непосредственным поводом для открытого конфликта стала... газовая труба, какую ИИ и ИН не смогли поделить. А что такое ружье - это труба, вернее, трубка, в из которой вылетает газ!

Читаем далее.
ИИ и ИН после ссоры вроде бы готовы были помириться. Но!
"К Ивану Никифоровичу ввечеру того же дня приехала Агафия Федосеевна. Агафия Федосеевна не была ни родственницей, ни свояченицей, ни даже кумой Ивану Никифоровичу. Казалось бы, совершенно ей незачем было к нему ездить, и он сам был не слишком ей рад; однако ж она ездила и проживала у него по целым неделям, а иногда и более. Тогда она отбирала ключи и весь дом брала на свои руки. Это было очень неприятно Ивану Никифоровичу, однако ж он, к удивлению, слушал ее, как ребенок, и хотя иногда и пытался спорить, но всегда Агафия Федосеевна брала верх."
Догадываетесь, что это за дама?
"Как только она приехала, все пошло навыворот.
— Ты, Иван Никифорович, не мирись с ним и не проси прощения: он тебя погубить хочет, это таковский человек! Ты его еще не знаешь.
Шушукала, шушукала проклятая баба и сделала то, что Иван Никифорович и слышать не хотел об Иване Ивановиче.
Все приняло другой вид: если соседняя собака затесалась когда на двор, то ее колотили чем ни попало; ребятишки, перелазившие через забор, возвращались с воплем, с поднятыми вверх рубашонками и с знаками розг на спине. Даже самая баба, когда Иван Иванович хотел было ее спросить о чем-то, сделала такую непристойность, что Иван Иванович, как человек чрезвычайно деликатный, плюнул и примолвил только: «Экая скверная баба!»"
И далее!
"Наконец, к довершению всех оскорблений, ненавистный сосед выстроил прямо против него, где обыкновенно был перелаз чрез плетень, гусиный хлев, как будто с особенным намерением усугубить оскорбление. Этот отвратительный для Ивана Ивановича хлев выстроен был с дьявольской скоростью: в один день."
Догадываетесь, что это за мост, пардон, хлев, который, кстати, говоря стоял на столбиках. Как мост!

Друзья и соседи пытались помирить этих двух дураков! Как? Минским процессом! И он описан у Гоголя:
"Тогда городничий мигнул, и Иван Иванович, — не тот Иван Иванович, а другой, что с кривым глазом, — стал за спиною Ивана Никифоровича, а городничий зашел за спину Ивана Ивановича, и оба начали подталкивать их сзади, чтобы спихнуть их вместе и не выпускать до тех пор, пока не подадут рук."
"Все пошло к черту!"

Кончается повесть Гоголя описанием того, как ИИ и ИН стали подавать друг на друга иски в суды, тратя свои силы, здоровье и деньги и обогощая судейских.
Только одна Агафия Федосеевна радовалась!
"Скучно на этом свете, господа!"