Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Лучшие анекдоты, истории и фразы зарегистрированных пользователей
По убыванию: гг., %, S ; По возрастанию: гг., %, S
История сия произошла со мной и моей женой. Купили мы аквариум, большой, красивый, запустили рыбок. И вот среди этих рыбок были скалярии. 3 штуки. Как потом оказалось, 2 мальчика и 1 девочка. Заметили мы, что 2 мальчика периодически дерутся между собой, девочка такая наглая стоит посредине, а 2 самца мочатся у неё на глазах. Один мальчик большой, другой поменьше, размер имеет значение, мелкий дохляк в результате горевал в углу аквариума, а победитель охаживал довольную самочку. Так вот жена моя взяла наглость каждый раз при их битвах тыкать мне о законах природы и мужской конкуренции в отношениях. Мне стало жалко горемыку-дохляка, пошёл я в тот же магазин и купил 2-х самочек, не иначе. Отношения в прайде резко изменились, самочка стала резко недовольна пополнением, за моего дохляка участились даже драки среди самок. Жена молчала. Но когда за дохляком уже бегали самочки, а он уже не знал куда и с кем, я сказал жене: - Милая, то были твои женские мечты, а это - статистическая реальность. Мораль сей басни такова - иногда чтоб тебя уважали как мущщину достаточно и 300 рублей.
Моими учителями в средней школе были люди примерно моего нынешнего возраста. Пожилые. Пожившие. На их молодость пришлась война. Это я сейчас такая умная и считать года умею. А тогда, в семидесятые, даже и не задумывалась о том, что парторг школы Римма Михайловна с осиной талией, грустными глазами и в туфлях на шпильках и Олимпиада Андреевна, моя учительница литературы с выцветшим шиньоном, похожим на птичье гнездо на голове, могли участвовать в войне так же, как и фронтовик директор школы, историк. На него во время линейки портрет Ленина свалился. Он побагровел постепенно. Начиная с лысины. Но Ленину ничего не сказал. Собственно, больше я про директора ничего и не помню. Да и не про него речь.
Олимпиада Андреевна была моим классным руководителем и учителем русского языка и литературы. Время осветлило ее глаза до стальных, а волосы уложило в смешной реденький шиньон на затылке. Росточку Олимпиада Андреевна была махонького, чуть выше третьеклассника, но каждый ученик моей школы, завидев издалека ее силуэтик с беломором в зубах, притормаживал и маршировал как мимо фельдмаршала Жукова: - Здравия желаю, Олимпиада Андреевна!
Олимпиада Андреевна создала в моей школе музей "Бухенвальд, о тебе говорят твои герои". На 9 мая он распахивал двери перед первоклассниками. Представьте затянутые черным сатином стены с фотографиями бухенвальдских ужасов, занавешенные окна, тусклый свет настенных ламп. Малышня замирала и прекращала щебетанье на входе. Олимпиада Андреевна включала магнитофон, а мы, девчонки-старшеклассницы, заученно водили указкою по фоткам и рассказывали малышам о Бухенвальде.
После такого вступления уместно будет заметить, что каждый будущий уголовник, прошедший подобную закалку, сызмальства считал Олимпиаду Андреевну авторитетом на нашем неблагополучном во всех отношениях районе и на ее уроках литературы сидел как шелковый, грыз ручку, покрывался испариной и мычал что-то нечленораздельное на вопрос о Чацком, за что (за присутствие!) и получал заслуженный трояк.
В выпускном классе у нас появилась новенькая. Рыжая как огонь Алька из Полтавы. Бесшабашная, острая на язык. И на первом же уроке по "Грозе" Островского протянула руку. - А я не согласна с Добролюбовым! - звонко, колокольчиком разнесся по Бухенвальду Алькин голос. Ну чё за лажа? Катерина сигает с обрыва в реку, и она же - "луч света в темном царстве"?!?
У меня рука потянулась к учебнику. Ринка, соседка по парте, подняла голову, пытаясь увидеть отношение О.А. к происходящему в ее глазах. А Олимпиада Андреевна, широким жестом пригласив Альку к доске, сама отошла к задним партам.
- Обоснуй! - только и сказала.
И больше мы ее в течение урока не слышали, поглощенные диспутом на тему, что важнее, нет, что правильнее - суметь остаться с любимым или утопиться от тоски и безысходности. Даже двоечники что-то говорили! Мы бурлили как весенние потоки. А Олимпиада Андреевна сидела на задней парте, положив голову на руки... и тихим счастьем светились ее поголубевшие глаза.
Когда прозвенел звонок, она сказала:
- Всем спасибо! Такой урок - мечта любого учителя литературы. Але - пять!
- Почему ей пять? Она неправильно думает! Не так как в учебнике! - заныли мы.
- Именно за это ей пять! Подрастете - поймете.
P.s.Спасибо, Олимпиада Андреевна. Я "подросла" и думаю теперь: боже, какие у нас были Учителя!
На днях увидел рекламу про автомобили "Субару" по телевизору, и она мне одну историю из жизни напомнила. Я тогда в Вашингтоне жил, сам работал в Мэриленде, а жена - в Джорджтауне. Джорджтаун – это эдакий вашингтонский Арбат с окрестностями – район крайне благородный и фешенебельный. Фиг только где место для парковки там в будний день найдешь. И как-то мне нужно было к жене на работу заехать. Повезло, чуть ли не напротив ее здания свободное место на паркометре обнаружилось. Я туда, конечно сразу – нырк. Но вот, засада, мелочи с собой нет. Глазами покрутил, вроде супостатов-штрафователей не наблюдается. Бумажки наличностью в кошельке болтались, а прямо через дорогу – передвижной ларек с сосиками. Ну я туда: “Друг!” - говорю черному парнишке-продавцу явно эфиопского происхождения, - “Разменяй, а, мне паркометр накормить надо!” Разменял три доллара без вопросов, и бегом обратно.
Да только хрен там, не успел. Обратно через дорогу перебежал, а у моей “Корсики” уже пепелац пристроился, и детина поперек себя шире, штраф выписывает.
Я ему сразу:
- Дяденька, не надо штрафа, а! Я тока сейчас припарковался, вот, денюжку разменивать через дорогу бегал!
Какой там. Это двухцентнеровое афро-американское чудо не то что отвечать мне не стало, оно не стало даже на меня смотреть. Оно посмотрело сквозь меня, и продолжило выписывать штраф.
Да, не больно-то я расстроился, ну – штраф и штраф. Вот только с монетками что делать, в кармане их теперь таскать, что ли? Огляделся по сторонам, смотрю, машин за пять еще одна стоит с красным флажком на паркометре. Ну, я и вприпрыжку к ней. К этому времени, гроза парковок уже закончил колдовать над моей машиной, упихал штрафной квиток мне под дворник, залез в свой трехколесный пепелац (как не раздавил его только?) и поплюхал к этой следующей жертве. Только я раньше него успел добежать, и, этот чужой паркометр четвертаками накормил. Тут-то меня штрафодав наконец соизволил заметить. Ну, это мягко сказано, что заметил, на самом деле. Он от такой моей наглости остолбенел даже. Меня оглядел, рот раззявил и спросил (ребят, его суровый черно... ну, сами знаете какой, сленг я на русском не передам, конечно, но звучало это примерно так):
- Ты чо мужик, это чо, твоя тачка шоли? - Дяденька, нет, не моя! – и улыбаюсь ему в ответ как дурак, а сам по сторонам оглядываюсь.
Точно, метрах в пятнадцати еще одна ненакормленная машинеха стоит. Ну, я и бегом к ней. И опять раньше успел, чем этот злыдень. Когда он подкатил, я как раз три монетки запихал, и, не дав мужику рот открыть, побежал к следующей потенциальной жертве. И ей монеток в паркометр накидал, а сам улыбаюсь до ушей. Ребят, видели б вы рожу штрафодава в этот момент. Не, если б не в Джорджтауне дело было, и не светлым днем, я б точно перепугался, а так-то чего? Стою, улыбаюсь, жду чего скажет. Услышал в свой адрес примерно следующее:
- Ты, сэр, ты какого себе, мужик, ваще, ты чо, - я тут на работе, сэр, ты кто такой ваще, ты чо мне мешаешь, казел?
Капитально братьку мозги переклинило.
- Я, дяденька, гуляю здесь, - говорю, - И вам помогаю работать, монетки вот в паркометры кидаю, чтоб вы не перетрудились.
Мужик со своего трехколесного пепелаца слез, и очень сурово мне приказал:
- Стой здесь, - говорит, и давай сам по шипелке-радиостанции бубнить. Начальству, не иначе.
Я стою, конечно, мне ж интересно. В это время у штрафодава по его шипелке происходит примерно следующий диалог (извиняюсь, ответов почти не слышал):
- Джордан, у меня ситуация. Мне какой-то джентльмен мешает работать, он кидает монетки во все неоплаченные паркометры... - Бэвэвэвэ! Шшшшшш! Он кто шшш такой? бывэвэвэ... шшшш... - Я выписал ему штраф за просроченную парковку... - Шшшшш.. Номер его машины... шшшш.... Бэвэвэвэвэ.... шшшш... - Такой-то такой-то, что делать дальше? - Шшшш... испу... нахуй.... шшшш, права бэвевеве...
Штафодав поворачивается ко мне:
- Ваши права, сэр! - Какие права, дяденька, я ж не за рулем сейчас, а вам зачем? - Я должен составить рапорт, вы мешаете мне работать сэр. Ваше имя! - Вова, - говорю, - меня зовут Вова, а прав я вам не дам, - может, вы их украдете у меня. Вы ж не полицейский. - Я вызову сейчас полицию! - Дяденька, вызывайте, конечно, скучно же а то...
Не знаю, сколько бы у нас этот дурацкий разговор продолжался, но тут девчонка запыхавшаяся прибежала, прямо к нам, точнее к своей машине. В ситуации она сразу не разобралась, поэтому кинулась с просьбами к этому, к крупному:
- Ой, простите, пожалуйста, я уже уезжаю, всего на минутку задержалась, не выписывайте штраф, пожалуйста, я сейчас монеток накидаю...
А девчушка прикольная была, - маленькая, черноволосая, хохотушка явно, и вообще, егоза. Она пока с этим начальником паркометров говорила, все время подпрыгивала с ножки на ножку, явно ей по жизни все неврепеж. Егоза ж, чего с нее взять?
Тут я вмешался:
- Вова, - говорю ей, - Зовут меня так, в смысле. Вы насчет машины вашей не переживайте, я уже вам монеток накидал. Говорите, у вас самой тоже монетки есть? Держите вот еще, - и в ладошку ей остаток своих четвертаков всучиваю, - видите, там еще неоплаченные паркометры стоят? Накидайте в них монеток, пожалуйста, а то мне пора, а дяденьке все меньше работы будет.
Девчонка сразу все просекла, заржала, штрафодаву козу показала, и помчалась к следующей машине, паркометр кормить. Ну, и я тоже ушел, мне ж к жене нужно было...
Так вот, о рекламе. Рекламка, которую я недавно увидел, буквально о том же была. Там Субару-Импрезу расхваливали, в том смысле, что тот, кто любит "Импрезу", тот любит всех, кто ездит на таких же. А суть сюжета простецкая – парень на глазах у штрафодавки кормит паркометр, и как потом выясняется, не у своей машины. Сам же садится в свою "Импрезу", стоящую рядышком, и укатывает. Накормленная чужая машина, разумеется, тоже Импреза. Штрафодавка, правда, не очень из себя выходит по сценарию, только плечом подергивает, и рожу корчит.
Мне что интересно, эти Субару-рекламщики сами все из пальца высосали, или это мое мелкое хулиганство американским фольклором стало?
Друг возмущается: -«Представляешь, доця моя привела жениха чтобы со мной и Ленкой, знакомить. Ей же 19 а ему оказывается 30. Ну, думаю, может мужик нормальный. Вечером подьезжают они к дому на бэхе x6. Смотрю, вроде норм, обеспеченный. А за разговором узнаю, что живет он в сьемной хрущевке, бэха в кредите и ребёнок еще есть от другого брака. Я Машке так и говорю-Теряй этого поца. Теряй не из за того что ребенок у него (это бывает, это жизнь) а из-за того, что он, мудак, вместо того чтобы квартиру себе купить, купил дешевые понты чтобы шмар снимать. Ты же Машка, не шмара? Вот и думай. Нормальный тридцатилетний мужик сначала хату себе найдёт, ребёнка своего обеспечивать будет, а потом уже машину финдиперцевую купит и сука, не в кредит». Такие дела.
Осенью 1985-го года Хизболла похитила 4-х советских дипломатов в Бейруте. Одного из них они убили сразу. Остальных держали в плену.
В ответ Комитет Государственной Безопасности (КГБ) захватил родственника лидера Хизболлы. В качестве одной из мер принятого антитеррористического плана, КГБ ”кастрировали его , запихнули отрезанные половые железы ему в рот, выстрелили ему в голову и отправили его тело террористической организации Хизболла. К трупу прилагался сопровождающий текст, поясняющий, что другие члены “Партии Бога” закончат свою жизнь таким же образом, если три советских дипломата не будут выпущены на свободу.”
Вскоре после этого, Хизболла освободила оставшихся трёх советских заложников. Советские интересы в Ливане больше никогда не были под угрозой.
В 1993 году я пришел из армии. Погулял недельку. И..
У Андрея меня встретил щенок пегой масти, щедрый на лизания и вёрткий. С прихожей на все действия щенка смотрела чёрная кошка, «Пантера»! Нет, её звали прозаичнее, не помню, как, но присматривала Она за ним, именно, как в мультике про Маугли.. Присели на кухне. Выпили, поздравления о дембеле выслушал.. И, тут! Из-под стола – выскакивает котёнок! Чёрный! Поигрался с хвостом щенка, попробовал укусить хвост «Главной» Кошки и отскочил к моим ногам… Щенок попытался укусить наглеца, но тут «Главная» мявкнула и дала Собакену лапой! Без когтей, ессно! Чёрненький, испугался обоих: и собачку и Кошку! И сдуру прыгнул мне на коленки. Я его прижал и отогнал Собакена, ибо он в игре, не понимал, что пугает скотинку! Ему-то пофиг, с кем играться! Котёнок – затих у меня на руках.. Собака с кошкой пошли восвояси. Мы с друзьями – отмечали мой дембель. Вот только котёнок – совершенно не желал с меня слезать. Спрашиваю у хозяина квартиры: - Андрей, у вас кошка странная. Дитя отбила, от напасти. И пошла обидчика вылизывать! - Да это не её котёнок! Вчера подобрали в парадной! Он мяукал, кошка – стала орать и дверь скребсти, чтоб открыли ему. Мы с женой и сдались. Она, его облизала всего. «Охотничка» нашего шуганула, пару раз и успокоилась. А тут и ты пришёл. Слово за слово, а спать нас сморило.. Друг меня уложил, сам спать уполз… И началось! Не помню породу Собакена, что-то охотничье. Вот только ему без моих ног, ну никак не спалось! А котик, от греха, у меня на голове взгромоздился и постоянно пытался присосаться к мочке моего уха.. Так и уснул.. Утро. Собакен выпрыгнул с моих затёкших ног и помчался будить хозяев! Котик – лежал на моей голове, как приклеенный! Встаю! Впрыгивает мне на шею и мявкает! Иду с этим «сокровищем» на кухню. Там уже хозяйка сварила кофе и борется с Собакиным. Встал вопрос! Раз котёнок не этого семейства, а я так ему приглянулся, то пора бы и имя придумать! (Вопросов, что я его заберу с собой, даже у меня – не возникло!) Кофе, мысли.. Втроём мыслим! Спрашиваю: - А до меня, как звали? - Мы и не звали! Умненький! Сам за нашей кошкой пошёл, вежливо откушал. И за ней побрёл в комнату. Улёгся возле неё и смотрит! Прогонит или нет! Собакин тогда ещё не увидел кота, занят был, чем-то. Когда увидел новую игрушку, попытался прикусить котёнка, играючи. Но даже кошка подскочила, когда котёнок – «вломил» лапкой Собакену по носу. В ту ночь, кошка взяла над котиком шефство! И через несколько часов – нарисовался дембель! Ты! Мдя! Кот с меня категорически слезать не хочет, а от роду ему и месяца не дашь.. Котик – чёрный, с белыми лапками, штрих-пунктир его в шутку Андрюха назвал.. А я возьми и ляпни: - Пусть и будет, «Штрих»! Через пару часов я с самым доверчивым котом – топал домой! Он сразу мне стал доверять свою жизнь! Это был самый лучший кот столетия! Прожил всего 14,5 лет. Я его люблю! До сих пор!
Умер у меня на руках. Я собирался на работу, в ночь. Думал, что у Штриха есть ещё, как, минимум неделя. (Болезнь почек) А Он - потянулся ко мне, когда я стал одеваться. И я понял. Сейчас! И когда началась агония,только и твердил, глядя ему в глаза, когда его судороги мучали: - Штрих, я с тобой! Я с тобой! Я люблю тебя! Ты не один! Я всегда с тобой!
- Так и умер. Такой благодарности в глазах, я не увижу никогда.
Эта история произошла в 1961 году в Антарктиде. 27-летний доктор Леонид Рогозов участвовал в антарктической экспедиции. 29 апреля Леонид заболел. Как опытный хирург, он определил, что у него острый аппендицит. Но так как он был единственным врачом на станции, а погода была нелетной, он решил делать операцию сам. При помощи метеоролога, подававшего инструменты и водителя, державшего зеркало и направлявшего свет от настольной лампы, врач произвел себе местную анестезию и начал операцию, которая продлилась около двух часов и прерывалась на время, когда он терял сознание. “Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного.” К полуночи операция, длившаяся 1 час 45 минут, была завершена. Через пять дней температура нормализовалась, ещё через два дня были сняты швы. Леонид Рогозов стал известен всему миру. В 1963 году Владимир Высоцкий посвятил ему песню.
Отличный парень, душа компании. Любую мог уговорить. Девушка у вас двух копеек не будет, мне позвонить надо? Куда же вы, а номер-то чтоб звонить? Как же я без номера вам звонить буду? А еще он женские имена угадывал. Посмотрит на девушку и сразу скажет, что Люся. И действительно Люся. Никогда не ошибался. И в последний раз тоже угадал. Увидел на улице девушку красивую очень, подошел. - Хотите я ваше имя угадаю? - А я ваше, - девчонка тоже не робкого десятка. - Нет, я серьезно умею женские имена угадывать… - И я серьезно… - А вас Таней зовут. - Ага. А вас Александром. - Правильно! Так и познакомились. Внуки уже: Татьяна и Александр. А то что она Ольга, а он Игорь выяснилось через месяц после знакомства. Когда пошли заявление подавать.
не моё.....Sergio Babenco Когда я ехал учиться в институт и, соответственно, жить в общаге, моя мама дала мне огромную сковородку и сказала, что с ней я с голоду не умру. Тогда это для меня прозвучало очень странно. Ее же есть саму по себе нельзя. И готовить она сама не умеет. Как-же я тогда ошибался. Если что-то готовили в складчину, то я всегда мог участвовать сковородкой. А так как таких сковородок было исчезающе мало, то звали меня часто. А еще девченки ее у меня брали что-бы что-то испечь в ней как в форме. Так что еще и сладости доставались в качестве платы за аренду.
Начало 90х. Смоленская атомная станция. Ежегодный экзамен по технике безопасности. Пожилой рабочий отвечает на вопрос, как освободить пораженного электрическим током. Что-то мямлит, пытается вспомнить. Инженер по ТБ пытается подсказать: "перерубить опасный провод топором, отпихнуть тело сухой доской..." И тут рабочий взрывается: - Блин, как вы меня достали со всей этой херней! Который год - одно и то же! Ну хоть бы кто подумал,- откуда в реакторном отделении топоры и сухие бревна?
Несколько лет назад палестинский террорист-смертник отправился «на дело». При полном параде (бомба, взрыватель, винты-шурупы и все прочее, что ему по специальности положено) пошёл в наш народ, с целью выбрать место помноголюдней и взорваться. Казалось бы, начало такое, что не предвещает смеха даже отъявленному антисемиту. Неизвестно, какой была квалификация того героя палестинского народа, только рабочим местом он выбрал не абы-что, а одно из самых оживленных мест Иерусалима. Огляделся, пристроился среди толпы и нажал на взрыватель. Но у Всевышнего, судя по всему, были другие планы на день. Взрыватель сработал, бомба – нет, щелчок и тишина. И только звук падающего тела — террорист, когда взрыватель щелкнул с перепугу сознание потерял. Слава Б-гу, отводящему от своего Народа руку врагов – Он то саперов вовремя подошлет, то разведданные точные и своевременные подкинет, а то и просто тех самых врагов умом обидит. В тот раз весьма кстати произошло последнее — на наше счастье арабские Эйнштейны чего-то там с бомбой недомудрили.
Бдительные граждане увидев оседающего араба позвонили «куда надо» и через несколько минут на месте была армия, полиция и эти самые «кто надо» — ШаБаК в общем. Район оцепили. Саперы бессознательного палестинца по-тихому расчленили: взрывчатку обезвредили, тушку отправили в госпиталь Хадасса, душу оставили разговаривать с праотцами. Праотцам душа, видно, не сгодилась и вскоре она вернулась в тело. Врачам Хадассы даже стараться особенно не пришлось – террорист пришёл в сознание довольно быстро.
А там, в сознании, этого события ожидало немало служивого народу. Представители Шабака и прочих органов, которым по долгу службы полагалось иметь к террористу вопросы, ждали его пробуждения в палате, а прочие силовые структуры охраняли её снаружи. И вот их клиент оклимался, сел на койке, поднял правую руку в повелительном жесте, твердо, внятно и очень серьезно произнес «Вводите их всех!».
Опешивший сотрудник Шабака, специально для такого случая арабоязычный, решил что он чего-то не понял и на чистом же арабском переспросил: «Кого?». «Всех» повелительно молвил палестинец. «Вводите их сюда вместе и сразу, я приму всех!». После дополнительной фразы-двух до Шабака дошло, что террорист решил, что он уже в раю и требует себе положенного. Между тем, шахидский фольклор гласит, что за «святое дело в борьбе с неверными», в раю полагается аж 72 девственницы. Гурии, дескать, одна другой пригожее, да и выдаются гуртом в нелимитированное пользование. А это вам не какая-нибудь путёвка от профсоюза, особенно после нищей арабской деревни, где и коза одна на всё село, и та у самого крутого парня.
В общем, такая вот незатейливая сценка – палестинский террорист в израильской больнице требует у контрразведчика положенных по Корану гурий. Да не абы как хаотично, а всех сразу, оптом.
Вволю отсмеявшись, шабаковцы столкнулись с небольшой проблемой – верить в жестокую реальность палестинец напрочь отказывался. Уж они к нему и на иврите обращались, и так, и эдак, а он на своём стоит, «я, мол, дело сделал, мне положено». Требовал с напором завзятого шнорера и торг по поводу количества гурий считал неуместным. Психологи наверняка сказали бы, что так его психика оборонялась от суровой действительности. Они, психологи, почти всегда так говорят. Людям, по ходу пьесы, клиента допрашивать надо, а у него одни глупости на уме.
И тогда следователь привел самый весомый аргумент – представился по должности, документы ивритским языком написанные предъявил и спросил, «Как ты думаешь, я — еврей, да ещё и работник Шабака в один рай с тобой попасть мог?» «Нет» — ответил террорист, и… заплакал.
Сидим с подругой и сыном в кафе. Сыну 3 года. Коктейльчик пьем. За соседним столиком сидит небедно прикинутый негр, изысканно потягивает вино, и оглядывается вокруг на предмет кого бы снять. Замечает компанию из пяти девушек за соседним столиком, и начинает этакие поползновения к знакомству. Те его быстро отшивают, им и так весело. Тогда он оборачивается к нам. - Э… какь вяс зовуть? Я есть мочь вяс угастить? Мы ни слова сказать не успели. Сынуля вылезает со своего места, упирает руки в боки и злобно этак говорит: - Иди домой!!! Негр застывает в ступоре, мелкий, видя, что его не вполне поняли, подходит ко мне, кладет руку на плечо и говорит: - Мама – МОЯ!!! Следом к подруге: - Настя тоже моя!!! А ТЫ – иди домой!!! Опешивший негр снова поворачивается к другой компании. Но не тут то было. Малыш подбегает к ним: - И эта тётя тоже моя! И эта! И эта! А ТЫ ИДИ ДОМОЙ!!! Ушел. Проржавшиеся девчонки закормили «защитника» сладостями, но история на этом не закончилась. Спустя пару недель отдыхаем с той же подругой на пляже и видим того самого негра. С радостной улыбкой направляется к нам. И тут из кустов вылезает сынуля. С совком в руке. Молча, но грозно смотрит на него. - Я поняль. Я есть итить домой, - грустно выдыхает негр и уходит.
Петр Иванович по старой привычке встал рано. Он обычно гулял с Греем в это время. Теперь гулять было не с кем. Петр Иванович оделся и пошел по обычному маршруту. Он шел и думал о тех 14 годах, прожитых вместе с Греем. Под ногами шуршали желтые подсохшие листья. Когда то они договорились с женой, что это будет их последняя собака. Тогда им было по 60, а Грею 5 месяцев. Щенок был таким трогательным и толстолапым, неугомонным, любознательным и талантливым. А теперь все это закончилось. Петр Иванович развернулся, и побрел к дому. Навстречу ему шла девушка, почти девочка, рядом с ней прихрамывал немолодой пес с седой мордой. - Ваш? – спросил Петр Иванович. - Нет, - ответила девушка, - в соседней квартире мужчина умер, а овчарка осталась. Родственники дали две недели, что бы его пристроить, иначе усыпят или выкинут. А Джек уже старый, ему 10 лет, и старик никому не нужен. Вот, захожу в 11 квартиру, кормлю его, и выгуливаю. Пробую пристроить. - Удачи Вам, - сказал Петр Иванович, и пошел дальше. Весь день он думал о старом Джеке, но так и не решился поговорить с женой. Проворочался ночь, и заснул под утро. Он проспал дольше обычного, а когда встал, жены не было дома. На кухне лежала записка: «ушла в магазин». Петр Иванович решился, быстро оделся, схватил поводок Грея, и почти побежал к тому дому, где встретил девушку. Сентябрьский дождь барабанил по зонтику. Он позвонил в квартиру. Ему открыла стройная женщина. - Я насчет собаки. Говорят, Вы собаку отдаете? - спросил Петр Иванович. - А я его выкинула, - ответила женщина, - вот еще, только псины мне здесь не хватало. - Но Вы же говорили, что даете 2 недели. - Да мало ли, что я говорила. Надоел, жрал много, и спать на диван лез. Если уж он так Вам нужен, поищите возле дома, я его на улицу выставила. Петр Иванович обошел вокруг дома, пробежал по кварталу, собаки нигде не было. - Старый, долго на улице он не протянет, - подумал Петр Иванович, - надо надеть куртку и пойти поискать. Петр Иванович уже почти дошел до своего дома, когда позвонила жена. - Петенька, ты только не ругайся пожалуйста, не ругайся. Опять какого ни будь бомжа накормила, или кота с дерева сняла, - подумал Петр Иванович. - Да говори уж, - сказал он. - Ты знаешь, я шла из магазина, а он сидел во дворе, через 2 дома, прямо под дождем. И записка лежала: «забирайте, не нужен», и папка с его документами. Я знаю, Петенька, мы договорились. Но он же седой, как и мы. Ты только не сердись, Петенька. Петр Иванович посмотрел вперед. Под струями дождя, метрах в 20, стояла его жена. В одной руке она держала сумку с продуктами, а в другой – телефон. Джек сидел у ее ног. Петр Иванович побежал к жене. Ее седые волосы были мокрыми, очки совсем запотели. Он поцеловал ее холодные щеки, и взял покупки. Втроем, под проливным дождем они пошли домой. Елена Андрияш
Октябрь, начало ноября — бархатный сезон, уже не жарко, вода терпимой температуры, до зимних штормов далеко, лепота да и только... Особенно по будням, народу немного, валяйся на пляже и читай приключения Фандорина — что бывает возможно после дежурства. Дежуривший уходит первым, что при легком расписании значит — свобода приходит часа за три до захода солнца, торопясь на пляж я опять ощущаю себя школьником, сбежавшим с урока, разве что вместо Балтийского моря — Тихий океан, песок покрупнее, вместо юрмальских сосен — пальмы, да и школьник поседел... Обычно на пляже много детей, семьи часто выезжают с ночёвками, детишки всех возрастов барахтаются на мелководье, копаются в песке, пытаются удить рыбу... Иду купаться и я, поплавав, выхожу и вижу — компания из 4 взрослых, закончив кушать, подходит к кромке воды и ... моют миски и разделочную доску, масляные пятна плывут по поверхности, рядом с детьми! Такого я здесь никогда не видел, явное неприкрытое свинство... Они возвращаются со второй порцией грязной посуды, молодые ребята с быдловатыми повадками и дешёвыми татуировками белого мусора мобильных парков. — Я бы не стал этого делать, на вашем месте...негромко говорю я им. — Это почему ещё?!?! — с вызовом, мол, прочти нам, старый хрыч, лекцию, а мы тебя смачно пошлём нахер! Ну-ну...мы пойдём другим путём. — Видите ли, тут дети... — И что?!? — Детям свойственно писяться, иногда какаться. Да и взрослым, особенно пожилым, с недержанием. Вот и я, каюсь, не выдержал, помочился, вы уж извините старика... Молчание. Без слов собрали посуду в мешок и уехали, негодуя, с отвращением на лице. Кто бы знал, что жлобство и брезгливость — родственники?(c) Michael Ashnin
А кто такой этот Валерий Косолапов, почему я должен писать о нем, а вы читать? Валерий Косолапов на одну ночь стал праведником, а если бы не стал, то мы бы не узнали поэму Евтушенко «Бабий Яр». Косолапов и был тогда редактором «Литературной газеты», которая 19 сентября 1961 года опубликовало эту поэму. И это был настоящий гражданский подвиг. Ведь сам Евтушенко признавал, что эти стихи было легче написать, чем в ту пору напечатать. История написания связана с тем, что молодой поэт познакомился с молодым писателем Анатолием Кузнецовым, который и рассказал Евтушенко о Бабьем Яре. Евтушенко попросил Кузнецова отвести к оврагу, и был совершенно потрясен увиденным. «Я знал, что никакого памятника там нет, но я ожидал увидеть какой-то памятный знак или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем неповинных людей, детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора», - рассказывал Евтушенко. Он спросил Кузнецова, почему вокруг этого места подлый заговор молчания? Кузнецов ответил потому что процентов 70 людей, которые участвовали в этих зверствах, это были украинские полицаи, которые сотрудничали с фашистами, и немцы им предоставляли всю самую черную работу по убийствам невинных евреев. Евтушенко был просто потрясен, как он говорил, так «устыжен» увиденным, что за одну ночь сочинил свою Поэму, и в эту ночь точно был праведником. Утром его навестили несколько поэтов во главе с Коротичем, и он читал им новые стихи, потом еще звонил некоторым... кто-то «стукнул» киевским властям, и концерт Евтушенко хотели отменить. Но он не сдался и пригрозил скандалом. И в тот вечер впервые «Бабий Яр» прозвучал в зале. «Была там минута молчания, мне казалось, это молчание было бесконечным. Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамывая, опираясь на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что она была в Бабьем Яру, она была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь мертвые тела. Она поклонилась мне земным поклоном и поцеловала мне руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал» - вспоминал Евтушенко. Потом Евтушенко пошел в «Литературную газету». Редактором ее и был Валерий Косолапов, сменивший на этом посту самого Твардовского. Косолапов слыл очень порядочным и либеральным человеком, естественно в известных пределах. Его партбилет был с ним, а иначе он никогда бы не оказался в кресле главреда. Косолапов прочел стихи прямо при Евтушенко и с расстановкой сразу сказал, что стихи очень сильные и нужные. - Что мы с ними будем делать? – размышлял Косолапов вслух. - Как что? – сделал вид, что не понял Евтушенко. – Печатать. Прекрасно знал Евтушенко, что когда говорили «сильные стихи», то сразу прибавляли: «но печатать их сейчас нельзя». Но Косолапов посмотрел на Евтушенко грустно и даже с некоторой нежностью. Словно это было не его решение. — Да. Он размышлял и потом сказал — ну, придется вам подождать, посидеть в коридорчике. Мне жену придется вызывать. Я спросил — зачем это жену надо вызывать? Он говорит — это должно быть семейное решение. Я удивился — почему семейное? А он мне — ну как же, меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано. Я должен с ней посоветоваться. Идите, ждите. А пока мы в набор направим. Косолапов совершенно точно знал, что его уволят. И это означало не просто потерю той или иной работы. Это означало потерю статуса, выпадения из номенклатуры. Лишение привелегий, пайков, путевок в престижные санатории... Евтушенко заволновался. Он сидел в коридоре и ждал. Ожидание затягивалось, и это было невыносимо. Стихотворение моментально разошлось по редакции и типографии. К нему подходили простые рабочие типографии, поздравляли, жали руку. Пришел старичок-наборщик. «Принес мне чекушечку водки початую, и соленый огурец с куском чернушки. Старичок этот сказал — держись, ты держись, напечатают, вот ты увидишь». А потом приехала жена Косолапова и заперлась с ним в его кабинете почти на час. Она была крупная женщина. На фронте была санитаркой, многих вынесла на своих плечах с поле боя. И вот эта гренадерша выходит и подходит к Евтушенко: «Я бы не сказал, что она плакала, но немножечко глаза у нее были на мокром месте. Смотрит на меня изучающее и улыбается. И говорит — не беспокойтесь, Женя, мы решили быть уволенными». Слушайте, это просто красиво. Это сильно: «Мы решили быть уволенными». Это был почти героический поступок. Вот только женщина, которая ходила на фронте под пулями, смогла не убояться. Утром начались неприятности. Приехали из ЦК с криком: «Кто пропустил, кто проморгал?» Но было уже поздно – газета вовсю, продавалась по киоскам. «В течение недели пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм даже с кораблей. Распространилось стихотворение просто как молния. Его передавали по телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали. Мне даже с Камчатки звонили. Я поинтересовался, как же вы читали, ведь еще не дошла до вас газета. Нет, говорят, нам по телефону прочитали, мы записали со слуха», - говорил Евтушенко. На верхах, конечно, отомстили. Против Евтушенко были организованы статьи. Косолапова уволили. Евтушенко спасла реакция в мире. В течение недели стихотворение было переведено на 72 языка и напечатано на первых полосах всех крупнейших газет, в том числе и американских. В течение короткого времени Евтушенко получил 10 тыс писем из разных уголков мира. И, конечно, благодарные письма писали не только евреи. Далеко не только евреи. Поэма зацепила многих. Но и враждебных акций было немало. Ему выцарапали на машине слово «жд», посыпались угрозы. «Пришли ко мне огромные, баскетбольного роста ребята из университета. Они взялись меня добровольно охранять, хотя случаев нападения не было. Но они могли быть. Они ночевали на лестничной клетке, моя мама их видела. Так что меня люди очень поддержали, - вспоминал Евтушенко. - И самое главное чудо, позвонил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Мы с женой сначала не поверили, думали, что это какой-то хулиган звонит, нас разыгрывает. Он меня спросил, не дам ли я разрешения написать музыку на мою поэму». ...У это истории хороший финал. Косолапов так достойно принял свое увольнение, что партийная свора перепугалась. Решили, что он оттого так спокоен, что наверняка за ним кто-то стоит. И через какое-то время его вернули и поставили руководить журналом «Новым миром». «А стояла за ним только совесть, - подвел итог Евтушенко. – Это был Человек. Вадим Малев
У нас возле супермаркета стоит ряд павильончиков. Хлеб там, овощи, мясо, и т.д. И есть один, где делают пиццу. И на этом павильончике висит здоровый такой баннер, на котором изображены практически в натуральный человеческий рост две пиццы. Они как-то мудрёно по-иностранному называются, я не помню.
И вот однажды какие-то хулиганы, а может это были конкуренты, под покровом ночи нарисовали на одной пицце мух, а на другой таракана. Да так искусно нарисовали, суки, что мухи с тараканом выглядят натуральнее и красивше самой пиццы. Расчет вероятно был на то, что мухи и тараканы отпугнут клиентов.
Хозяин сперва хотел баннер заменить, но пока собирался, мухи с тараканами неожиданно приобрели коммерческий смысл и маркетинговое значение. Теперь посетители, вместо того чтобы ломать язык мудрёными иностранными названиями, при заказе просто говорят: "Мне одну большую, с мухами, и две маленьких, с тараканом". И всем удобно.
80е. В один прекрасный майский день из Англии взлетела на боевое задание самая странная эскадрилья в истории человечества. Она летела на юг, журавлиным клином из 13 довольно огромных самолетов. Суеверные британцы дали маху, выпустив эскадрилью именно в этом количестве.
Вожак журавлиной стаи, тяжелый стратегический бомбардировщик «Вулкан», поражал даже своим внешним видом. Он далеко опередил свое время и очень смахивал на Стелс, будучи построен по принципу летающего крыла. Хвоста у него не было в принципе. Тоже окрашен в черное. Назначение – пц всему в радиусе 100 км. Доставка атомной бомбы в любую точку планеты. «Ужас, летящий на крыльях ночи».
Впрочем, это была лебединая песня британского авиастроения. Обломок великой империи и остаток холодной войны. Впервые встал на крыло в 1952 году. Бывший ядерный щит державы в составе более сотни самолетов, последний из которых был списан в утиль вскоре после выполнения этого задания.
Это было первое, оно же последнее боевое применение грозного бомбардировщика. Ну да, он летел бомбить Фолкленды. Личным решением железной леди Маргарет Тэтчер. Полет только беспересадочный! Манифестация всему миру, что британский лев еще жив! Может достать кого угодно и где угодно своей могучей когтистой лапой! Ну и благая весть для всех понаехавших олигархов, наворовавших в своих странах, что их новое ПМЖ всемогуще.
Далее пафос заканчиваем и приступаем к разбору полетов. Как великая идея железной леди претворялась в реальную жизнь. Генеральный штаб, получив задание, почесал в затылках, произнес не сомневаюсь крепкие слова, и принялся выполнять.
Атомную бомбу разумеется меняем на обычные. Из пригодных еще к использованию Вулканов, исходя из "долетит? не долетит? вернется ли обратно?" посылаем ровно 1 штуку. К нему ведь потребуются еще и дозаправщики. А их мало. Нужно 12. Им придется восемь раз заправить бомбардировщик в воздухе и девять раз заправить друг друга, истратив на это почти миллион литров топлива.
Операция прошла успешно. Легендарный Вулкан долетел-таки до столицы Фолклендов, сбросил боезапас и благополучно вернулся. Всего-ничего – 32 часа туда-обратно. Бешеному кобелю сто верст не крюк. Установили мировой рекорд по дальности бомбардировки. Одна из бомб даже попала! Образовала воронку на взлетно-посадочной полосе. Аргентинцы отремонтировали ее за сутки.
Британцы удостоились ехидного коммента: «В следующий раз переведите 50% от стоимости такой бомбежки нам на счет. Выгоднее же. Мы за такие бабки сами выкопаем яму на взлетной полосе. И сами после ее закопаем. Видео и фото с актом приема выполненных работ передадим вашему консулу»