Была у нас за школой беседка под названием "место встречи изменить нельзя". Собирались в ней старшеклассники, в основном пацаны, но и девчата, которые пообщительней, заглядывали. Покурить, пообщаться вне школы, на гитаре потренькать, пока не стемнеет. Потом перемещались к речушке - костёр, винишко, и та же гитара.
В нашем ПГТ в школе было всего две параллели, мы хоть и соревновались, конешно (футбол там, лыжи, квн), но после занятий жили дружно, так что в беседке собиралось по 15 - 20, человек. Иной раз и поболее, сидячих мест на всех нехватало. А сидели мы всегда на перилах, с ногами на скамейках.
И вот однажды, светлым майским вечером, собралась толпа, накурились, кто хотел (а любили это дело почти все), сидим, анекдоты травим, да на деревянный пол поплёвываем. Слюна от сушняка густая такая, пенистая. Наплевали лужу с пол-метра диаметром, целое "море-Капчагай" , как пошутил кто-то. (Фубля, да? Но погодите...). Так вот, сидим, значит, само собой никого не трогаем, разве что примуса не было. Вдруг на тропинке, ведущей к беседке среди густых зарослей непонятных кушаров, возникли два пацанчика, свиду годков восемнадцати. В милицейской форме, ага. С литерой "К" на погонах. Прибыли, значит, на практику к нашему участковому. Вообще-то обход посёлка они должны были совершать вместе с участковым, но тот, видимо, потерялся где-то в пути. Пара наших пацанов, уже имевших приводы, технично растворились в зелени кустов, а мы, ничего за собой не имея(как мы по наивности думали), остались сидеть кружком. Курсанты же, невесть зачем, решили нас переписать. На весу писать было неудобно, потому мы освободили одно перильце(шириной см 15),куда писарь положил папку с "протоколом". С русским языком у обоих было не очень, судя по сильному акценту, и по тому, что на полном серьёзе записывались такие имена, как Гинади Пупкин и Василий Ветров. Мы же были очень напряжены, изо всех сил сдерживамь, чтобы не разоржаться. Стоило бы кому-нибудь хрюкнуть - и мы бы взорвались от смеха. На Дормидонте Супостатове (Аркаша, блин, остряк доморощеный) писарь взопрел и снял фуражку, чтобы вытереть рукавом пот. И! не надел её обратно, а положил рядом с папкой на перила (стоял и писáл он, находясь снаружи). Дальше, полагаю, все догадались. Продолжая записывать, курсант делает неловкое движение и локтем задевает свой головной убор. Фуражка соскальзывает, ударяется об скамью, делает сальто и приземляется своей "крышей" прямо в центр "капчагая". Шок! Зловещая тишина стояла, пока он не перегнулся через перила, и не потянул фуражку за козырёк. Лужа слюней потянулась за фуражкой. И тихое, на выдохе, "- Бля-я-а-а...", стало последней каплей. Ржал даже его напарник, сквозь смех пытаясь что-то сказать по-казахски. Наверное, просил друга не обижаться на его ржач. Пострадавший же, держа руку наотлете, с алым лицом и мокрыми глазами, наблюдал, как медленно рвутся толстые тягучие нити соплей, абсолютно не зная, что же делать дальше.
На самом пике истерики нарисоаалсч наш участковый, догнавший наконец своих подопечных. Не разобравшись сходу в ситуации, он крикнул :"-Что происходит?! Вас что, обижают?!!", - чем только подлил масла в огонь. В конце концов, разобравшись, приказал гам "отконвоироваться" в опорный пункт (для продолжения переписи?). Нас к тому времени осталось человек десять, так как ещё пара пацанов решили, что ржать безопасней где-нибудь подальше, за углом.
И вот плетёмся мы, значит, по центральной улице посёлка под "конвоем" , ( "оплёванный" шляпу свою не бросил, обтёр только об траву. Ну понятно, имущество же казённое). Настроение уже не такое радужное. Ситуация может и не опасная, но впереди выпуск со школы, СССР ещё в силе, и всякие характеристики и прочие неуды в аттестате никому не нужны. У некоторых ещё и родители строгие, могут и выпороть. У ментят на лицах читается жажда мести, участковый же задумчив. Видно, не знает, как нас грамотно оформить, или вообще что с нами делать.
Спас нас один "старшак" по прозвищу (и по фамилии) Сологуб. Он катился нам навстречу на мотопедке, вдупель пьяный, во всё горло распевая - "Эх, хвост-чешуя, непоймал я ничего!". С рыбалки, наверное возвращался.
Трое ментов смогли остановить нарушителя, подражая героям "Кавказской пленницы". Участковый был счастлив, он давно точил клык на Сологуба. Словив такую добычу, на нас он только цыкнул, мол, брысь по домам, в другой раз ещё попадётесь... Тот курсант, что с непокрытой головой, был недоволен решением начальства, но спорить не посмел. Ну а мы что? Мы ничего, брыснули от греха подальше. Не каждый же день пьяный старшак выручит.