Мои соседи люди набожные, свято соблюдающие традиции католицизма, и
вообще господа очень неприятные. За месяц до Рождества они начинают
выставлять декоративных пластиковых кукол играющих сцену рождения
Иисуса. Я слишком поверхностно знаком с освящением этого события в
библии и потому не рискну утверждать какая кукла что изображает.
Безошибочно я всегда узнаю только верблюда на заднем плане и фигурку
младнеца – Христа.
Сегодня я стоял напротив почти законченной экспозиции и внимательно
рассматривал выставленные, как всегда заранее, полуметровые грубо
сделанные фигурки стариков, каких то пассажиров в ближневосточном
прикиде и пару коленопреклонных теток. Мое внимание привлек один из
пластмассовых старцев.
Даже не сам он, а его глаза – проходя мимо и остановившись прикурить я
почувствовал что на меня кто то пристально смотрит и, повернувшись,
столкнулся взглядом с куклой. Кукла пристально смотрела на меня
огромными темными близко посаженными глазами на лице с облупившейся
краской.
Я подошел поближе и увидел, что старец чуть-чуть приподнял крошечную
руку и медленно поманил меня к себе. Думая, что это новая техническая
уловка для рекламы христианства, я взял его в руки и с интересом
обнаружил, что кукла внутри полая, очень легкая на вес и у нее нет
никакой начинки способной инициировать движение. Я наклонился что бы
поставить подозрительную фигурку на место, но игрушечный старик вцепился
своими пальцами мне в руку, губы его слегка разошлись и он прошелестел,
так тихо, что я еле – еле смог услышать
его: “Смотри правду... ” и вторая кукольная ручка, описав полукруг,
указала мне куда то за спину.... Я обернулся посмотреть...
По самой кромке воды Галилейского моря шел молодой человек в бороде и
длинных волосах. Его несвежая рубаха дурно пахла дальней дорогой, но он
не обращал на это никакого внимания ибо спешил. Всего лишь день – два
пешего пути отделяло его от преследования центурионов. Человек был
известен в определенных кругах как Йошуа Западло, прозванный так в
портах Иудеи за хитрость и подлость позволявшую ему выходить живым из
многих конфликтов как с легионерами так и с контрабандистами.
Северные моряки даже шутили, что Йошуа пройдет по воде “аки по суху”; их
уважение Западло заслужил после одной очень удачной сделки с Вонючим
Миносом, когда он впарил десять рабынь зараженных дурной болезнью по
цене здоровых, а на грека потом натравил таможню.
Йошуа очень устал и его стал одолевать голод. С момента как он покинул
Древний Город он ничего не ел, а солнце уже приближалось к зениту и
дневной жар заставлял его все чаще и чаще утирать высокий лоб
измочаленным рукавом рубахи.
Тут на встречу ему попался мальчик лет восьми с пятью хлебами в
плетенной корзинке. Хлеб сногсшибательно пах и у Йошуа с новой силой
засосало под ложечкой. Он воровато оглянулся и, не заметив поблизости
никого кто мог бы придти на помощь ребенку, в два прыжка догнал мальчика
и отнял всю плетенку с хлебом.
Мальчишка что-то заплакал о голодной больной матери окруженной детьми,
но Западло впился белыми зубами в теплый каравай и сказал с набитым
ртом, что пятью хлебами семью все равно не накормишь, а ему одному будет
в самый раз и, отвесив на прощание мальчишке хорошего пинка, довольный
собой зашагал дальше.
Очень скоро солнце начало припекать еще сильнее и сытый Йошуа решил
отдохнуть до вечера, а вечером пройти до поворота на Афик (жители Афика
скорее всего уже не держат зла на него за растление десятилетнего сына
местного раввина, но рисковать все же не стоит), обойти Кефар, и
направиться прямиком до глиняного домика Мизрахи в Гешуре, где во первых
можно пересидеть на случай погони, а во вторых нигде нельзя было
приобрести Жабью Плесень такого качества по такой смехотворной цене.
Филистимляне платили четыре монеты за понюшку, и Йошуа обычно брал
оптом.
Он свернул к бедной рыбачьей хижине и был встречен громкими веселыми
криками чумазых рыбацких детей, которые высыпали ему навстречу. Йошуа
Западло шагнул в скудно освещенную комнату и, разглядев сидевших за
столом, вежливо поздоровался. Он умел произвести приятное впечатление,
да еще как. Лет семь назад, путешествуя на Востоке, он ухитрялся делать
неплохой навар, втираясь в доверие к простым людям и обменивая медь (под
видом золота) на серебро. Правда после истории с убийством наложницы
самого наместника путь на Восток ему заказан.
Навстречу Йошуа поднялся высокий мужчина и, представившись Петром,
пригласил разделить с ними бедную трапезу. У Петра было открытое простое
лицо рыбака. Йошуа Западло ненавидел такие лица, от них веяло
порядочностью и добротой – ужасные пороки, к счастью неведомые ему
самому.
Йошуа ел рыбу и вспоминал пьяницу плотника, которого он должен был звать
отцом, как велела ему беспутная мать, что понесла от проезжавшего мимо
погонщика верблюдов за понюшку Жабьей Плесени (наверняка плохого
качества; ибо все знают какие погонщики жмоты, что бы позволить себе
нормальную Плесень). Потом она как то сумела убедить плотника, что
ребенок был послан свыше и это спасло ее от расправы.
Йошуа Западло не любил мать и презирал отчима.
Когда солнце перестало палить так нещадно он попрощался с приветливым
рыбаком, незаметно положил в карман рубахи несколько мелких денег,
которые Петр непредусмотрительно положил на виду у Йошуа и отправился
куда было задумано ранее.
Через четыре часа ходу показался домик Мизрахи. Толстый хозяин, по
случаю жары, спокойно спал снаружи, и Йошуа Западло разбудил его, пнув
снизу разношенной сандалией по провисшему гамаку. Ласково переговорив с
Мизрахи, которого все звали просто Пузо, он понял, что его бывший друг
уже наслышан о том, что Йошуа ищут как фальшивомонетчика и потому
отказал ему в прибежище. Он вообше отказался иметь с ним какие либо
дела. Оно и понятно – за Жабью Плесень можно было отправиться ненадолго
в Башню... а за пособничество государственным преступникам запросто на
нет сносили голову.
Оттащив тяжеленный труп Мизрахи Пузо на задний двор, Йошуа Западло
провел последовательный обыск жилища и был вознагражден приятно
оттягивающим руку мешочком с Плесенью, которую, расфасовав на маленькие
части, он собирался распродать назавтра в Рамоте.
В виду наступившей ночи Йошуа решил остаться в доме убитого Мизрахи
Пуза. Он уже улегся в теплый гамак, когда услышал тихий голос сверху.
Голос звал именно его, но кому он принадлежал Йошуа не видел. Легионеры!
Он был отъявленный трус и потому, недостойно упустив мочу, скатился в
одно движение с гамака и спрятался за дерево.
Тут из темноты не появился, нет, а возник здоровенный мужик закутанный в
черную тряпку. Под низко надвинутым капюшоном нестерпимой злобой
сверкали два зеленых кошачьих глаза. Йошуа хотел дать деру, но воля его
оказалась парализованной и он остался на месте.
Низкий голос был вкрадчив и тих, но так, как это бывает у людей которые
говорят с теми кто недостоин полной силы выдоха.
- - Слушай и запоминай, плебей, -- тек в уши перепуганного Йошуа Западло
глухой бас, – ты нужен мне. И будешь исполнять мою волю на земле. Я –
Черный Цезарь и я создал этот мир, который начал выходить у меня из под
контроля. Людишки слишком поумнели, пройдет совсем немного времени и они
научаться понимать природу вещей и это лишит меня власти над ними. Они
смогут достичь бессмертия и счастья через какую то пару тысяч земных
лет. Я не хочу этого. Ты, плебей, будешь нести им идеи, которые никогда
не позволят им получить рай на земле. Я дам тебе Дар Убеждения......
Черный Цезарь начал инструктаж. Йошуа Западло внимательно слушал.....
Кукла старца выпала из моих рук. Его грубо нарисованные глаза мертвыми
точками смотрели в зимнее небо.