По вечерам во дворе собиралась компания пацанов. Потягивали пивко и
травили байки, в том числе о своих дон-жуанских подвигах. Заика Женя,
интеллигентный юнец, застенчивый, еще не утиративший способность
краснеть, жадно слушал этот треп, но самому хвастнуть было нечем. При
самых непристойных подробностях, его лицо, щедро укомплектованное
красноречивыми прыщами, заливалось ярким румянцем. А самым для него
мучительным был момент, когда его мамаша, свесив через перила балкона
безразмерные сиськи, с надравом орала: "Же-е-ня, домой!". И он страдая
от стыда, рысцой трусил к подъезду под ржание приятелей.
В один весенний вечер появляется ликующий Женя и, заикаясь сильнее
обычного, выдает: "Реб-б-бят-та, я трип-п-пер по-о-ймал!". Немая сцена.
Наконец, кто-то не выдерживает: "Женя, а что же ты маме сказал?". "Маме
я сказал, что грибок, мама бы против тип-п-пера возражала"...