Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Тали
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Зять решил разыграть двух своих приятелей, владельцев автомойки. Поскольку голос зятя там все знают, звонить пришлось мне... Итак, телефонный разговор: я:- Добрый день, с кем можно обсудить крупный заказ? - Со мной, я управляющий, меня зовут Игорь. я:- Скажите пожалуйста, мы могли бы воспользоваться вашими услугами, чтобы вымыть 12 лошадей перед предстоящей выставкой? - ?????? Но у нас АВТОмойка... я:- Понимаете, нам нужно большое помещение, теплая вода и шланги... - Да, у нас все это есть, но в шлангах высокое давление! Лошадям просто шкуру поразрывает... я:- А можно снизить давление? Или просто подключить длинные шланги к другим кранам? - Извините, вы это все серьезно говорите?? я:- Извините, но когда речь идет о деньгах и о важной выставке - разве шутки уместны? Вы сможете нам помочь? - ..... А в какое время? (шепот в сторону: "когда Виталий Алексеевич (совладелец) должен вернуться?") я:- Завтра, нам было бы удобно во второй половине дня, часов в 17-18. - А чуть позже, часам к 22-м никак нельзя?
Я уже давилась смехом, а зять и сестра выбежали из комнаты, чтобы не испортить разговор...
я:- Боитесь, что мы распугаем клиентов? Хорошо, мы подъедем позже... Нам главное - вымыть лошадей и знать, что вы нам поможете... - А как вы платить думаете? я:- По перечислению. - Ой, у нас ЧП, чеки... я:- Это сложнее... Но если вы поможете, о цене, думаю мы сможем договориться... - .............. я:- Я слышу, вы сомневаетесь... Может быть, вы поговорите с директором? - Наверное, так и сделаем... Перезвоните через 1,5 часа... я:- А можно я оставлю свой номер, вдруг ваш директор еще не приедет? А вы примете решение и перезвоните... - Договорились! (Телефон был записан)
Зять не смог ждать два часа. Через час он перезвонил Виталию Алексеевичу и спросил, нельзя ли у них помыть бегемота... На что Виталий Алексеевич матюкнулся и сказал, что мастера уже полчаса экспериментируют с понижением давления в шлангах...
ГДР, конец 80-х. В “нашем” Берлине - сеть магазинов “Эксквизит”: товары там выше качеством и, соответственно, дороже. По снобизму персонала сопоставимы с советскими “Березками”. Студентов и прочих нешикарно одетых не жалуют - могут даже напрямую поинтересоваться насчет платежеспособности.
И вот приезжают к нам, германистам-“фолликам” (от слова Voll - полный, то есть полного срока обучения, и, соответственно, языкового уровня), двое друзей - “тайликов” (от слова Teil - часть, то есть на короткий срок присланных) - погостить, Берлин посмотреть, ну, а заодно и в языке попрактиковаться. На правах хозяев предлагаем помощь и поддержку при посещении означенных “Эксквизитов”, но знатоки-тайлики, в языке несведущие, но гордые, уверяют, что и сами как-нибудь… После чего девчата-фоллики отправляются в общежитие - готовить обед и ждать мужчин-завоевателей (натурально, со щитом, то есть со свежезакупленными ботинками известной фирмы Salamander).
Заявляются наши доблестные рыцари как-то подозрительно быстро, и слышно их аж от самого лифта. Причем один из конкистадоров просто подхрюкивает от смеха, а другой возмущенно вопрошает: “Не, ну че я не так сказал?”
Как оказалось, сие чудо, наивно полагаясь на безупречность своего “саксонского” выговора, решило начать примерку обуви со вполне стандартной фразы: “Покажите вон те, пожалуйста” (по-немецки - Ich moechte die, то есть я хотел бы это (эти)). А теперь представьте себе реакцию молоденькой и симпатичной девочки-продавца элитного магазина, когда высокий, обаятельный вьюнош облокачивается на прилавок, улыбается и проникновенным таким голосом (чтоб не выгнали) говорит: “Ich moechte Dich!” (“Я хочу тебя!”) - а магазин, надо сказать, не слишком большой, но людный, и фразу слышат все…
Продавщица начинает довольно интенсивно менять цвет лица, хозяин фразы не может понять, в чем, собственно, дело, и, решив, что, возможно, его внешний вид не соотвествует намеченной (довольно дорогой) покупке, спешит заверить даму в полной своей финансовой благонадежности: улыбается еще шире и ласковее и выдает на весь салон: “Ich habe Geld!” (“У меня есть деньги!”)
Встречи с Народной Полицией столицы ГДР этой сладкой парочке удалось избежать лишь благодаря находчивости и физической силе второго из приятелей: не дожидаясь взрыва, он просто сгреб горе-людоведа в охапку и уволок из магазина. Но долго еще раздавались под скромной кровлей нашего общежитского небоскреба горестные вопли оставшегося без “Саламандры” тайлика, и никому из нас так и не удалось убедить его хотя бы носить при себе разговорник - на случай еще каких-нибудь непредвиденных разговорных заторов.
ГДР, конец 80-х. В “нашем” Берлине – сеть магазинов “Эксквизит”: товары там выше качеством и, соответственно, дороже. По снобизму персонала сопоставимы с советскими “Березками”. Студентов и прочих нешикарно одетых не жалуют – могут даже напрямую поинтересоваться насчет платежеспособности.
И вот приезжают к нам, германистам-“фолликам” (от слова Voll – полный, то есть полного срока обучения, и, соответственно, языкового уровня), двое друзей – “тайликов” (от слова Teil – часть, то есть на короткий срок присланных) – погостить, Берлин посмотреть, ну, а заодно и в языке попрактиковаться. На правах хозяев предлагаем помощь и поддержку при посещении означенных “Эксквизитов”, но знатоки-тайлики, в языке несведущие, но гордые, уверяют, что и сами как-нибудь… После чего девчата-фоллики отправляются в общежитие – готовить обед и ждать мужчин-завоевателей (натурально, со щитом, то есть со свежезакупленными ботинками известной фирмы Salamander).
Заявляются наши доблестные рыцари как-то подозрительно быстро, и слышно их аж от самого лифта. Причем один из конкистадоров просто подхрюкивает от смеха, а другой возмущенно вопрошает: “Не, ну че я не так сказал? ”
Как оказалось, сие чудо, наивно полагаясь на безупречность своего “саксонского” выговора, решило начать примерку обуви со вполне стандартной фразы: “Покажите вон те, пожалуйста” (по-немецки – Ich moechte die, то есть я хотел бы это (эти)). А теперь представьте себе реакцию молоденькой и симпатичной девочки-продавца элитного магазина, когда высокий, обаятельный вьюнош облокачивается на прилавок, улыбается и проникновенным таким голосом (чтоб не выгнали) говорит: “Ich moechte Dich! ” (“Я хочу тебя! ”) – а магазин, надо сказать, не слишком большой, но людный, и фразу слышат все…
Продавщица начинает довольно интенсивно менять цвет лица, хозяин фразы не может понять, в чем, собственно, дело, и, решив, что, возможно, его внешний вид не соотвествует намеченной (довольно дорогой) покупке, спешит заверить даму в полной своей финансовой благонадежности: улыбается еще шире и ласковее и выдает на весь салон: “Ich habe Geld! ” (“У меня есть деньги! ”)
Встречи с Народной Полицией столицы ГДР этой сладкой парочке удалось избежать лишь благодаря находчивости и физической силе второго из приятелей: не дожидаясь взрыва, он просто сгреб горе-людоведа в охапку и уволок из магазина. Но долго еще раздавались под скромной кровлей нашего общежитского небоскреба горестные вопли оставшегося без “Саламандры” тайлика, и никому из нас так и не удалось убедить его хотя бы носить при себе разговорник – на случай еще каких-нибудь непредвиденных разговорных заторов.
Только что случилось. Разговариваю с приятелем по Аське. Одновременно читаю анекдоты на анекдот. ру. Читаю, то, что особо понравилось - посылаю ему. И вот попался мне такой: "Надпись на мавзолее: www.lenin.ru" Отправляю. В ответ - молчание. Проходит некоторое время - прилетает ответ: "Что-то сервер не находит. Попробую еще раз."
Видимо, я "не по пачпорту, а по самой сути своей", говоря словами незабвенного графа Калиостро, являюсь вечным студентом - ну, скучно мне без орешков знаний - хоть каленых, хоть козьих. А поскольку в Америке, где я сейчас учу(сь), работаю и иногда живу (именно в этой очередности) иностранные дипломы не признают из принципа - мой неподдельный интерес ко всем аспектам филологии, философии и биомедицины приходится разбавлять местным ликбезом по, увы, истории и политике США, без которых закончить здешний вуз не представляется возможным. К счастью, оба семинара уже начинают дарить свои маленькие радости, хотя семестру - всего две недели.
Четверг 24 января. Третье занятие по современной истории США (с 1877 г. почему-то). Для меня, впрочем, первое - перешла в другую группу, чтобы не дырявить ушей ядовитыми брызгами словоизлияний трехсотпроцентной старухи-американки (извините за стереотип) о великой победе лучшей из стран над социалистическим коммунизмом и прочая, и прочая. Узнав о проблеме, декан присоветовал неплохого дядьку, и вот - лекция. Все скучновато-пристойно, но без эксцессов и ура-патриотизма: начало двадцатого века, индустриализация... Как и в любой группе, здесь уже определились и шутники, и те, кто "хочут свою образованность показать". Один малец годиков двадцати от роду особенно усердствует насчет поумничать: поддакивает (но не более того) на каждое слово докладчика. И вот лектор добирается до покушения на сербского наследника престола и сложной ситуации в Европе вообще. Слушатели вежливо посапывают, и, кажется, "перловки" на данном этапе в помине быть не может - но не тут-то было. Громом с ясного неба - сопереживающий трагической гибели наследника голос застоявшегося "интеллектуала" от Нинтендо:
- Скотина этот Муссолини!
Хорошо еще - российская действительность ему неизвестна. А то бы наверняка добавил: - В сортире его замочить некому было...