Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Ашот Наданян
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В ноябре 2019 года мы с Левоном Ароняном поехали в Калькутту, где он участвовал в очередном этапе Grand Chess Tour. Турнир был по быстрым шахматам и блицу, поэтому длился всего пять дней. Улетали мы из Индии разными путями. У Левона был маршрут Калькутта — Доха — Берлин, а у меня Калькутта — Дели — Москва — Ереван. В самолёте на пути в Москву рядом со мной сидел толстый индус. Как только мы взлетели, он на английском спросил: — По каким делам были в Индии? — Шахматный турнир, — ответил я. Индус сочувственно взглянул на меня и сказал: — Странно. Я всегда думал, что эта гадость пристаёт только к женщинам. Я от неожиданности вздрогнул. — Во-первых, это не гадость, — сказал я раздражённо, — а во-вторых, даже если это и так, неправильно говорить, что это женское дело. Я отвернулся к иллюминатору, давая понять, что разговор окончен. Прошло где-то десять минут. — А как прошёл турнир? Успешно? — вдруг участливо спросил индус. Я уже немного успокоился и, повернувшись к нему лицом, ответил: — Не очень хорошо. Он понимающе покачал головой и спросил: — А в Индии есть хорошие специалисты? — Конечно, ответил я, — Вишванатан Ананд, например. Он долгое время был лучшим в мире. Индус странно посмотрел на меня. — Кто? Наш знаменитый шахматист? — Ну да, — ответил я. — А что, он ещё и медициной занимается? — В смысле? — удивился я. — Причём тут медицина? — Ну вы же сами сказали, что Ананд был лучшим специалистом в мире по болезням груди. — Я сказал? — Ну да. Вы также сказали, что приехали в Индию, чтобы лечить свою грудь. — Какую ещё грудь? — почти крикнул я. Индус испуганно отпрянул от меня. И почти одновременно с этим меня осенило. Я догадался, что когда армянин с индусом говорят на английском языке, могут произойти всякие сюрпризы. Выяснилось, что весь наш с попутчиком разговор вёлся о разных вещах. Mои первые слова «шахматный турнир» (на английском — chess tournament) индус расслышал как «лечение груди» (chest treatment). Мы с ним долго смеялись. — Хорошо, что вы не больны, — радостно кричал индус, — это очень хорошо! А шахматы я люблю!
Дорога по две полосы в каждом направлении. Еду в правом ряду. Впереди машин нет. Заметив справа на тротуаре перед зеброй женщину с грудным ребёнком, начинаю притормаживать. Она быстрым шагом переходит дорогу и не смотрит по сторонам. В боковое зеркало вижу, как слева несётся «Опель». Делаю единственный в такой ситуации ход — длинно сигналю. Обычно это отрезвляет как минимум одного из двух: либо лихача, либо пешехода. Женщина резко и испуганно останавливается перед моим автомобилем, бросает на меня негодующий взгляд, а «Опель» в этот момент, даже не пытаясь тормозить, пролетает мимо. — Чёрт бы тебя побрал! — кричит женщина, враждебно глядя на меня. — Не соображаешь, что ребёнок, может быть, спит! И пошла дальше, на ходу сыпля проклятия.
У жены несколько дней сильно болела нога. Пошли к врачу. Тот отправил на ультразвуковое исследование. Через десять минут ответ был готов. Жена взяла в руки справку УЗИ-диагноста, стала читать и побледнела. Однако ещё через две секунды облегчённо вздохнула. Смеясь, дала мне почитать заключение врача. Там было: «Нарушения проходимости артерий нижних конечностей, глубоких и поверхностных вен не выявлено».
Всерьёз можно воспринимать критику лишь от того человека, кто беспристрастен и справедлив; тот же, кто только ругает, не может считаться объективным, а значит, мнение его имеет низкую цену.
Моя прабабушка Зара родилась в один год с Лениным, а умерла в один год с Микояном, прожив, таким образом, 108 лет. Была очень красивой даже в этом возрасте. До последнего не носила очков, ездила в метро, нянчила праправнуков, помнила дни рождения всех родственников. Ходила по Баку в стариной армянской одежде, — это был характерный зангезурский архалух красно-зелёного цвета и сложный головной убор, который прикрывал подбородок и рот; лоб повязывался лентой с закреплёнными на ней серебряными монетами, — чем неизменно притягивала к себе восхищённые взгляды прохожих. Любимой и основной едой прабабушки были сваренные вкрутую яйца. В день обычно — шесть-семь штук. Запивала, как правило, бокалом вина, а если вина не было — стаканчиком рассола. А вы говорите, холестерин.
Анонимность — это увеличительное стекло как для плохого, так и для хорошего, ведь в то время как анонимно сделанное зло более гнусно, анонимно сделанное добро более прекрасно.