Музыкой из истории про урожай конопли навеяло...
В пору моей бурной молодости, повстречала я молодого человека, как я
тогда думала, моей мечты. Про то, как наша жизнь с ним не сложилась --
совсем другая история, но в начале мне казалось, что все готова сделать
для того, чтобы он понял, какая я замечательная и верная боевая подруга,
оценил, ну и женился, что ли... Надо сказать, что роман наш был с
дистанционным управлением -- я жила в Москве, а любимый мой -- в ныне
враждебном городе Тбилиси. И приезжали периодически от него гонцы в
Москву по делам, привозили мне подарки в виде настоящего грузинского
вина (если кто помнит, в 1990-м году в России достать хорошее грузинское
вино было весьма и весьма проблематично), домашнего сыра (вообще
неслыханно), и прочих разных вкусностей.
А мне под это дело полагалось прислать что-то требующееся в тогда
братской республике... Например, пакет травы. Пакет, это около
килограмма -- в те времена анашу меряли на коробки или стаканы.
И вот приехал такой гонец по имени Мамука, и я, как настоящая
декабристка поперлась сначала в один конец Москвы забрать пакет у
дилера, потом -- в центр на стрелку, а потом, прикупивши пакет турецкого
чая для конспирации (помните, "Турецкий ча-а-ай, пьем за дружбу и любовь
в дружеских беседах!"), мы тормознули частника и поехали к мамукиной
сестре куда-то в жопу у ручья траву перепаковывать. Денег никаких в
мероприятии не участвовало, я делала вид, что просто примус починяю, и в
моей отчаянной двадцатилетней голове не укладывалось, что
романтика-романтикой, но ехать с килограммом травы с незнакомым лицом
кавказской национальности на частнике хрен знает куда, наверное, не
самая мудрая идея...
Но -- любовь была сильнее страха, и поэтому до меня дошло, чем все это
может грозить, только когда побитые жигули тормознул на Садовом мент.
Что я пережила за 30 секунд, которые у бравого гайца заняли дойти до
машины, описать словами нельзя. И ведь трезвая была -- но злополучный
пакет в сумке (к счастью, герметично заклеенный и не издававший запаха)
одним своим присутствием привел меня в весьма измененное состояние
сознания. Ну все, подумала я. Пиздец котенку. Плакала не только моя
личная жизнь, но может быть, и жизнь вообще.
Запотевшее окошко со скрипом опустилось. Водила рыпаться не стал, сразу
документы протянул. Мамука попытался (безуспешно) слиться с интерьером
жигуленка. Я лихорадочно вспоминала "Отче Наш". Мент мельком взглянул на
документы и произнес:
- Товарищ, я просто хотел обратить ваше внимание, что левая задняя шина
у вас приспущена. Подкачайте, а то совсем сядете.
Козырнул и указал полосатой палочкой вдаль. Бабок не попросил.
Двойной смысл его слов был понятен только нам с Мамукой.
Пачка турецкого чая, набитая первоклассной чуйской травой и улетевшая на
следующий день в Тифлис была в моей жизни первой и последней.