Поиск по автору:

Рейс Торонто-Лондон. Садимся поздним вечером в самолет, спим себе в креслах и утром выходим в Лондоне относительно свежими и сразу в офис на работу.

Но не в этот раз. За два ряда кресел впереди меня садится беременная мамаша с маленьким монстром лет 6-7. Монстр сел в кресло, огляделся и завыл. Хотя слово «вой» даже близко не передает то, как издаваемые маленьким чудовищем звуки действовали на нервную систему. Что-то среднее между визгом свиньи, ведомой на убой, и воплями дьявола из тела девочки в фильме «Экзорсист».

Надежда на то, что орущий припиздыш скоро устанет и заткнется, умерла после первого часа полета. Мерзкое вопящее существо начало бегать по салону самолета. Его усталая беременная мамаша пыталась бегать за ним и хоть как-то его успокоить, но скоро сдалась.
Стюардессы и прочие пассажиры морщились, пытались прикрыть уши шумоподавляющими наушниками. Но что нам всем на самом деле было нужно, так это наушники для работы с перфоратором, которые, увы, в пассажирский комплект не входят.

В конце второго часа неприрывного воя, одна пассажирка не выдержала и чуть не выкрикнула мамаше мерзавца: «Да сделайте же что-нибудь». Мамаша вышла на середину прохода, обернулась ко всем нам, обвела нас уставшим, затравленным взглядом и ответила:
- А что я могу? Если бы я могла его отшлепать... Но ведь кто-нибудь обязательно полицию вызовет... Ну и что я по-вашему могу сделать?

Я вам честно скажу. Так я устал от этих звуков, что черт меня дернул вспомнить Макаренко с его колониями для малолетних преступников и подать голос.
- А давайте, - говорю, - я его отлуплю. Мне все равно скоро в суд, так что одним больше, одним меньше. Без разницы.

У мамаши и, главное, у ее чада началось то, что называется разрыв шаблона. Мамаша одновременно с испугом, радостью, недоверием и надеждой смотрит на меня расширенными глазами. Чадо стало завывать гораздо тише, встало поближе к мамаше и тоже смотрит на меня настороженно.

А я уже встаю из кресла, снимаю брючный ремень и продолжаю говорить, обращаясь к мамаше:
- Вы не переживайте, следов не останется, писать будет кровью пару дней, а потом все пройдет.
И помахивая в воздухе снятым ремнем уже обращаюсь к чудовищу: - Ну, иди сюда, будем тебя воспитывать.
Тот, наконец, заткнулся, вцепился в мамкину ногу и тихо так проблеял: «Я больше не буду-у-у».

Мать усадила его в кресло, сама села. И дальше мы летели в полной, оглушающей тишине. Минут через 30 полета мамаша приподнялась в кресле, обернулась ко мне и одними губами сказала «Спасибо».

Вот теперь и думаю, может открыть контору «Порка на дому» и выезжать к отчаявшимся папам и мамам за небольшую плату.

Игорь Левицкий (www.levitski.com)

Из письма нашей московской подруги Ольги:

"Ездили летом в Европу, посетили третий по величине в Европе парк
развлечений "Мирабиландия" - а-ля Диснейленд с бОльшим количеством
водных атракционов. Весело!

И там был забавный случай в "Деревне ужасов" – мы всей семьей едем в
вагончике по подземелью, а на нас скелеты падают, мыши летучие крыльями
по лицу задевают, привидения неожиданно за плечи хватают... Вообщем
пугают нас изо всех сил.

И тут из пещеры вылезает ужасный монстр-урод и идет совсем рядом с нашим
вагончиком. Дочка наша аж вскрикнула "ОЙ, мамочка!", а монстр радостно
так в ответ:
- ОЙ! Вы че, русские что ли?! А откуда? А я из Саратова! Здорово, речь
родную услышал. Ну отдыхайте ребята! Счастливо!"

(www.exrussian.com)

Два года назад Канадский народ дал маху: премьер-министром был выбран чудачок. Джастин Трюдо такой фантастический идиот, что назвать его полноценным чудаком язык просто не поворачивается. Ну посудите сами, человек с IQ около 90 пунктов, не способный закончить университет, перед этим работавший вышибалой в стриптиз клубе.

Славен фразами о том, что бюджет страны сбалансирует себя сам, что премьер-министр не должен знать сколько децибел у числа Пи - он имел в виду цифр после запятой, по английски «децимал», но сказал «децибел».

Когда его спросили про ситуацию в Балтийских странах (произносится Болтик), Джастин решил, что над ним издеваются, спрашивая про страны на болтах и с усмешкой ответил, что таких стран не существует.

И уж даже не спрашивайте про то, как он принародно обосрался во время недавней поездки в Индию.

А еще он ведет себя по-девчачьи – смотрится во все зеркала, любуясь на свое отражение и 90% рабочего времени делает селфи с кем ни попадя. А да, также он обожает носить цветные носки и с гордостью задирает брюки перед собеседниками, чтобы те могли получше рассмотреть предмет его гордости. Представляете взрослого мужика, который при встрече вместо того, чтобы крепко пожать руку, задирает штаны и представляет на обозрение вонючие носки?!

История эта произошла, когда предвыборная компания только начиналась, и мы даже не подозревали, какая на нас надвигается, извините, жопа.

Надо сказать, что на Западе воплощением абсолютного зла является не Ким Чен Ын, и даже не мусульманские террористы-насильники, а президент России Владимир Путин. Во время избирательной компании полтиков непременно спрашивают: - А что Вы скажете Путину? А как вы будете себя вести с Путиным?

И вот противники нашего либерального чудачка придумали такой плакат: где-то на стрельбище стоит Владимир Владимирович с пистолетом, смотрит в камеру вполоборота и что-то говорит. А под фотографией подпись: «Джастин Трюдо? А кто ОНА?». Хотели подчеркнуть, что Трюдо ведет себя как девочка, и при встрече с Путиным то ли предложит ему сделать совместное селфи, то ли задерет портки и покажет разноцветные носочки.

Мне эта фотография понравилась, и я разместил ее на фейсбуке. Очень скоро она стала популярной, набрала кучу лайков и перепостов. И сторонники Трюдо решили с этим что-то сделать. Но что? Пожаловаться, что я намекаю, что Трюдо пидарас?! Так в Канаде слово «пидарас» нисколько не ругательное. У нас теперь в правительстве и даже в учебных заведениях пидарас на пидарасе. Ну тогда решили пожаловаться на пистолет в руках Владимира Владимировича – мол, фотография пропагандирует жестокость и оружие.

Фейсбук фотографию, да и весь мой аккаунт до кучи тут же заблокировал. Идет, мол, расследование. О результатах сообщим. Естественно, если бы дело расследовали канадские либералы, то меня за такой наезд на их лидера (первая буква «л», не путать с «п») пожизненно бы расстреляли.

Но не учли канадские либералы, что я использую в фейсбуке русский интерфейс. Так что «преступление» мое (фотография Путина с, какой кошмар, пистолетом в руках) расследовали в России. И через два часа получаю я официальный ответ от российского сегмента фейсбука:

- Мы внимательно рассмотрели вашу фотографию «Джастин Трюдо? А кто ОНА?». И с радостью сообщаем, что вы не нарушили никаких правил нашего сообщества и можете продолжать пользоваться вашим аккаунтом без ограничений. А, кстати, кто ОНА?

Игорь Левицкий (www.levitski.com)

Я родился в Советском Союзе при Брежневе.

Помню, как родители, когда ругали советскую власть в нашей собственной квартире, садились подальше от розеток и накрывали телефон подушкой.

Помню, как перед тем, как прочитать рассказ собственного сочинения во Дворце Пионеров мне, 13-летнему пацану, нужно было этот рассказ представить за несколько дней, чтобы какой-то лысый гебешник его заранее прочитал и утвердил.

А еще, как обмениваясь с одноклассниками запрещенными книгами – "Архипелаг Гулаг" на "Ферму зверей" Орруэла, мы прятали их в обложки из-под Ленина. Если бы нас, дураков, за этим поймали, то исключили бы из школы.

Как за письмо, полученное от одноклассницы из США, моего приятеля не хотели принимать в комсомол, закрыв таким образом перед ним двери в институт.

В общем, вот это все...

И когда я первый раз приехал в Америку в 1996 году и услышал, как американцы обсуждают проблему негритянских гетто, я шепотом спросил своего приятеля: - А что, разве обсуждать рассовые вопросы на работе не запрещено?
На что он мне гордо ответил: - Мы живем в свободной стране, первая поправка Конституции гарантирует свободу слова, и мы можем говорить о чем угодно, ничего не боясь.

Прошло всего 20 лет... Всего то жизнь одного поколения. Я работаю на американском проекте, во время обеда сижу с канадцами и американцами. По телевизору в буфете транслируют канал CNN, который всячески поливает Трампа.

Я отрываюсь от тарелки и говорю: - Не знаю как вам, ребята, а мне Трамп очень нравится. Истинный американец - говорит, что думает, а потом делает то, что говорит.

Коллеги мои в этот момент перестают жевать, и... возникает известная из советского детства ситуация, когда кто-нибудь в Советском Союзе при большом скоплении посторонних людей вдруг рассказывал анекдот про Брежнева. Повисала тишина, в глазах людей появлялась тоскливая затравленность, потому что никто не знал, кто из присутствующих стукач, и как потом этот анекдот отразится на будущем присутствующих...

И вот я читаю точно такую же тоскливую затравленность во взгляде американских и канадских коллег. Господи, для чего им нужно было выигрывать холодную войну?! Могли бы просто сдаться СССР, открыть отделения КГБ и не ждать 20 лет.

Игорь Левицкий

Эта история началась в новогоднюю ночь 1990 года в студенческом лагере
МАИ, расположенном в бывшем родовом имении семьи Гончаровых в
подмосковном городе Ярополец.

Огромный старый дом, в котором некогда гостил и сам Александр Сергеевич
Пушкин, нынче был полон веселящехся студентов. Провожать старый год мы
начали, наверное, с полудня. Поэтому, то что происходило ближе к вечеру
я припоминаю довольно смутно. Помню только какую-то пухленькую кудрявую
студентку с большим бюстом и хитрыми глазами, которую я безуспешно
пытался поймать, а она все время ускользала, прячась за колоннами
танцевального зала, увесистыми глухими портьерами... Я бегал за ней на
заплетающихся ногах, пока не свалился где-то в глухом углу дома и не
заснул пьяным молодецким сном.

Проснулся я посреди ночи от невыносимой жажды и пронизывающего холода. Я
лежал на полу в пыльном чулане и аж вскрикнул от ужаса – прямо надо мной
стояла страшная мужиковатая баба. Один глаз ее был прикрыт, а второй
злобно косил на меня. В правой руке она держала толстую палку и то ли
грозилась ею, то ли протягивала мне. Я разом протрезвел, сел на
четвереньки и прислонился спиной к стене. Стена попятилась, оказавшись
дверью, и я вывалился в из чулана. Коридор был пуст, мрачен и темен. Его
освещала лишь тусклая лампочка, в свете которой я к радости своей
увидел, что страшная баба была всего только бронзовой скульптурой,
запертой в чулане. А палка, которую она сжимала в руке, была не то
свитком, не то картой, которую она протягивала зрителям. Я тихонько
затворил дверь в чулан и убежал к своим приятелям, веселящимся в другом
конце усадьбы.

На многие годы я забыл про страшную бронзовую бабу, но жизнь – штука
причудливая. Оказавшись в 2001 году на блошином рынке в Берлине, я
бродил влоль торговых рядов, с интересом рассматривая старые патефоны,
канделябры, гравюры, пока не наткнулся на столик букиниста, рядом с
которым стояли два кованных сундука со старыми книгами. Совершенно безо
всякой цели, исключительно из любопытства я начал рыться в сундуках,
перебирая ветхие книги, и среди прочего мое внимание привлекла небольшая
тетрадь, исписанная красивым калиграфическим почерком. Я стал листать ее
и вдруг среди неизвестных мне немецких слов увидел знакомую фамилию
«Гончаров», а несколькими строками ниже «Екатерин». Я заинтересовался
этим и немного поторговавшись, купил эту тетрадь за несколько немецких
марок. После мой друг Филип Керстен помог мне ее перевести.

Тетрадь оказалась дневником молодого берлинца, помощника итальянского
скульптора Чаречелли, открывшего свою мастерскую в Берлине. Судя по
дневниковым записям, скульптор был жутким бабником, плутом и мошенником,
словом, человеком веселым, способным поразить воображение скромного,
привыкшего к порядку немецкого мальчика.

Приключения скульптора могли бы составить недурной приключеченский
роман, но за неимением места позвольте остановиться лишь на одной
истории, близкой к теме нашего повествования. Случилось так, что
англичане, завладев канадской провинцией Квебек, решили поставить
памятник адмиралу Нельсону в городе Монреаль и объявили конкурс. Наш
итальянский герой, прослышав об этом и почуяв большие деньги, купил
несколько тонн бронзы и быстро сваял памятник – одноглазый английский
адмирал указывает на что-то своим матросам вытянутой вперед рукой, в
которой зажата свернутая в свиток морская карта.

Несмотря на ловкость и нахальство, скульптор проиграл конкурс и оказался
на грани разорения. Он уже подумывал о том, чтобы сбежать домой в
Италию, но его спас случай: русский дворянин Гончаров заказал ему статую
Великой императрицы Екатерины. Чаречелли запросил огромный задаток,
получил его и на скорую руку переделал невостребованного Нельсона в
Екатерину. Увидев безобразную статую, Гончаров пытался отказаться от
скульптуры и получить свои деньги обратно, но тщетно - не даром
Чаречелли слыл плутом. Словом, Гончарову пришлось везти свою страшную
бронзовую бабу в Россию.

Позже за обедом я рассказал эту историю своему другу, беззаветному
пушкинисту Дмитрию. Он ужасно разнервничался и рассказал мне, что уже
читал про эту историю в письмах самого Александра Сергеевича Пушкина. Он
даже показал мне эти письма в последнем томе собрания сочинений великого
поэта. Приведу здесь отрывки.

Из письма Пушкина генералу Бенкендорфу от 29 мая 1830 года:
«Генерал. Прадед моей невесты некогда получил разрешение поставить в
своем имении памятник императрице Екатерине II. Колосальная статуя,
отлитая по его заказу из бронзы в Берлине, совершенно не удалась. Уже
более 35 лет погребена она в подвалах усадьбы. Несмотря на уродливость
этой статуи, он [Гончаров] ею дорожил. Он боялся, уничтожив ее, лишиться
также и права на сооружение памятника. »

Далее Александр Сергеевич просит генерала Бенкендорфа дать разрешение на
переплавку статуи, а также сохранить за г-ном Гончаровым право
воздвигнуть памятник Екатерине II, когда у того появятся средства.

Прочтя это письмо, я уж было подумал, что моя страшная ярополецкая
знакомая никак не могла быть тем самым памятником, но не делайте
скоропалительных выводов, господа, и прочтите следующее письмо.

Из письма генералу Бенкендорфу от 8 июня 1832 года:
«Генерал. Два года тому назад господин Гончаров, дед моей жены,
собирался расплавить колоссальную статую Екатерины II. Я посовестился и
пожалел уничтожить ее ради нескольких тысяч рублей... »

Словом, похоже, что новогоднюю ночь 1990 года я провел с бронзовой
знакомой Александра Сергеевича Пушкина.

Игорь Левицкий (www.levitski.com, [email protected]))

Характеристика путинской России в одной фразе с сайта про бинокли: "Бинокли современного российского производства технологически – те же советские, но худшего качества."
http://www.modernarmy.ru/article/101

Тревожной предвыборной весной 1996 года я участвовал в проекте
оптимизации бизнес процессов одной крупной, тогда еще государственной
нефтяной компании. Бардак там был еще тот. Одной из примет этого бардака
являлось наличие множества счетов в различных банках. Счета
контролировались разными подразделениями компании. И когда одно
подразделение брало у банка кредит под, скажем, 20 процентов годовых,
другое подразделение в то же самое время давало банку кредит под 10
процентов.
Любая инофрмация, потребная начальству, собиралась по отделам и
сдавалась в канцелярию, там данные суммировались вручную, после чего
обобщенные данные вводились в допотопный компьютер, распечатывались и
рассылались начальникам. Процесс сбора данных занимал несколько дней,
так что когда секретарши приносили отчеты своим "боссам", решения
принимались на основе устаревшей инофрмации или... не принимались.
И был там такой начальник финансового отдела – как сейчас помню -
Бурмакин. Представляем мы ему результаты нашего обследования и
рекомендуем внедрить САП (немецкая программа управления предприятием).
Смотрит на меня Бурмакин поверх очков и спрашивает: - А зачем нам ваша
САП?
- Ну как, - говорю, - например, у вас сейчас полная неразбериха с
банковскими счетами. А когда САП внедрите, то будете просто нажимать на
кнопочку и получать отчеты в режиме реального времени с информацией по
всем счетам.
- А-а, - тянет Бурмакин, - так у меня уже есть такая кнопочка.
И он показывает мне на кнопку связи с секретаршей.
- Я вот ее нажму, и секретарша мне отчет принесет.

Игорь Левицкий (www.levitski.com)

Первый раз я прилетел в Германию в командировку в 2001 году в составе
группы канадских консультантов. Тогда я еще не был гражданином Канады, и
вышел из самолета во Франкфурте с немецкой визой в российском паспорте.
Сотрудник паспортного контроля бодро пропустил канадцев, даже не требуя
открыть паспорта. Так что группа моих коллег "просвистела" сквозь
паспортный контроль за считанные секунды.

Когда подошла моя очередь, я протянул свою красную паспортину и произнес
одну из пяти известных мне немецких фраз – "гутен морген".
Иммиграционный офицер хмуро посмотрел на меня и спросил по английски:
- Вы говорите по немецки?
- Нет, - улыбнулся я. – К сожалению нет.
- А зачем тогда пытаетесь показать, что Вы говорите по немецки!? – еще
более хмуро произнес он, пошкрябал ногтем мою приклеенную канцелярским
клеем фотографию в паспорте (в паспортах, выдаваемых ОВИРом в 1998 году,
еще не было ламинирования), поставил въездной штамп и вернул мне
документ, открывая границу.
- Шайзе, - тихо пробурчал я себе под нос еще одно из пяти известных мне
немецких выражений и вошел в Германию. И через каких-нибудь пару часов
я, наконец, оказался в Берлине.

О чем чаще всего вспоминают русские, попавшие в Берлин? Кудам,
Фридрихштрассе, клиника Шарите, развалины здания гестапо на бывшей
Принц-Альбрехтштрассе обязательно напомнят Вам о Штирлице. Странно, что
никто из многочисленных представителей русской диаспоры здесь еще не
организовал автобусный туристский маршрут "17 мгновений весны". Я думаю,
что многие жители Восточной Европы с удовольствием купили бы билеты.

Кстати, на развалинах гестапо я понял различие между нашими народами.
Развалины гестапо превращены в музей, а Лубянка до сих пор
функционирует...

Поселили нас в Берлинских Люберцах – восточном районе Мартзан, откуда
каждое утро приходилось добираться до места работы около получаса на
городском транспорте. Мне, всю жизнь именно так и ездящему со станции
метро Ждановская в центр Москвы, это было и привычно, и приятно – можно
было поглазеть на местных жителей. А вот моим канадским и особенно
американским коллегам это было в диковинку. Но и они вскоре привыкли.

За все время моего пребывания в Берлине я ни разу не видел грязи в
вагонах метро или автобусах. И самым неприятным было лишь частое
появление в транспорте неряшливых русскоговорящих подростков, громко
матерящихся и гогочущих на всю округу.

В берлинском офисе нас радостно встретили немецкие коллеги, с которыми
нам предстояло работать на проекте. Они чинно ходили на работу в
галстуках и именовали друг друга коллегами, фрау и херами. Так что
американский китаец по фамилии Хуй, которого раньше я просто звал
Джеймсом, в Берлине официально стал Хер Хуем, что на мой взгляд было уж
слишком, и я каждый раз опасался сорваться в неприличный смех, когда его
упоминали на собраниях. Но вскоре немцы подстроились под американский
стиль, начали называть друг друга просто по именам, хотя галстуки так и
не сняли. Но по крайней мере Джеймс снова стал Джеймсом.

Для нас любезно организовали курсы немецкого языка, на которые
американцы с канадцами ходили по вечерам. Я же предпочитал в это время
шляться по берлинским улицам и ротозейничать. В Берлине живет огромное
количество людей старшего поколения, говорящих по русски, и молодежи,
изучающей английский язык и радующихся любой возможности
попрактиковаться. Так что языковых проблем у меня не возникало. И когда
меня спросили, почему я пренебрегаю курсами, я ответил, что знаю
волшебную немецкую фразу "Эншульдиген битте. Шпрехен зи Энглиш? "
(Простите, говорите ли Вы по английски?). Фраза понравилась, и на
следующий день шляться по Берлину отправилась добрая половина прежде
усердных учеников.

Тогда же в одном из музеев Берлина открылась экспозиция заспиртованных
человеческих тел, посетителей было так много, что уже на второй день
музей начал работать круглосуточно. И все равно вокруг здания стояли
длинные очереди из берлинцев и приезжих, желающих взглянуть на
разнополые, разновозрастные тела без кожи, с обнаженными мышцами и
внутренними органами. Утром невыспавшаяся после ночного тура американка
возбужденно рассказывала мне, как это все ужасно и отвратительно. Ее
даже тошнило после экскурсии.
- Послезавтра опять пойду, - закончила она свой рассказ.

Вообще Берлин оказался городом очень толерантным и динамичным. Разные
стили одежды, жизни и мироощущений слились здесь со звуками бесконечных
строек. Куда ни кинь взгляд были видны купола соборов, черепичные крыши
и башенные краны. В этом году снова поеду в Берлин. Узнает ли он меня?!
Узнаю ли я его?! Посмотрим.

Игорь Левицкий (www.exrussian.com)

В далеком 1997 году прошлого века я был в командировке в Саратове. Жил в
гостинице. И каждое утро к гостинице приезжала машина везти меня на
работу. Не знаю как сейчас, а в те времена пробок в Саратове практически
не было, так что по центральному проспекту мы с ветерком доезжали до
конторы минут за пятнадцать.

И вот как то раз едем мы как обычно, и вдруг водитель с криком
"Ебтвоюма... " жмет по тормозам, и мы, сжигая резину, резко сворачиваем
на какую-то второстепенную улицу и дальше уже едем жуткими тесными
переулками. Причем вместе с нами этот маневр проделала добрая половина
машин на проспекте. И двигаясь по узким второстепенным дорогам в пробке,
мы через какое-то время опять сверачиваем на центральный проспект, но
гораздо дальше. То есть мы явно что-то объезжали, но я никак не пойму
что – дорога была почти пустая, никаких препятствий я не заметил.
Совершая этот странный маневр, мы потеряли минут пять времени. Да к тому
же на резком повороте я ударился головой о дверь машины. И теперь мне
очень хотелось знать, ради чего все это было.

- Ну и ради чего все это было? – спрашиваю я, потирая ушибленное место.

- Да понимаете, у нас там на центральном проспекте находится школа ГАИ,
будь она неладна. Так вот у этих (непечатное слово) юных гаишников
сегодня весь день идет зачет...

Да-с, я потом в обед взял такси и поехал посмотреть на это, с позволения
сказать, мероприятие. Представьте себе, стоят у дороги человек сорок
юных гаишников. И каждый из них должен остановить машину, к чему-нибудь
придраться и выписать штраф. Словом, картина машинным маслом. Так что
опытные саратовские водители знали наизусть расписание школы ГАИ и в дни
зачетов объезжали это место стороной.

Игорь Левицкий (www.levitski.com)

Начальник политотдела остробожской автомобильной бригады полковник
Михаил Иконников был удивительно глуп даже по армейским меркам. Но в
армии готовность отдать жизнь по приказу ценится гораздо выше мозгов.
Так что начальство полковника любило – случись что, он мог не только
свою грудь под пули подставить, но и всю автомобильную бригаду положить,
не задумываясь.

Полковник был одинок, стар и некрасив. Водку не пил по причине
антиалкогольной компании, так что свободного времени у него было много.
И тратил он его "во блахо службы" - носился день и ночь по части,
выискивая, кого бы еще принять в комсомол и кого бы умучить
политинформацией. Полковничьи политинформации – это вообще отдельная
песня. Плешивая военная мысль полкана блохой скакала кругами по ухабам.
"США – наш враг", - орал он. "Кто носит джинсы, тот завтра Родину
продаст". Как Вы понимаете, главной задачей слушателей было не хохотнуть
в голос. Особое же удовольствие полкан испытывал принимая кого-нибудь в
комсомол. В момент прикалывания комсомольского значка к солдатской груди
лицо Иконникова становилось благоговейным и еще более глупым. С такими
лицами, наверное, современные попы крестят новообращенных.

Словом, до поры до времени полковник выкидывал коленца, но был
безобиден. И тут на горе приключилась всенародная забава - выборы. Шел
1989 год, один из последних лет советской власти. Страну колбасило и
корежило ожидание перемен, но армия, как и мозг полковника Иконникова,
перемен не дозволяла.

Те выборы были необычны тем, что их объявили альтернативными - в списке
для голосования значилось две фамилии. Чтобы не дай бог солдаты не
выбрали неправильную альтернативу, за несколько дней до выборов
сержантов части собрали в штабе и сказали за кого голосовать.
- И солдатам разъясняйте, - сказал начальник политотдела. – Учтите, что
в тех ротах, где победит другой кандидат, увольнение в запас затянется,
и в отпуск никто не поедет.

Для комсостава полкан издал негласный приказ, что все офицеры и члены их
семей должны проголосовать до часу дня. Из-за этого в день голосования
разразилось несколько семейных скандалов. У кого-то теща отказалась
выходить из дома до назначенного срока. А одна из офицерских жен вообще
проголосовала на "гражданском" избирательном участке за пределами
военного городка. Так безумный полковник потребовал, чтобы офицер принес
справку с этого участка, подтверждающую факт голосования.

Солдат на выборы водили строем, но не в ногу, тем самым демонстрируя,
что выборы в армии – вещь добровольная. Никому и в голову не пришло, что
строй солдат, идущих не в ногу, напоминает колонну военнопленных – не по
размеру одетые, запуганные солдаты понуро шли к избирательным урнам.
Некоторые шевелили губами, боясь забыть фамилию кандидата, за которого
сержант приказал голосовать, чтобы ускорить свой дембель.

В час дня полковнику доложили, что часть проголосовала. Иконников
удовлетвоенно снял фуражку с лысой башки, обнажая глубокую красную
борозду на лбу, и вытер череп.
- Сто процентов? – спросил он.
- Никак нет, пять солдат-срочников из оркестра не голосовали, -
вытянувшись по струнке доложил политотдельский сержант.
- Как, е-б-н-м-ть, - заорал полкан. – Срочно их сюда. Сгною, раздавлю.
Е-б-н-м-ть.

Каково же было удивление полкана, когда через десять минут ему доложили,
что сержанта, а значит опосредованно и его самого в оркестре послали
куда подальше.
Полковник от удивления икнул и даже, кажется, пернул.

Он приказал доставить сюда командира роты, батальона и дирижера
оркестра. Наорав на них, приказал доставить к нему наглецов. Наглецы и
тут отказались являться, мотивируя тем, что приказ идти на выборы – не
воинский приказ и исполнению не подлежит.

Назревал скандал. Могли и в ГЛАВПУР стукануть. А там подобных шуток не
любили - могли запихнуть в такую задницу на старости лет... Осознав это,
полковник забыл про гордость, подхватил урну для голосования в охапку и
сам помчался в оркестр.

А в репетиционной комнате оркестра сидели пять дембелей, студентов
московской консерватории, призванных в армию с первого курса. В свое
время они личным примером покончили с дедовщиной в своем батальоне и
вообще парни были боевые и бесстрашные.

Полковник влетел в комнату и захлопнул за собой дверь. Вначале из-за
двери донесся узнаваемый визг "Е-б-н-м-ть", который неожиданно
оборвался. Было слышно, что кто-то кому-то что-то говорил, но слов
разобрать было невозможно.

Через несколько минут дверь отворилась и из нее не то вышел, не то выпал
полковник Иконников. В глазах его был написан целый натюрморт чувст –
разочарование, беспомощность и страх перед будущим, которое он не
понимал и не мог примириться. Прежний уклад жизни – один кандидат, одна
партия, один приказ – рушился на глазах, выбивая из-под ног привычную
почву. И видно было, что ему хочется, чтобы все было как прежде, чтобы
кандидатов назначали сверху, отдавая четкие приказы, кто должен выиграть
выборы. Чтобы все было ясно, просто и незамысловато, чтобы точно знать,
кто враг и кому громко кричать "Да здравствует". Ведь давно известно,
что дураки не могут принимать самостоятельных решений. А как у Вас с
этим делом?!

Игорь Левицкий (www.levitski.com)

У студента, как известно, в карманах шаром покати. А жить то хочется, и
по возможности весело. Так что на всем приходится экономить.

Будучи студентом, я ездил до своего института две остановки на
троллейбусе. В те времена турникетов в транспорте еще не было, и нужно
было билетики в компостере пробивать. Контролеры потом проходили по
салону, проверяли билетики, сличая количество и расположение дырочек с
эталонной комбинацией. Если совпало, значит проезд оплачен, ну а не
совпало – плати штраф.

И вот как-то в середине сентября стало мне на лекции по физике
нестерпимо скучно. Порылся я в карманах в поисках, чем бы заняться, и
нашел десятка полтора пробитых троллейбусных билетов. Начал я их
рассматривать на наличие разных комбинаций дырочек и по кучкам
складывать. В результате оказалось, что за все время поездок в
троллейбусах было всего несколько уникальных комбинаций, которые
многократно повторялись. То есть имея мою коллекцию в кармане, мне нужно
было пробивать новый талончик только в том случае, если в троллейбусном
компостере установлена совершенно новая комбинация дырочек. Получалась
колоссальная экономия.

На следующий же день сажусь я в троллейбус. В руках дипломат и чертеж,
завернутый в газету. Надо бы проверить, какая комбинация дырок в
компостере сегодня установлена. Чего б такое пробить? Отрываю кусок
газеты, вставляю в компостер и пробиваю. Потом смотрю на просвет,
убеждаясь, что такая комбинация в моей коллекции уже имеется, кладу
газетный обрывок в карман и еду дальше.

Тут чувствую, что кто-то на меня странно смотрит. Оборачиваюсь – сидят
две притихшие старушки и пытаются что-то прочитать на моем лице. И до
меня доходит, что они видели всю сцену оплаты проезда газетой, думают,
что я какой-нибудь сумасшедший и теперь стараются отгадать по моему
лицу, буйный я псих или тихий.

Подмигиваю старушкам и говорю: - Да Вы не волнуйтесь, теперь
нововведение такое. Можно утром сразу оплатить и газету и проезд. Очень
удобно.
- Да ты что, - удивляются старушки. – А какой газетой, любой?
- Нет, - говорю, - только "МК".
- Несправедливо это, - начали возмущаться старушки. – Мы другие газеты
читаем...

Сажусь в понедельник в метро. Вдруг смотрю, какой-то парнишка телефон
свой сотовый куда то приложил и прошел. Я на него так странно смотрю, а
он мне подмигивает и говорит: - Да Вы не волнуйтесь, теперь нововведение
такое. Можно проезд в метро сотовым телефоном оплатить. Очень удобно.
- Да ты что, - удивляюсь я. – А каким телефоном, любым?
- Нет, - говорит, - только "Нокиа".
- Несправедливо это, - возмущаюсь я. – У меня совсем другой телефон...

(www.kremlin2008.com)

Из папиных рассказов (от первого лица).

После войны мой папа, кадровый военный, служил в Польше в воинской части
с кодовым названием СПАМ, которую мы, мальчишки, расшифровывали как
склад поломанных автомобилей. Со всей Польши сюда свозили сломанную
автомобильную технику. Тут ее сортировали, ремонтировали и затем
отправляли в СССР.

Огромная территория за городом была огорожена колючей проволокой, за
которой под открытым небом стояли тысячи грузовых и легковых машин.
Часть тщательно охранялась, особенно от местных жителей, которые
пытались выменять у солдат дефицитные запчасти на водку и продукты.
Командир части даже издал специальный приказ, где было написано, что
пропускать местных жителей на территорию части строго запрещается.

Нам, детям комсостава, разрешали беспрепятственно гулять по этому складу
машин под открытым небом. Мы забирались в автомобили, крутили баранку,
подпрыгивали на сидениях, представляя, что ведем машину по ухабистой
дороге. Многие наши сверстники, которые видели автомобили только издали,
могли бы нам позавидовать. Но нам эти детские игры скоро надоели - уж
очень хотелось посидеть за рулем действительно едущей машины.

И вот как-то мы наткнулись на стоянку мотоциклов с колясками. Они удобно
стояли на вершине пригорка, внизу которого раскинулась большая поляна.
Мечта осуществилась. Мы втроем подталкивали мотоцикл к спуску,
вскакивали на него и съезжали вниз. Затем то же проделывали со
следующим. За руль садились по очереди.

Мотоциклов было так много, что нам хватило бы надолго. Но на нашу беду
через пару дней таких катаний дежурный по части заметил, что часть
мотоциклов отделилась от остальных. Мы не заметили, что за нами
наблюдают и были пойманы на месте преступления. Отпираться было
бесполезно. Наказание последовало незамедлительно – приказ командира
части отныне гласил "Пропускать местных жителей, а особенно детей
комсостава на территорию части строго запрещается".

Игорь Левицкий (www.exrussian.com)

Как-то выпив водки, мы с пацанами сели в маршрутку, и она поехала.
Вначале ехать было скучно, но на следующей остановке в маршрутку села
пышногрудая блондинка с маленьким ребенком и сотовым телефоном.

Блондинка тупо разговаривала по телефону с подругой, а ее сынишке было
нечем заняться. И Гена подмигнул мальчонке. Пацаненок подмигнул в ответ.
Генка показал ему язык, ребенок тут же высунул свой. Тогда Генка хитро
блеснул глазами и расстегнул пуговицу на Витькиной рубашке. Пацан в
долгу не остался.

Витька часто раздевался на публике - он работал в мужском стриптизе.
Блондинка тоже оказалась привычная к раздеванию – она работала
натурщицей. Непривычным оказался только водитель маршрутки. Он
засмотрелся в зеркало заднего вида, и потом про нас сообщили в вечерних
новостях.

Вот так и появилась еще одна историю про пацанов, водку, маршрутку и
блондинку.

(www.kremlin2008.com)

С наступлением весны Джери, американский менеджер московской отделения
фирмы PW, выходил обедать в тихий московский скверик. Там он очень
импозантно выглядел в своем шикарном костюме среди бабушек с внуками и
старичков-доминошников. По-русски Джери знал только два слова: “Карашо”
и “Спасиба”.

И вот как-то возвращается он после обеда с выпученными глазами.

- Ну, - говорит. – Много чего я в России странного видел, но такое… в
первый раз. Сижу себе на лавочке, обедаю, тут подбегает ко мне старушка,
благообразная такая, хорошо одетая. И вдруг как крикнет по-английски
прямо мне в ухо “Kiss my ass” (Поцелуй меня в задницу). И бежит дальше.
Так она минут пять бегала по скверу и каждому встречному кричала то же
самое – Kiss my ass.

Марк Штилкинд ему говорит:
- Знаешь, старушка на улице могла кричать все что угодно. Но чтобы она
это делала по-английски, никогда не поверю.

И мы вышли в сквер проверить рассказ Джери. Подошли к доминошникам и
спрашиваем, не видели ли они тут пожилую женщину, которая бегала по
скверу и кричала.

- Да, - отвечают, - была тут одна. Покричала и ушла.
- А что она кричала? – спрашиваем с замершим сердцем.
- Да кошку она свою искала и кричала “Киса моя”.

Игорь (www.levitski.com)

Я уже сто лет не придумывал и не записывал никаких историй. Помню
только, что это дивное занятие – нанизывать бусинки слов на нитки
неровных строчек, перемещаясь воображением во времени и пространстве. Но
сегодня мне представился случай вспомнить, как это делается.

С утра зарядил противный холодный дождь. Тем не менее жена вытащила из
шкафа огромный зонт, две пары калош и попыталась "вывести меня в люди".
Но я вытолкал ее на балкон и высунул под мелкие дождевые струи:
- Ты хочешь пойти торчать под этим душем?
- Но ведь зонт и калоши...- пыталась она сопротивляться.
- Нет уж, подруга, уволь, – твердо настоял я на своем, затащил ее
обратно в комнату, достал бутылку прошлогодней вишневой наливки и
коробку конфет. После первой же рюмки у жены порозовели щеки, а взгляд
затуманился. Я уложил ее на диван, заботливо завернул в теплый плед и
начал рассказывать историю.

Однажды много лет назад у самого Черного моря располагался рыбацкий
поселок недалеко от старой крепости. Крепость была построена турками в
14 веке и с тех пор изрядно разрушена войнами и временем. Стены заросли
крымской сорной колючкой, раскаленные солнцем каменные уступы служили
прибежищем змеям.

Жители поселка обходили крепость стороной – о ней ходили страшные
легенды о кровавых тайнах и пропавших людях. Но однажды местный босяк
Пантелеймон, перебрав веселого крымского вина, расхрабрился и, обозвав
все жуткие легенды суевериями, пообещал сходить в крепость и доказать
всем, что нет там никаких тайн, а только голые камни. Он ушел, да так и
не вернулся.

Его непутевая жена Настасья пыталась уговорить мужиков идти выручать
Пантелеймона, но смельчаков не нашлось. И тогда она пошла сама. Впрочем,
войти в крепость она не решилась и следующие несколько дней бродила под
крепостными стенами и безуспешно звала Пантелеймона. Вернувшись
исхудавшая, исколотая колючками и с обломанными о камни ногтями,
Настасья заперлась в своем доме.

Прошла неделя. Настасья так и не выходила. Соседи начали беспокоиться и,
наконец, пересилив страх и врожденную нелюбовь влезать в чужие дела,
вошли в Настасьину хату. Но в доме ее не оказалось. Не было ее и на
огороде и в соседней деревне, где у Настасьи была дальняя родственница.
Настасья исчезла. А на следующее утро исчезла и рыбацкая лодка
Пантелеймона – то ли кто украл, то ли прилив слизнул ее с берега и унес
в море...

В общем, после этих исчезновений власти объявили Пантелеймона с Настасьей
государственными преступниками, удравшими в Турцию, а крепость –
культурно историческим заповедником. Они огородили ее колючей проволокой
в два ряда, пропустили по ней ток высокого напряжения и запустили между
рядами злых собак.

Года через два начались экономические трудности, и ток стали давать
только два часа в сутки: с двух до четырех часов ночи. Проволочный забор
местами покосился, образуя огромные лазы. Злые собаки разбежались.
Некоторые из них прибились к людям, а другие наоборот одичали, сбились в
стаи и стали нападать на домашних коз.

В модных газетах и журналах начали печатать статьи о крепости. В
окрестностях появились любопытствующие туристы. Они любыми путями
пробирались в крепость и пропадали там во множестве.

И тут же возникли какие-то предприимчивые люди. Они пристроили к
крепости бетонный лабиринт, зажгли разноцветные фонари и свечи. В
лабиринте зазвучала таинственная музыка. А в доме Пантелеймона и
Настасьи устроили музей двух скелетов.

В построенной новомодной гостинице номера бронировались за много месяцев
вперед, билеты в лабиринт стоили сумасшедших денег. А местные жители
стали мазать тело фосфоресцирующим раствором и пугали по ночам
подвыпивших юных туристок.

На этих словах жена моя сладко зевнула, улыбнулась и нежно сказала:
- Ну чего только мужики не выдумают, чтоб не идти с женой в театр...

Игорь Левицкий (www.levitski.com, [email protected])

Два часа ночи. Истошный телефонный звонок вырывает меня из
сладкого-сладкого сна.
Снимаю трубку: - Да?!
В ответ пьяный в сиську, хриплый мужской голос: - Машу мне…
У нас в квартире Маши отродясь не было. Спрашиваю: - А Вы какой номер
набираете?
А в ответ брюзгливо и раздраженно: - Да я вообще ничего не набираю.

Игорь (www.levitski.com)

Даже сейчас меня иногда спрашивают в Канаде, почему развалился Советский Союз. Много чего можно было бы сказать, но правила small talk не предусматривают серьезного ответа, так что я отшучиваюсь:
- Горбачов водку запретил, народ протрезвел и, наконец, увидел, в каком говне живет...

Не то 1984, не то 1985 год. Еда по талонам, одежда по талонам, сахар и водка по талонам. Да фиг еще этот талон отоваришь. Особенно на водку. Очередь на несколько часов, драки, вопли, нервы.

И вот два мужика отвоевали себе по бутылке, довезли на метро до станции «Ждановская» (ныне «Выхино») и на лестнице перед входом в подземный переход одну бутылку уронили и разбили...
Нет, не так.
Разъебашили! Раздолбали! Разхуячили! Разъездили вчистую о ступеньки!

Вы метро Выхино в час пик видели? Как народ в переход идет? Ходынка, право слово, Ходынка. Если не дай бог, чего на пол уронишь и попытаешься поднять - раздавят, растопчут, расплющат.

Но как у мужиков бутылка то звезданулась, в мгновенно распространяющихся парах водки толпа дружно выдохнула: «Ах-х». А мужики, словно Бога узрели – на колени бах-х. Ползают по полу, подбирают осколки, что побольше, и из осколков переливают уцелевшие капельки во вторую бутылку.

И ведь никто, ни один человек из толпы ни на осколок, ни на мужиков не наступил. Раздвинулось людское море, как Красное море перед евреями, все мужиков обходят, дают возможность капли собрать... И люди движутся скорбно, тихо, как в очереди в мавзолей.

И тут кто-то в толпе громко так говорит: «Это ж до чего коммунисты людей довели!»

Вот как-то так СССР и развалился.

Игорь Левицкий (www.levitski.com)