31.05.2007
Сказка о золотой рыбке
Дед на море ставил сеть. Он спешил – хотелось есть. А проклятая рыбешка
не желала в сети лезть. Вот такая вот фигня со второго января, как в
кефире размочили два последних сухаря. Дед у моря дни проводит, с
поплавков глаза не сводит. Он надеется: вот-вот – мне сегодня повезет.
Ну давай, давай карась, в сеть быстрей ко мне залазь. Я полью тебя
сметаной, и с редиской, да под квас. В общем, от таких мыслей
становился дед все злей. Это ж надо, третьи сутки обходиться без харчей.
Пожалело деда море: поднатужилось и вскоре, на гребне морской
волны, показались буруны. Дед подумал: так и сяк, видно рыб идет косяк.
Радость душу согревает, дед себе уж представляет, как придет домой с
сумой, доверху наполненной. Так, из щуки холодец, окуньки пойдут в
супец. А остатнюю требуху я сподоблю на уху. Со старухою вдвоем очень
сытно заживем.
Весь в предчувствии еды тянет невод из воды. Невод тянется легко.
Неужели обманулся, и удача далеко? Не должно такому быть – как без пищи
мне прожить? Продавай хоть черту душу, надо рыбу мне добыть. Вытащил
дед сети – внутрь глядит, а счастья нету. Озадачился немножко: там из
всех его прогнозов только мелкая рыбешка. Как с такою мелюзгой
возвращаться мне домой. Разрешенья не прося, там меня моя старуха съест
заместо карася. Недоразвитой рыбешкой не насытить даже кошку. Да и
стыдно предлагать. За такое оскорбленье могут враз меня послать. Раз
такое дело вот - надо будет эту рыбку в море кинуть, на развод.
Дед рукой к ней потянулся, взял за жабру, размахнулся, приготовился
кидать, как услышал он такое, от чего стал приседать. Плавником махая
в такт, рыба молвит:
- Гутен Таг. Гран мерси за то, что ты хочешь жизнь мою спасти. Я такого
обхожденья не забуду, так и знай. И в награду за гуманность, ты желанье
загадай. Пожелай того, чего, ты хотел сильней всего. Все исполнить буду
рада – вот тебе моя награда.
- Ой же чудо, вот дела – говорящая плотва. Много видел я зараз, но такое
изумленье испытал я в первый раз. Дай мне время рассудить, посчитать в
уме, прикинуть – уравнению решить. Как мое тебе желанье зафиксировать в
слова. На голодный то желудок и "не варит" голова. В общем, завтра я
приду – в сей же час, имей ввиду. Не опаздывай на встречу: ну и я не
подведу.
Размахнувшись посильней – кинул рыбу. Вслед за ней, понеслись его слова:
- Добрых снов, аревуар. Не забудь ты мой наказ: в этом месте, в тот же
час.
Дед спешит скорей домой, чтобы радостью такой, поделиться со
старухой, ведь такое с ним впервой. Бабка ждет уж у крылечка:
- Натопила жарко печку. Где же рыба, где улов? Нет улова? Будь здоров.
Бабка дверь ключом закрыла, деда внутрь не пустила. Он ей целых полчаса
говорил про чудеса, убеждал пустить вовнутрь – объяснял, что не права.
Голос разума не внемля, бабка молвила:
- Емеля, ты умом зачах к тому же, нету рыбы – спи снаружи. Спи хоть в
поле, во стогу, но расширить полномочия – извини, я не могу. А у рыбки
попроси ты завтра новое корыто. А то старое совсем прохудилось по весне.
А вообще, ты б не дурил, сказкой на ночь не кормил, а пошел бы к морю
снова и хоть что-нибудь словил.
Принимая во внимание, что от злой, голодной бабы не дождешься понимания,
смысла нет точить с ней лясы – дед убрался восвояси. И на поле, во
копне, он заснул в тревожном сне. Так проспавши до утра, он отправился
обратно, поправлять свои дела. Но за весь рабочий день ни одной живой
рыбешки не увидел даже тень. Дело к вечеру идет – дед уж рыбку нашу
ждет. Есть такое подозренье, что быть может подведет. И вчерашние
движенья – это просто наважденье? Деда тотчас взял испуг: может то, что
с ним случилось – запланированный глюк? И какой потехи для, всемогущая
планида описала с нашим дедом вот такие кренделя? Тут его тревожны
мысли на ходу в мозгу зависли: из пучины из морской, видно хвостик
золотой. А за хвостиком, на радость, рыба вся уж показалась.
- Извините, задержалась: мылась, брилась, похмелялась. Ну, старик, не
медля боле, расскажи мне свою волю. Что ты хочешь пожелать – все
исполню, дай лишь знать.
- Не дает карга мне жить – мне б корыто обновить.
- Я не скрою свою радость – твое главное желанье очень скромным
оказалось. Ты какой-то не как все – некорыстный ты совсем. Да тя в
щечку чмокну разик. Возвращайся - дома тазик.
Дед на радостях домой возвратился как хмельной. Стал чуток он
посмелей, предвкушая от старухи много радостных речей.
На крыльце жена стоит, взгляд о многом говорит: и нахмуренные
брови, и губа слегка дрожит.
- Это что же за напасть, как так низко мог ты пасть. Моя участь
нелегка – быть супругой у такого подлеца и дурака. За мое к тебе
вниманье, за всю ласку, за признанье за тобой главы стола, отплатил ты
мне сполна. Ты открой пошире глазик – видишь вон, лежит твой тазик,
оцинкованное чудо. Нет, стирать я в нем не буду. Покрестившись два
раза, я его, прям как икону, положу под образа. Чтобы ты, дурак такой,
бил поклоны в тазик свой.
- Что за странные манеры? Я ведь только был курьером. Пожелание
твое я исполнил – е-мае. Ну а кто мне говорил, чтоб корыто починил? Вот
корыто – дырок нету, принимай работу эту. А за подлость за твою – я лицо
тебе набью. Я теперь и волка злей. Будем силой исправлять мы возведение
напраслин на порядочных людей.
- Люди, люди, все сюда – намечается беда. Или я его прикончу, или
он меня тогда.
- Ладно, черт с тобой, старуха. Неохота на "мокруху" мне идти –
пропал азарт. Я теперь проголосую за бескровный вариант.
- Эх ты, луковое горе. Возвращайся лучше к морю, исправляй ты свой
косяк: извинись, мол так и сяк. Дескать, я своею мыслью к пониманию
пришел. Возвращаю я ваш тазик – мне фасон не подошел. А нельзя ли вместо
таза мне хоромы как у князя. Чтобы стать моей супруге главной барыней в
округе. А соседям ты вели бить поклоны до земли, только лишь меня
узреют: пусть склонятся, не борзеют. Вот тогда я всю пойму, все прощу,
конфликт замну.
Дед смущенно чешет ухо: ишь, удумала старуха. Чтоб хоромы как у
князя – рази ж можно, чтоб из грязи моментально стать фигурой. Ну да
ладно, спорить с дурой – это же себе дороже. Ну, пойду. Пусть бог
поможет.
Волны с силой в берег били, тучи небо все закрыли. И прокляв
характер свой, дед от страха чуть живой. Надо было все же бабке дать
разок, ну, для порядку. А теперь вот ветер дует – значит рыбка негодует.
Видно поняла малышка, что дала со мною лишка.
- Здравствуй снова, старичок. Что ж ты тазик приволок? Не пошел
видать подарок мой, супруге твоей впрок. Что тебе она сказала, с чем
опять ко мне послала?
- Извиняюсь, что отвлек – я исправлюсь, дай лишь срок. Оказалось,
что корыто стало горла поперек. Стала баба черта злее – все кричит, сил
не жалеет. Но я все ж ее люблю, подколодную мою. Передать меня просила,
чтобы ты без промедленья ей хоромы подарила. Чтобы княжеский фасон был
у платьев, в сей сезон. Чтобы не жалея лбов, все окрестные соседи
выражали к ней любовь. Вот такой у ней приказ. Понимаю, что маразм. Но
такая видна доля у меня, ее вся воля – что хотит, то и творит. Но она
не понимает, что, как сильно насолит, то не выдержу, ей боже, удалю
аппендицит. Пусть пойду на Колыму, пусть я грех большой приму, видит бог
мои страданья – отстрадаю, отмолю.
Рыбка скромно промолчала, плавниками покачала. Улыбнулась лишь
слегка, пожалела старика.
- Ты иди, мой милый друг. Все исполню – помогу. Понимаю твое горе
и сочувствую ему.
- Вот спасибо, вот и чудно. Век тебя я не забуду. И сегодня,
обещаю, помолюсь на образа. Чтобы все твое здоровье увеличить в два раза.
Дед пришел домой к обеду, пропустив в трактире стопку за любовь, и
за победу. Вместо дома с этих пор стал здесь каменный забор. За забором
вместо хаты белокаменны палаты. На крыльце поставлен трон, а на нем его
старуха, вся в парче, сережка в ухе. Взгляд такой, что дохнут мухи.
- Здравствуй, барыня моя – для тебя все сделал я. И теперь, моя
душа, заживем с тобой мы дружно у такого шалаша.
- Эй вы, слуги, все сюда. Что же это за беда? Кто дремал, ушами
"хлопал"? Кто пустил сюда холопа? И с какого перепугу он назвал меня
супругой. Ну-ка быстро палачей: эту голову дурную мы отделим от плечей.
Впрочем, я сегодня в духе – не обижу даже мухи. Эй, старик, сегодня
праздник. Отменяются все казни. Есть на то одна причина – знать, живи,
гуляй, рванина. Но имей в виду мой сказ – ты прощен в последний раз.
Посему прощенью быть. Ты, надеюсь, понимаешь, с кем не нужно тут шутить.
И теперь ты мою милость должен век благодарить. Знай, что я люблю, когда
благодарность принимает форму злата, серебра. Заслужившие прощенья
волокут ко мне каменья: изумруд и малахит. Я уверена, что даже мне
брильянт не повредит. Но к тебе, мое мученье, есть другое порученье. Ты
иди на берег моря – покричи, поплачь о горе. Только рыбка подплывет –
ты ей сразу: вот так вот. Так, мол так. И сяк мол всяк. Я попал с тобой
впросак Предыдущее желанье то случайность, по незнанью. Не учел всех
обстоятельств, не исполнил обязательств. И теперь, такое дело, нужно все
тут переделать. Чтобы к завтрему утру – быть здесь царскому двору. Чтобы
я была царицей, а златую ту рыбицу в услужению мою. Ты все понял? Ну,
адью.
Наш старик ни жив, ни мертв. Это дело принимает нехороший оборот.
Ведь при эдаком раскладе глупо думать о награде. Дело может так здесь
лечь, что глава отскочит с плеч. Надо с рыбкой говорить – так мол так,
как дальше жить? Нешто этот организм не проявит гуманизм?
А на море гром гремит, все темно, вода бурлит. Ветер с ног его
сбивает – дождь водою обливает. Он кричит:
- Златая рыбка. Пострадал я дюже шибко. От супружницы моей – нет
спасенья, хоть убей. Хочет царские палаты, серебра, каменьев, злата.
А пущей другого зла, хочет, чтоб морская рыбка к ней в прислужницы
пошла. Чтобы ты ее приказы исполняла раз за разом. И такое захотела,
даже стыдно говорить. Круглосуточно желает чудеса она творить.
- Не печалься мой дружок, воротись на свой порог. Все исполню в
лучшем виде – сей же час даю зарок.
- Благодарен на века – выручаешь старика.
Возвратился он домой, под собою ног не чуя – рад хотя бы что живой.
Там, где царские палаты: башни, маковки из злата, ожидал увидеть он,
там стоял их прежний дом. Покосившаяся хата – вся в прорехах и заплатах.
А у самых у ворот, бабка деда уже ждет. Рядом с ней лежит корыто – все
изношено, разбито. Только бабка рот открыла: объяснить, мол, что да как.
Дед подносит ей поближе крепкий жилистый кулак.
- Закрывай ты добровольно красноречия ларец. Если вякнешь еще слово, то
считай тебе конец. А пока конец лишь сказке, потому что здесь финал:
окончание, развязка. Всем пока, аревуар.
2007 © juriy