Еду на велосипеде. Улица старая – остатки малоэтажной застройки, домики
ветхие, просевшие до земли, заросшие до крыши какими-то кустами и
лопухами, асфальт весь в ямах и колдобинах, поэтому рулю осторожно.
Слышу впереди странные звуки:
"бух-дзинь-з-з-з-ш-ш-ш-пауза-бух-дзинь-з-з-з-ш-ш-ш-пауза". Постепенно
приближаюсь к источнику – когда-то желтый домик на углу стал
белесо-серым, он окружен непроглядной зеленой стеной, только через кусты
пробита тропка к двери, да напротив окна зелень пореже. Звуки становятся
громче, к ним добавляется какой-то странный фон - так в кино про трудную
жизнь дореволюционных рабочих стучал и шипел паровой молот. И еще –
странный, обрывающийся писк.
Заворачиваю за угол: дом старый, осевший (см. пункт первый), окна в три
стекла, верхняя форточка открыта настежь. Снаружи у окна мечется
совершенно озверевший черный кот: он прыгает, пытаясь добраться до
форточки, но не долетает, бьется о раму ("бух-дзинь"), сползает когтями
по стеклу ("з-з-з"), падает в траву, злобно шипит ("ш-ш-ш"), выходит на
позицию (пауза) и прыгает снова. Наружность у кота бандитская, ухватки
наглые, злоба так и брызжет. Видно, что прыгает он давно, что сил у него
много и униматься он не намерен.
Внутри домика стоит, сжав на груди ручонки, испуганная девочка лет
восьми в белой маечке и с красной пластмассовой ромашкой в длинных
светлых волосах. Она с ужасом следит за котом и вздрагивает при каждом
"бух-дзинь". Потом провожает глазами сползающее тело, переводит дух и
снова сжимается при виде мохнатого черного снаряда. Время от времени она
протягивает руку, чтобы закрыть форточку (от вбитого в раму форточки
гвоздика внутрь тянется шнурок), но у нее это не получается, потому что:
на широком подоконнике внутри комнаты прыгает не менее свирепый, чем
кот, белый песик марки "болонка". Он пытается добраться до кота, но тоже
не допрыгивает до фортки и бьется в раму со своей стороны. Лаять он
(уже?) не может, а надрывно сипит и со стуком падает на подоконник.
Когда прыжок песика совпадает с попыткой девочки дотянуться до шнурка,
они почти сталкиваются, девочка отдергивает руку и издает тот самый
отрывистый писк. Repeat.
Осторожно объезжая рытвины, я еду по старой улице. Стук и шипение
постепенно затихают у меня за спиной. Белый рыцарь отважно защищает
Прекрасную Даму, а неукротимое Зло рвется в мирную жизнь. Что есть та
прозрачная преграда, которая не пустит его?