Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Aysa
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
"И я сказал ей: "Валентина! Да мне начхать на Харлей Дэвидсон!"(c) Чиж
Я хотела начать с того, что хуже, чем в Сибири, автостопа у меня не было никогда. Решила с этого не начинать - вранье! Он был средним всегда (как я говорила - система "машина раз в три дня - не способствует), но зато та-аким веселым.
Так вот, выбрасывались мы с Саян, не тогда, когда с поляками ходили, а из другого похода. Слегка не рассчитали со сроками и оказались за 250 километров от населенки. Пришло осознание - надо стопить. Легко сказать - стопить. Машин не было. Мы вяло плелись по 15 километров в день, и однажды наткнулись на туристов из Новосиба. Туристы безнадежно сидели на дороге - у них был товарищ со сломанной ногой и поезд через пять дней. Безнадега, в общем.
Вместе закуковали на дороге. (кто назвал это дорогой? Я назвала? Не верьте мне - я опять вру. Это была просто просека, по которой с трудом мог продраться ГАЗ 66 и по которой ездили геологи раз пять в год. Ну и тувинцы на лошадях, дык ведь их не застопишь).
Саня пополз на разведку. Вернувшись - радостно говорит: "Ребят, я машину нашел!" Общественность, которая второй день глушила разбавленный спирт от нечего делать издала радостный вопль. Саня мрачно сказал: "Но есть одна проблема!"
Мы пропехали пять километров вперед, бережно неся раненого товарища. Зрелище открывалось дивное. На берегу симпатичного озера стоял пресловутый ГАЗ 66. Горел костер, вокруг костра вольно валялись геологи. Даже при самом поверхностном осмотре было ясно, что пили они са-авсем не второй день. И разбавляли они куда меньше, чем мы.
Мы нашли старшего. Старший мог разговаривать и передвигаться вертикально. Его посадили, дали в зубы сигарету и стали общаться.
- У нас у Сереги день рождения был. Мы вообще должны были на стоянку еще неделю назад вернуться! - Мужики! Я вас прошу! У нас ни копейки денег! - бился головой об стенку Темыч, старший новосибской группы, внутренним оком видевший симпатично виляющий хвост уходящего поезда "Иркутск - Новосибирск". - Да не вопрос! Но я машину водить не умею. - А где водитель? - Водитель - это Серега и есть...
Надежды не осталось. Мы подошли к Сереге. Валяющая туша двухметрового роста с обязательной геологической бородой была очень похожа на труп. Темыч безнадежно пхнул его вибрамом в бок. Туша величественно захрапела.
Миша (тот, кто с нами вел диппереговоры) вдруг словил какую-то мысль и сказал: "О! А у вас водители есть? Просто наших погрузим, я дорогу покажу, приедем на стоянку и вечером вас оттуда отправим с машиной, которая продукты привозит!".
Все переглянулись. Ни одна, ни одна сволочь машину не водила. Ну так сложилось. Ну жизнь такая. Вот вообще. Я притворилась мебелью. Свои права я получила ровно за два месяца до того с (не буду говорить какого) раза и водила по принципу: "Разойдись, православные, я газ с тормозом путаю, а поворачивать еще не научилась." Тогда машины у нас не было - следовательно, практики ноль.
И тут меня заложил Саня. Сконцентрировавшись на мне (почему сконцентрировавшись? Потому что в процессе переговоров народ с горя стал догоняться) он сказал: "Аська! Ты же права получала недавно!"
Вам хотелось провалиться сквозь землю? Часто? Могу поспорить, совсем не так, как мне захотелось в тот момент. Я только открыла рот, чтобы сказать, что у него похмельные галлюцинации - как ко мне подошел Темыч. Он посмотрел на меня... Взгляд был из серии: "А вы сможете ударить раненого маленького котенка?".
Я не смогла. Я только сказала: "Темыч, а кто будет отвечать за 16 трупов? Я уже не говорю про геологов". Темыч невразумительно пообещал упасть на колени. Я сдалась.
Следующие два часа наиболее трезвая общественность грузила в кузов "мертвый груз". Нет, я не про рюкзаки. Впрочем, и рюкзаки тоже. Я нервно курила под ближайшей сосной и периодически впадала в истерику. Миха сидел рядом со мной и периодически предлагал мне выпить спирту. "Чтобы не боязно". Ума отказаться хватило - но очень хотелось.
Местный бард Игорь ехидно играл на гитаре "Урал-байкер блюз". Я пообещала сломать гитару ему об голову. В ответ мне издевательски провыли: "И мы понеслись! Да так что ты едва успела крикнуть мне: "Милый, держись!"
И наконец я села за руль. Методом научного тыка разобралась с педалями и прочим, радостно сказала Темычу и Михе, сидевшим рядом, "Ну что, смертнички, покувыркаемся?" и поехала...
Первым делом я впилилась в дерево. Руль тугой. Я не сразу сообразила, как его поворачивать. (Как-как... Виснешь на руле всем весом и поворачиваешь). Машина чихнула. Я завопила: "Я говорила, что я вам машину раздолбаю? Говорила?!" Миха, успокоительно протянул флягу со спиртом (наткнувшись на мой взгляд - убрал).
Мы поехали... Я думала, я поседею. Периодически хотела вести по принципу: "Перекрестился, глаза закрыл и поехал". Это была не дорога - это было... в обшем, что-то. Я не могу описать процесс - у меня слабо с эпитетами.
В общем, худо-бедно, доехали до геологической стоянки. Из домика вышел начальник экспедиции, коему я из кабины на руки обессиленно и выпала.
"Так!" - сказал начальник. "Это что за испуганный ребенок? Где Серега?" Оставшиеся в строю как раз выгружали Серегу... "Хвалю!" - сказал начальник и предложил мне.. да, да, спирту. "Меня и без спирта торкает!" - нервно сказала я и выкурила четыре сигареты сразу.
Как мы от этих геологов выезжали - тоже то еще дело под Полтавой - но это совсем другая история =)
Вообще, археологическая практика - это очень весело. Например...
Как показывает опыт, в каждой археологической экспедиции есть несколько звезд. Вот на одной из практик был у нас мальчик Миша. Делать не хотел НУ НИЧЕГО ВААБЩЕ, а кроме того, страдал отсутствием аппетита. Второе быстро объяснилось - в соседнем лесочке у него был запрятан "дивный короб" с домашней хомячиной. На второй неделе практики, оголодавшая экспедиция выстроилась в цепочку, как каратели, и прочесала лес, горя желанием найти и немедленно истребить мишкину скатерть-самобранку. Найти не удалось.
Был там также еще один вьюнош, Саша. Коий чуть не был зарублен мною сгоряча топором - мы дежурили вместе, его послали за дровами. Погуляв два часа по лесу, он вернулся без единой травинки в руках и тоскливо заметил, что "в этом лесу дров нет".
С двумя вышеупомянутыми товарищами поползли мы как-то за водой. Когда доползли - глазам открылась печальная картина. В каменной чаше, где собиралась под обрывом родниковая вода грустно плавала, задрав ноги и разинув клюв, дохлая ворона. Опомниться мы не успели - Саша приблизился к роднику, ухватил ворону за ноги и небрежным, ленивым жестом выкинул ее за плечо. Затем, зачерпнул водицы и не спеша и с удовольствием отхлебнул. На наш изумленный вопрос: "Саша, ты совсем двинулся или как?!" он крякнул, вытер губы и сказал: "Ну а че?! Родник ведь..."
Еще одна экспедиция. Украшением коей был замечательный мальчик Сеня у которого, при нужде, всегда можно было разжиться зеркалом, лаком для волос, лаком для ногтей, тушью и прочими приятными вещами.
Также был там Паша Шашин (ну, или Шаша Пашин, кому как нравится), поставивший огромную квадратную палатку (незамедлительно прозванную "моргом") и ежевечерне жадно жрущий в этой палатке с избранными друзьями домашние припасы. Поскольку в палатке горел свет, сидящие у костра напоминали "театр теней" - причудливые силуэты на фоне палатки, запрокинув голову, заливали в широко отверстые пасти что-то из банки, откусывали и прихлебывали. Копали весело, на радостях ушли в материк аж на метр.
ще одна экспедиция... Не столько, правда, копали, сколько мучились от бесконечных дождей (чуть ли не квакали), беспрерывно ели и спали (девизом практики, в связи с этим, было "Когда не спим - едим, когда едим - не спим"). Последнюю неделю дожидались любимого начальника, который уехал в Москву за машиной, для того, чтобы вывезти нас из этого кошмара и пропал.
Парни, осатаневшие от бесконечного супа на завтрак, обед и ужин орали дурными голосами, а известный в то время всем Андрюха ***чев (ныне - аспирант РГГУ) сидел у костра и, покачиваясь, уныло бормотал с неповторимыми интонациями: "Да-а-а! Дисциплинка то подрасшаталась!.."
Под деревом стояли наполненные доверху дождевой водой тазики, чьи-то резиновые сапоги, со стола не убирали вторую неделю, рядом с умывальником лежала огромная бесформенная осклизлая куча переваренных макарон, из которых выплескивали воду после готовки и нечаянно выпустили на землю. В связи с последним обстоятельством подойти к умывальнику было нельзя, так что умываться перестали. Приехавший вечером начальник мирно лег спать, а встав утром, решил почистить зубы - и чуть не вляпался в макароны. "Эт-т-то что такое???!" - заорал он не своим голосом. Воцарилось неловкое молчание, которое прервала неунывающая Юля , которая, кутаясь в свою огромную шарообразную куртку, курила, прихлебывая отвратительный холодный суп из помятой миски.
Услышав вопли, она оторвалась от своей неприхотливой трапезы и прохрипела (простудилась, поскольку легла спать у костра, начался дождь, она, не просыпаясь, тихо намокала и утонула бы, наверное, если бы ее не разбудили) "У кого-то вырвалось !!!" - "Что-о-о???!!!!" "Нет, нет, ничего, это я так..." - Юля быстренько скрылась под своей курткой. «Убрать» - рявкнул начальник и вскоре макароны закопали, как покойника, на двухметровой глубине.
Финал экспедиции был закономерен. В день отъезда "из лесу вышел" начальник и сказал, что машина для вывоза лагерного оборудования подана и стоит на шоссе. Нагрузившись барахлом, как караван верблюдов, двинулись в указанном направлении и, приблизившись к дороге, не поверили своим очам. На обочине стоял огромный, раскрашенный слониками, жирафами и мартышками фургон с надписью во весь борт "Цирк". Занавес...
еще... Следующее лето мы встретили под Каширой на раскопках славянского селища, начальником экспедиции стал не кто иной, как легендарный В.В.Сидоров, который ходил все лето в одних трусах (как гласят легенды, даже не заседания РАН), ел кузнечиков, поганки, тухлое мясо, пил из лужи и копал неутомимо круглые сутки
Энтузиазм трудящихся был подогреваем Андреем ****ым, которого дружно ненавидил весь девичий коллектив (по объективным причинам ;-) Последний сживал первого со света всеми доступными способами - отбирал таз с супом за обедом, выливал под палатку огромные сорокалитровые баки с водой, сажал в спальный мешок противника жирную зеленую саранчу. Однако Андрей , ненавидимый и круглосуточно проклинаемый, не сдавался, домой не уезжал и заболевать и помирать не собирался, спокойно пожирал в огромных количествах экспедиционные продукты и не работал при любой возможности.
На следующий год мы осваивали уникальную мезолитическую стоянку под Сергеевым Посадом (все с тем же В.В.Сидоровым). Великолепные находки и носительно неплохие условия труда не помешали однако нашему ударному коллективу разругагься под конец с начальником вдрызг. Причиной было традиционное воздвижение экспедиционного креста в память о нашем пребывании, что привело убежденного начальника-язычника в сильнейшее негодование (для установки креста был свергнут поставленный начальником корявый идол, что напоминало сцену из истории крещения Руси).
Подкравшись к кресту, стоявшему на большом бугре, с топором, Сидоров исступленно начал рубить его. Разбуженный воплями "Он наш крест срубил !!!" народ, мог видеть чудную сцену: "бросание начальника экспедиции ее участниками с холма в крапиву". После короткой схватки победила молодость. Изрыгая проклятия и угрозы, Сидоров выбирался из крапивных джунглей, с холма неслись торжествующие вопли, а под восстановленным крестом спешно устанавливался раскладной стульчик, на котором отныне восседал часовой.
Вскоре последовал худой мир (который все-таки лучше доброй ссоры) с начальником. Стороны сошлись на том, что крест переезжает на другой от лагеря берег реки в обмен на обещание его не трогать. Последние дни враждующие стороны не общались. Сидоров лечился от малярии коктейлем (рецепт: перекисшее до степени осклизлых хлопьев молоко наливается в кружку, туда же по вкусу добавляется столовая ложка соли, майонез и жир от тушенки. Выпивается залпом) и не прикасался к общему котлу, остальные делали вид, что ничего не происходит.
Дальше копали под Переславлем-Залесским. Стояли красиво, на берегу огромного озера, копали на берегу болота в семи километрах от лагеря мезолитическую стоянку, в выжженом солнцем торфянике, куда нас ежедневно доставляла машина. Находок было множество, некоторые из них - уникальные, как например, большая костяная голова загадочной птицы. По вечерам наслаждались душераздирающим вокалом местного барда и менестреля Сергея, который мог часами под отвратительную гитару петь все подряд, начиная с репертуара группы "Блестящие" и Лены Зосимовой и кончая убогими творениями его прекрасной дамы, Даши .
К концу второй недели от этой самодеятельности уже начали дохнуть комары и рыба в озере и, спасаясь от всепроникающего пения, народ свил гнездо в палатке с едой, где сложился своеобразный "клуб общения". Восседая на ящиках с тушенкой и мешках с крупой, девушки жарили на колченогой плите картошку, на запах которой постепенно сползался народ, измученный менестрельным творчеством.
Помимо Сереги, экспедицию "украшал" Миша, который на родительский день просил родителей привезти из Москвы "фашистскую форму, перешитую из школьной, лежит под диваном", а также кассету с загадочным "тиджейством Митюшкина". Палатки носили разнообразные названия - Фанни Хаус (в котором на четырех местах иногда спало до 11 человек), Долудятник (по фамилии Ани Долудь, проживавшей там с двумя подругами и заклеивавшей бесчисленные дыры » потолке палатки лейкопластырем), "Скинюшня", где проживал "скин" Паша и новообращенный "скиненыш" Миша и Бордель (обиталище вышеуказанного менестреля)
" - Настя, во сколько ты пришла? - Ну вот пришла и села тебе звонить! - Настя, я слышала сегодня по телевизору, что на каждую вторую женщину в Москве, которая возвращается домой после девяти вечера, нападают! [(мать-мать-мать, верните, сволочи, цензуру на телевидение)] Ты от метро пристраивайся к пожилым людям, оглядывайся постоянно и молитву вслух читай. [(жалко мне этих потенциальных пожилых людей, так и вижу: пристраивается какая-то невнятная барышня, начинает нервно оглядываться и еще бормочет что-то)] А чего ты, кстати, кашляешь? Это вирус в Москве! Помажь "Звездочкой" [(нет, я не уточнила, что конкретно надо ей помазать)]. Этот вирус передается через поцелуи, я в передаче слышала [(Господи, если не сложно, и передачу "Здоровье" отправь вслед за "Дорожным патрулем", ну что Тебе стоит!)], а ты целуешься с кем попало! [(роняю челюсть, эй, кто-попалы, почему я с вами целуюсь и об этом не знаю?)].
А завтра никакого глинтвейна у нас не будет, нет-с. Глинтвейн - это лишнее. На дачу, строем, [укутывать] яблони [(Боже, а можно и яблони туда же? А то я яблоки тоже не люблю)].
[Ежевечерние] разговоры с бабушкой все больше напоминают регулярные доклады товарищу Сталину, причем, товарищ Сталин, что обидно, определенно не я. * [Господи, а если "Дорожный патруль" нельзя все-таки убрать, научи меня не злиться хотя бы на все это дело. А то мне потом очень стыдно.]
Так вот, приходит тут к нам в редакцию автор. АвторША. Смотрит на серию "Источники". А серия замечательная такая, красочная. На хорошей бумаге, с красивыми обложками. Душа радуется.
Листает и говорит: "А я вот тут повесть пишу... И еще у меня роман написан. А можно ее издать вот здесь, скажем?"
Мой шеф(сверхкорректно): "Знаете, мы издаем здесь только тех, кто сам себя не может издать ни при каких раскладах". Тетка непонимающе смотрит и говорит: "Ну вот, я же тоже не могу!!!" Шеф (мягким, задушевным голосом): "В смысле, тех, кто умер уже давно! "
Лично мне вспомнился анекдот про тещу и "похоронить у кремлевской стены": "Как хочешь, но чтобы завтра к 12 была готова!"
Редактируем мы тут с начальством главную страницу одного сайта. Православного. Статьи ставим, ругаемся себе в удовольствие, чаек зеленый жасминовый трескаем.
Никого уже нет, только одинокие, печальные казаки, заплутавшие после съезда монархистов (снимают у нас они зал под это дело, как выяснилось) бродили по темному зданию.
Один такой одинокий заползает к нам в комнату, похоже, по ошибке. "Мужики!" (я оскорбилась, ну да ладно) "Мужики! Вы русские люди? Выпьем за нового Государя-Императора! Чтоб Россию любил, жидов бил и нас не оставлял"
"Я в 91 из КПСС не выходил!" - сурово сказал начальник и выставил горе-монархиста за дверь.
Мы продолжали ставить статьи на один православный сайт...