Фамилии и названия изменены.
УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВЫХ
...Крысы были самые обычные, так называемые черные норвежские. Просто
голодные. Их слегка усыпили и вечером сдали в нормальном секретном
чемодане, под роспись, чин чинарем, как рабочий материал. И кто сдавал,
до завтрашнего обеда в местную командировку - брык! Ночью крысы очнулись,
съели в качестве аперитива свой чемодан, и пошли знакомиться с
документацией. Скандал вышел душевный, не скандал, прелесть. А секретка
вся погрызенная, и от пола до потолка в ошметках. Любо-дорого смотреть:
ошметки документов и аппаратуры по всей броне висят. С крысиным пометом
вперемешку. Новенький, гладкий и холеный, зам по режиму сунулся было -
и сразу на бюллетень.
Главное, эти квазичекисты быстро смекнули, что дело нечисто, ума
хватило. Вычислили, кто мог напакостить. Только вот хозяин крыс тю-тю, а
подчиненные его поголовно в отказ идут. Секретчики тогда взмолились -
ребята, ну давайте по-хорошему, сделайте с крысняками своими что-нибудь,
специалисты хреновы, мы же вас, вредителей, на кол посадим, закопаем,
расстреляем, уволим всех до единого к такой-то матери по графе
"профнепригодность"! Думаете, не получится у нас?!
В ответ - тишина. Просто-таки ни малейшего всплеска командного духа.
Скорее уж циничная демонстрация полного безразличия к насущным проблемам
вспомогательных служб.
А вот не надо быть с людьми излишне суровыми. Добрее надо. Тогда и
улыбаться вам начнут, и с режимом шалить перестанут, и крыс за пять
минут выведут научно апробированным эффективнейшим методом.
Значит, эти страдальцы в ужасе мечутся, секретку у них тем временем жрут
напропалую, и тут кто-то вспоминает: да ведь кошки есть в институте,
кошки, целая "тема"! Бегут к Павлову, чуть ли не в ноги кланяются.
Павлов честно объясняет - мои изделия почти все с купированным
охотничьим инстинктом. Ну, есть для дальней разведки. Эти, конечно,
обучены самостоятельно прокормиться, но каждый образец по цене
приблизительно как пароход. И если крысы его слопают, я вам не завидую.
Дуйте, вон, к завлабу Шаронову, у него там найдется... Живодеров на
любой вкус и живоглотов немерено. Может, одолжит некрупный экземпляр.
Только вы хорошо просите. Господин Шаронов, знаете ли, к Президенту
дверь ногой открывает.
А сам, едва секретчики убежали, телефон хвать и Шаронову: ну, уважаемый
коллега, ни в чем себе не отказывай. А тот взял под мышку свою любимицу,
престарелую такую флегматичную душегубину собачку, абсолютно седую вдоль
хребта, и пошел самолично наводить порядок. Вежливо спросил разрешения
приступать, запустил это чудо природы разработки НИИ биотехнологий в
секретное окошечко, и время засек.
Рядом уже околачивается, который сдавал крыс - вызвали, привезли. Весь
из себя оскорбленная невинность и бедная овечка. С ним и директор новый
пришел. Жесткого характера мужчина, только-только впервые овладевший
собственным институтом, и намеревающийся всех тут построить.
За секретной дверью - смертоубийство. Там мочат зверски, аж уши
закладывает. Который сдавал крыс, делает похоронное выражение лица и
говорит: ну-с, товарищи хорошие, пишите объяснительные. И готовьтесь
возмещать убытки в шестикратном размере. "Товарищи" ему: да вы, сударь,
чистый диверсант! Ужо мы тебя! Тот: а кто на меня стучалку написал, мол
я не все сдаю? Ну, я и сдал вам. На ответственное хранение. Под роспись.
И чего, как самочувствие? Жалобы и предложения есть? Угробили мне
ценнейшие образцы, так лучше прикиньтесь шлангами. Пока я сам на вас не
стукнул куда повыше.
В это время мочилово за дверью обрывается резко, будто его выключили. И
только чавканье довольное слышно. Шаронов глядит на секундомер.
Директор: сколько? Шаронов: десять секунд с мелочью. Директор: ничего
выдающегося, так и бультерьер может. Шаронов: да, но мой-то красавец
натуральный старпер и почти нормальная собака, ему уже двенадцатый год!
И учили его работать по людям, между прочим!
Зам по режиму слабым голосом спрашивает - что, уже можно? Шаронов ему -
да, пожалуйста. Ну, тот дверь приоткрыл опасливо. Выходит наружу
флегматичный дедушка, задумчиво жуя. Совершенно мерзавски окровавленный
с носа до кормы. Шаронов ему щелкнул, тот к ноге прибрался, и ушли они к
себе отмываться. Шаронов еще спросил на прощанье - мне хотя бы спасибо
кто-нибудь скажет? Но тут из секретки послышался вой - какой, бывает,
издает теряющий рассудок человек - и стало не до благодарностей.
Зато слух об укрощении строптивых облетел НИИБТ буквально за день, и с
тех пор зажили разные службы института душа в душу.
(c) Олег Дивов