Произошел этот эпизод где-то в середине 90-х. Маленький белорусский
городок. С транспортом по воскресеньям плоховато. Но народ стремиться
выехать "в город" себя показать, на людей посмотреть, да, самое главное
на базар сходить – прикупиться (город этот за час можно обойти вдоль и
поперек). Так вот автобусная остановка. Народу как на демонстрации:
студенты вместе с провожающими родителями и с сумками, превышающими вес
вместе взятых родителей и детей; тети, дяди и их дети, выбравшиеся на
прогулку. Тридцать минут ожидания, нервные сплевывания, порывы вызвать
такси. Ах, да, самое главное – мороз!
И, наконец, долгожданная гармошка! Что началось. Только завидев
приближающийся транспорт, тети и дяди начинают группироваться,
расставляя сумки как баррикады, возгласы недовольства. Я первый здесь
стоял! Нельзя быть толстой такой!
Думаю, водитель, увидев всю эту банду, хотел проехать мимо, но его
остановили!
Еще тридцать минут народ себя упаковывал в уже и так набитый автобус.
Остались на остановке только те, кто был выше этой давки и еще один
мужик довольно крупных габаритов, который просто не влез. Последние
минут пятнадцать он и держал этот несчастный автобус. Он и так надавит и
эдак, -максимум ступня на последнюю ступеньку и все тут!
И о что тут происходит.
Где-то еще в начале всего это процесса упаковки, старенькая сморщенная
бабуля где-то вдали наращивала свой ход, пытаясь изо всех своих
старческих сил не опоздать на автобус, который уже подъехал на
остановку. Подковыляла она кое-как как раз в тот момент, когда
габаритный мужик потерял надежду войти в группу пассажиров. Бабуля,
отодвигая мужчинку, цепляясь за стоящего на последней ступеньке,
повисает, как говорится в воздухе и орет – поехали, сынок!
Тут водитель – бля, как поехали, я дверь закрыть не могу, прибью бабку
на..х! А бабка орет: мне надо сыночки, дочаньки... поехали. Мужика,
который не влез, тут на слезу пробило, то ли от смеха, то ли от жалости,
и изо всех своих мужских сил он так пиханул бабку, что бабуля просто
таки вросла в это "общее тело" пассажиров! Дверь закрылась! И
перекошенное лицо старушки в маленьком окошечке улыбкой благодарило
спасителя!